Апельсин–желание - Мария Брикер

– Почему я?

Растерянность на личике Ангелины Артура позабавила. Странная она женщина, постоянно меняет роли – то послушную школьницу изображает, то воспитательницу властную. Интересно, какое у нее белье? Гайворонский мысленно хлопнул себя по лобешнику в очередной раз. О чем он думает? О чем?

– С Дашей вы находитесь практически круглосуточно, знаете о ее проблемах и переживаниях лучше, чем я. Да вы не волнуйтесь так! – улыбнулся Артур. – Ничего сверхъестественного делать не надо. От вас мне нужна только информация. Давайте-ка мы с вами сейчас небольшой бизнес-планчик набросаем…

– Какой бизнес-планчик? – прошептала гувернантка.

– Ангелинушка, вы же умница, а никак понять не можете, чего я от вас хочу. Бизнес-план по осчастливливанию Дарьи! – Гайворонский деловито достал из ящика стола несколько листов бумаги и ручку, приготовился писать. – Диктуйте.

– Что диктовать?

– Подробный список интересов моей дочери, ее желания и мечты. Будем удовлетворять!

– Боже мой, ну вы даете! – оживилась гувернантка, смысл слов Артура Георгиевича наконец-то до нее дошел. – Слушайте, а мне нравится ваша затея! Хотя коммерческий подход к такому делу и шокирует несколько.

– Что поделать, я не волшебник, а только учусь, – Артур заговорщически подмигнул. – Диктуйте, Ангелина.

– Ладно, записывайте. Пункт первый. Джон Роналд Руэл Толкиен.

– Что, простите?

– Толкиен, писатель такой, один из основоположников современного жанра фэнтези.

– Я прекрасно знаю, кто такой Толкиен. Какое отношение он имеет к моей дочери?

– Прямое. Дарья – горячая поклонница писателя.

– О нет! – закатил глаза к потолку Гайворонский. – Толкиен помер лет тридцать назад.

– А при чем тут это? – удивилась Ангелина.

– Как при чем? Не могу же я Толкиена с того света для Дашки доставить.

– Тогда пишите пункт второй, – откашлялась Ангелина. – Орландо Джонатан Бленхард Блум.

– Записал. Диктуйте пункт третий, и ближе к теме, пожалуйста.

– Все, – усмехнулась Ангелина.

– Что значит – все? – Артур оторвал глаза от листа бумаги и непонимающе уставился на гувернантку.

– Кроме Орландо Блума вашей Дашке, похоже, больше ничего не интересно. Она, мне кажется, и Толкиеном увлеклась только потому, что Блум сыграл эльфа в фильме «Властелин колец». Скажу вам по секрету, ваша девочка страстно влюблена в актера, просиживает дни и ночи на форумах, посвященных его творчеству, собирает об Орландо всю возможную информацию в Сети, пересматривает фильмы с его участием и слезы по нему льет, любуясь на распечатанные фотографии.

– Только этого нам не хватало для полного счастья, – вздохнул Артур.

– Верно сказано: для полного счастья Дарье не хватает Орландо Блума. Только, пожалуйста, не проговоритесь дочке, что я вам рассказала. Я совершенно случайно наткнулась на ее записи в дневнике – она вышла и забыла компьютер выключить. Узнает, решит, что я за ней шпионю, закроется от меня окончательно, и тогда во внутренний мир девочки мне проникнуть будет еще сложнее. А я только-только начала с Дашей в контакт входить. Чувствую, что она хочет мне все рассказать, фанатам ведь жизненно необходимо с кем-нибудь делиться новостями о своих кумирах, но, видимо, пока не готова.

– Фанатам? Вы хотите сказать, что все до такой степени запущено?

Ангелина поднялась с кресла, подошла к окну, присела на подоконник.

– Как вам сказать… Полагаю, некоторые проблемы, конечно, есть. Фанаты зачастую настолько увлечены своим кумиром, что не замечают ничего вокруг – ни реальных людей, ни самой жизни. Это у них в психологии заложено. Но мне кажется, что не стоит драматизировать ситуацию. Ничего ужасного в том, что девушка влюблена в публичную персону, нет. В юности все мы влюблялись в знаменитых актеров, актрис или музыкальных звезд.

– Никогда! Никогда в жизни я не влюблялся в актрис и вообще не страдал идолопоклонством. Это же совершенный идиотизм! Дурь! – Гайворонский смял лист бумаги, на котором делал пометки, и швырнул его в угол комнаты.

– Хотите сказать, что плакаты с любимыми музыкальными группами по стенам своей комнаты не развешивали? Не фанатели от Высоцкого или «Битлз»? Не сходили с ума по «Депеш мод»? – Ангелина задумчиво улыбнулась.

– Я фанател от «Роллинг Стоунз», «Квин» и «Лед Зеппелин». Хотя в кругу, где я вращался, предпочитали слушать глухой шансон.

– Ужас какой! – воскликнула Ангелина. И тут же поправилась: – Вот видите! У вас были свои музыкальные кумиры. А футбол? Вы, когда матчи смотрите, орете на весь дом так, что стены сотрясаются.

– Ну, это совсем другое, я за Россию болею. В душе я патриот, – сообщил Гайворонский. И уточнил: – Где-то в глубине души. Теперь я понял, почему Дарья так инфантильна и почему ей ничего не интересно. Фанатство – это болезнь! Психологическая зависимость! Сдвиг мозга! Почему вы раньше ничего мне не говорили?

– Я предвидела вашу реакцию. Надеюсь, вы не наделаете глупостей и не потащите снова дочку к психиатру? Раз уж всерьез хотите, чтобы ваша дочь была счастлива, – оставьте ее в покое. Я не для того вам об Орландо рассказала. Думала, вы поймете, чем живет ваша дочь, и сделаете правильные выводы. Пусть наслаждается своим кумиром, пусть смотрит фильмы с его участием и льет слезы, разглядывая его фото. Она тихий фанат, писем Орландо, как многие девушки, не пишет, просто читает фан-форумы и ведет дневник в Интернете в закрытом режиме, куда записывает свои мысли и чувства о нем. Она живет в своем мире и по-своему счастлива. Я думаю, это случилось из-за того, что Даша слегка застряла в детстве. И вы тут сыграли не последнюю роль.

– Ну да, оказывается, я виноват, что она такая дура, прости господи…

– Вы! – неожиданно резко сказала Ангелина. Прошлась по комнате и вновь села в кресло. – Можете уволить меня к чертям, но я скажу все, что думаю. Даша воспитывалась в закрытой школе, дисциплина там была строжайшая. За девочку все решали, к чему она привыкла. Вы хотя бы на минуту способны представить себе, как ей было одиноко? Девочке всю жизнь катастрофически не хватало тепла и любви. Она столько пережила, но рядом не было близкого человека. Поэтому она до сих пор психологически маленькая. Подсознательно Даша хочет дополучить то, чего лишилась в детстве. Она и любить-то толком не умеет – никто ее этому не научил.

– Заткнитесь, иначе и правда уволю, – спокойно сказал Артур. – Сам знаю, что наделал много ошибок. Как видите, пытаюсь их исправить, а вы мне нотации читаете. И потом, я с момента возвращения Дашки пытаюсь искупить свою вину. Все для нее делаю, Дарья ни в чем не нуждается.

– Вы откупиться пытаетесь! Даше нужны ваши понимание и любовь, а не дорогие подарки. И отпустите вы уже свою дочь! Сначала в школе заперли, теперь дома – поставили надзирателей, персонал настращали так, что в ее сторону люди посмотреть боятся, не то что поговорить с ней. Глеб от нее шарахается, как от чумы, когда Даша пытается с ним общаться. Дарья думает, что ее все презирают из-за богатого папочки. И комплексует по этому поводу. А вы? Что бы Даша ни сделала – замечания вместо похвалы. Бросьте вы свои тюремные замашки! Если хотите, чтобы ваша дочь была счастлива, примите ее такой, какая она есть, и побольше уделяйте ей внимания. Чтобы наладить с Дашей контакт, надо быть с ней в ее увлечениях. Вас Дарья узнать не успевает. Для нее вы не отец, а вечно отсутствующий субъект, который иногда припирается домой, чтобы сделать ей очередное замечание. Думаете, я не вижу, что происходит? Жан мне говорил, что раньше у вас тут вечеринки были, музыкальные вечера, благотворительные акции чуть ли не раз в неделю, но как только Даша в Москву перебралась, вы домой никого не приглашаете. Вы собственную дочь стесняетесь!

– Все! Ты меня достала! Уволена! – рявкнул Гайворонский. – Пошла вон отсюда! Много ты понимаешь, курица!

– А хрен тебе! – неожиданно заявила гувернантка, сложила пальцы и показала Артуру дулю. – Я девочку не оставлю, без меня она пропадет. Я единственный ее друг в этом гребаном доме. И вообще, не смей называть меня курицей, тиран пустоголовый! – завопила Ангелина. Щеки ее заполыхали, потом побледнели.

Гайворонский некоторое время таращился на кукиш, как на анализ с положительной реакцией на сифилис. Ангелина спрятала руку за спину и часто заморгала.

– Прошу прощения, вырвалось, – прошелестела она, с ужасом глядя на хозяина дома, чье лицо тоже меняло цвета, как светофор.

Некоторое время в комнате стояла напряженная тишина.

– Так, ладно… успокоились, расслабились… – выдохнул Артур. И вдруг вновь заорал: – Все, что вы говорите, – чушь собачья! Начитались советов в глянце по психологии от доморощенных психологов… Любить такой, какая есть, уделять больше внимания… Чушь! Я люблю Дашку! Я люблю свою дочь! Просто… Вы не все знаете, Ангелина, – сказал он заметно тише и ладонью вытер пот со лба. – Слишком мало времени осталось. Слишком мало.