Газета Завтра 379 (10 2001) - Газета Завтра Газета

А если речь вести о вере, то ведь ее не навязывают с оружием в руках. Свобода совести есть: хочешь — верь, хочешь — не верь. А у бандитов как было: сначала заманивают новой религией, потом боевая подготовка, лагеря, экзамены, зачеты — и человек в капкане.

Ваххабизм проник в Дагестан в связи с развалом Советского Союза, и не только в Дагестан, но во все мусульманские республики России. И не везде руководители понимали угрозу этого экстремизма.

В Чечне ваххабизм нашел более питательную среду, чем в Дагестане. Традиции ислама у нас оказались значительно сильнее, чем в Чечне. Дагестанские верующие, религиозные авторитеты, духовное управление Дагестана за несколько лет до начала этой войны, как только ваххабиты начали проникать в Дагестан, стали бить в набат, обращаясь к властям в Москве и предупреждая: ждите войну не на почве межнациональных отношений в Дагестане — такого у нас никогда не было в прошлом. Ждите столкновений не на почве нищеты — люди могут потерпеть нищету, в конце концов можно любые трудности, лишения и год, и пять терпеть, а мы уже 10 лет терпим. Ни от этого будет война, а войну принесут ваххабиты, их надо запретить. Потому что они военным путем, силой изгоняли имамов из мечетей. Вывозили детей за рубеж — и обратно потом привозили готовые кадры. А если есть кадры, вооруженные силы, идеология — это война.

Когда мы пытались запретить ваххабизм, то против нас восстали и здесь, в центре. Возражали уважаемые, авторитетные люди вроде Примакова и других, которые говорили, что не надо бояться ваххабитов, это просто такая религия. Но мы и раньше никогда ничего не имели против тех, кто сидит дома и молится любому Богу. Мы говорили совсем о другом. Зачем верующему человеку оружие? Почему верующему человеку не нужна Конституция?

Как ни странно, но и сегодня, после войны, опять нам говорят: вы хорошенько подумайте, мы понимаем вашу озабоченность, но в исламском мире это воспримут как вызов. И подписывается под этим посланием не кто иной, как руководитель Союза мусульман России. Мы этим уважаемым людям отвечаем: приезжайте в Дагестан, посмотрите, что ваши подзащитные наделали. И если вы, деятели различных мусульманских союзов в Москве, будете так себя вести, мы просто выйдем из союза и создадим северо-кавказское единое управление всех представителей традиционного северо-кавказского ислама. У нас другого выхода не останется, потому что эти люди — бандиты.

В Чечне потому ваххабизм укрепился, что там было мало авторитетных религиозных деятелей, которые сходу бы разобрались и сориентировались, что это война.

Если бы ваххабиты хотели, чтобы мы с ними подискутировали, поговорили об исламе — чистом и традиционном — мы бы собрали "круглый стол". Но им дискуссии были не нужны. Они решили напасть на Россию, когда она слаба. Когда она была сильна — они ее не трогали. А ослабла, и они решили побороться за Каспий, за нефть и за многое другое.

Хочу вам сказать, что эти кризисы и войны, с другой стороны, закаляют наших людей. Сегодняшняя ситуация в республике в значительной степени лучше, чем была до войны. Во-первых, бандитам дан отпор. Во-вторых, пришла Российская армия и продемонстрировала, что она вместе с нами, показала силу нашего государства. В-третьих, проявилась взаимопомощь россиян. Только в прошлом году мы освоили 100 миллионов рублей на восстановление разрушенного войной. Вся страна, каждый регион пожертвовал — кто больше, кто меньше. И всем у нас стало ясно, что залечивать раны в составе России легче, чем если бы мы были сами по себе. Люди поняли и другое: нельзя быть независимыми от соседей. Сегодня неписанной конституцией Дагестана стало: единство, территориальная целостность, дружба, солидарность.

Нет народа, где не было бы проблем. Дагестан — это тоже клубок общественных проблем. Проблема депортированных, репрессированных, разделенных, проблема горцев, проблема населения, которое на равнине осталось в меньшинстве. Но каждый народ у нас прекрасно понимает, что он самостоятельно никогда не решит своего вопроса. Он может решить свои проблемы только вместе, если все будут чуть-чуть помогать, если все будут чуть-чуть уступать. А если каждый будет стоять на своем, то будет то, что происходит в Чечне.

Наши люди еще раз поняли, что дагестанцы — это историческая общность. Что есть дагестанский народ, дагестанский патриотизм, дагестанский дух, что есть дагестанская культура, история, те вещи, которые сегодня, быть может, и составляют нашу национальную идею.

А.П. Когда рухнула архитектура СССР, все разбалансировалось, Кавказ вышел из-под контроля, выпали Грузия, Азербайджан, Армения, но Дагестан не распался. А казалось, как это легко было сделать: спровоцировать распрю лакцев, аварцев и всех остальных.

М.А. Вообще развал Советского Союза очень трудно перенесли дагестанцы. Для нас это было очень тяжелым ударом. Для всей нашей республики, для наших народов, которые сразу не понимали, что происходило. Это был тяжелейший удар. Все проблемы, которые есть в России, обострились и у нас. Чеченцы Дагестана тоже были выселены. На их место, насильственно оторвав с насиженных мест, были переселены другие. Возникли проблемы разделенных народов и многое другое. Но в Дагестане годами, десятилетиями выработалась культура межнационального общения. Нам не надо было заимствовать национальную политику у других государств, она как бы в крови у нашего народа.

Вот выселили дагестанцев из Казахстана. Примерно 8 тысяч человек за одну ночь. Горячие головы у нас говорили: ответно выселить казахов! Но при чем тут казах, который живет в Дагестане? В чем он виноват?

Дагестанцы с XVII века жили в Грузии. Пришел Гамсахурдия, выдвинул красивый лозунг: "Грузия для грузин". Перед нами был поставлен вопрос: заберите к себе всех дагестанцев. Куда? Мы же с вами соседи! В Дагестане живут грузины! Вы у нас занимаете пастбища! Не слышат. Говорят: тогда мы не отвечаем за судьбу дагестанцев. И невыносимые условия создали людям. Пришлось забрать их. Но при этом ни один грузин из Дагестана не ушел.

Решить любую проблему можно только общими силами всех народов. Еще в советское время мы сами начали наших чеченцев переселять, восстанавливать район, откуда они были вывезены в 1944 году. Нам пришлось у целого ряда районов попросить дополнительную землю, убеждать, уговаривать людей, которые там жили, переходить на новые места. Они спрашивали: почему? Здесь и наша родина, здесь могилы наших отцов, здесь мы родились. Знаете, какая это работа?!

Культура в области межнациональных отношений сложилась в Дагестане не в последние 10 лет. За две тысячи лет нашей истории у нас не было внутренних войн, мы всегда исходили из того, что надо помогать и поддерживать друг друга. Хотя, конечно, бывали и стычки, бывали всякие неприятности, но когда возникала внешняя угроза, люди всегда объединялись. Поэтому и в последние годы нам удалось избежать заразы суверенизации.

Наш опыт достаточно уникальный, к нему и в советское время присматривались. И сейчас, к примеру, нам надо выборы проводить, учитывая национальные квоты. А если только по федеральному закону, то наш парламент будет состоять из представителей 2-3 народов, не будет домом всех дагестанцев.

И сейчас, когда мы приводим в соответствие наши законы, то не вылезаем из Москвы. Приходится много убеждать, доказывать. Ведь встречаются здесь еще и такие горячие головы, которые говорят: вы уже надоели с вашими национальными особенностями! Мы их понимаем — и пытаемся заставить понимать нас.

Надо считаться с тем, что мы больше всех заинтересованы, чтобы в Чечне был порядок. Мы вообще не можем обижаться на чеченский народ. Ведь соседей не выбирают. Мы должны быть самыми активными помощниками федеральных властей в наведении там порядка. Сами чеченцы заинтересованы в становлении нормальных отношений в Чечне. В Дагестане 80 тысяч чеченцев, они один из самых крупных наших коренных народов. Опыт Дагестана мог бы быть лучше использован федеральными органами власти, чем он используется.

А.П. Через Каспий Россия имеет прямой ход в Иран, в удаляющуюся от нас Среднюю Азию, в Казахстан, в Азербайджан. Через Дагестан можно осуществлять самые разные транзиты, в том числе нефтяные, газовые. Дагестан — это специалисты высокого класса, которые, мы помним, погибли во время аварии "Курска". То есть в республике сохранилась техносфера. Существует ли какая-то концепция экономического прорыва Дагестана, или это увязывается с общей экономической ситуацией России? Я помню, Березовский в свое время фантазировал относительно некоей, абсолютно чисто кавказской нефтяной экономики, которую готов был реализовать, включая геополитическое транзитное преимущество Дагестана.