На Новую Землю! - Павел Ушаков

20 августа. Вчера вечером мимо нас прошел „Седов“. В это время на „Таймыре“ подняли сигнальные флаги — желаем счастливого плавания. В ответ — на мачте „Седова“ замигал красный вымпел с белым кругом — вижу ясно.

С утра ветер начал переходить на запад — попутный для нашего похода на карбасе. Когда двинется „Таймыр“ на радиостанцию — остается неизвестным: будет ждать более благоприятных ледяных условий.

Из пролива попрежнему выносит отдельные льдины. Там, где большому судну из-за скопления льда пройти трудно или даже невозможно, на карбасе у самого берега во время полного прилива, напротив, почти всегда удается легко проскочить, или, в крайнем случае, перетащить карбас через льдины. Итак, на радиостанцию решили идти самостоятельно. Готовимся к походу.

На спуск карбаса вышла вся команда. Необходимо выждать момент, когда поблизости „Таймыра“ не будет льдин, быстро спустить карбас на воду, так же быстро нагрузить его вещами и двинуться в путь. Радостно прощаемся с нашими товарищами-попутчиками, остающимися на „Таймыре“. К походу по проливу к нам присоединяются двое из зимовщиков новой смены — К. Д. Тирон — гидролог и А. Ф. Казанский — микробиолог. Надеемся добраться до радиостанции раньше „Таймыра“.

Карбас „Ошкуй“ Новоземельской Экспедиции Гос. Гидрологического Института (фот. автора).

Последняя вещь погружена в карбас. Проверяем, все ли на месте.

— Все ли готовы?

— Все.

— Прощайте, до скорого свидания на радиостанции.

С „Таймыра“ раздаются ружейные прощальные выстрелы, желают счастливого плавания.

— Весла на воду, левая загребай! правая табань!

Ветер подхватывает парус, развертывает его и мы быстро идем на восток.

Еще долго видны знакомые силуэты и слышны неразборчивые возгласы на „Таймыре“.

На пути встречаем отдельные льдины, но они пока еще не очень мешают нашему продвижению. Много шуги[19]. С непривычки на нее мы обращаем особое внимание: как бы она не поцарапала карбас и не испортила его. На носу сидит специальный человек — „гарпунщик“, который багром отталкивает мелкие льдины и дает знать о приближающейся „опасности“. Теперь это смешно, в особенности после всех тех ледяных передряг, которые так доблестно выдержал наш карбас.

С непривычки в карбасе как-то тесно и неудобно.

По дороге на южном берегу замечаем самоедский чум. Оказывается — это самоедская семья, возвращающаяся в становище после зимовки на карской стороне. Везут с собою годовой промысел. К нам подходит небольшая шлюпка с двумя самоедами — у них уже давно вышло все продовольствие, но льды мешали вернуться домой. Даем, что легко достать из нагруженного карбаса.

— Как лед дальше у Карского моря?

— Плохо. Много льда. Плохое лето.

И еще что-то добавили по-самоедски, наверное про нас.

Наше внезапное появление одних в Маточкином Шаре должно было остаться непонятным и породить много мыслей. Но самоеды народ спокойный и ничего больше не спросили, как будто все это в порядке вещей.

Незаметно для себя подходим к р. Шумилиха. Пролив сужается и в силу этого горы кажутся еще более высокими. В некоторых местах крутые горные склоны спускаются к самой воде. Еще вторая неожиданная встреча — Маточкин Шар постепенно превращается в настоящую проезжую дорогу. В речной долине сереет небольшая палатка экспедиции Академии Наук. Эта экспедиция должна была вести геологические изыскания в Сульменевой губе, но, по сложившимся обстоятельствам, случайно попала в Маточкин Шар и теперь собиралась произвести ряд работ на северном берегу этого пролива. Эта встреча нас сильно обрадовала, так как мы себя почувствовали не одинокими, а по-соседству с близкими людьми. По-соседству — звучит немного громко, так как мы должны были идти на Карскую сторону, а они остаться здесь. И мы, конечно, не могли предполагать, что впоследствии с ними будем иметь более тесную и продолжительную связь.

Немного отдохнув и обменявшись своими планами и предположениями, сейчас же тронулись дальше по направлению к мысу Моржову. По мере нашего продвижения на восток, лед постепенно начал становиться все более и более тяжелым. К вечеру добрались до Моржова. Разбили лагерь и поскорее легли спать, чтобы завтра как можно раньше приступить к обследованию этого района, а затем двинуться дальше. Предполагаем завтра взять гидрологическую станцию и серию драг и тралов[20].

Во время пути за сегодняшний день убили одну сову. В этом году их необычайна много, но близко к себе не подпускают.

21 августа. С утра лед небольшими массами выносит в Баренцово море. Небо закрыто облаками, низкий туман, временами дождь, иногда сравнительно сильный.

С утра вышли на первый драгаж. Сильные течения очень мешают работе и постоянно сносят карбас. Гидрологическую станцию взяли с грехом пополам, но драги принесли сравнительно очень богатый и разнообразный материал (бентос). В проливах с сильными течениями обычно всегда поселяется очень эффектная и показательная фауна: большие заросли гидроидов (Hydroidea) и мшанок (Bryozoa), среди которых много разнообразных рачков, моллюсков, червей и пр. Местами большие сростки из асцидий, зачастую также покрытые гидроидами. Много очень красивых офиур красноватого цвета. Здесь же на илу обнаружено значительное поселение двустворчатых моллюсков — Cardium ciliatum и Cardium grönlandicum. Ближе к берегу, на глубинах 10—5 метр., огромные кусты ламинарий (бурая водоросль), которая образует как бы настоящий подводный лес. Эта водоросль состоит из огромного плоского слоевища длиною до 2 метров и шириною в 20—25 см. В Белом море и на Дальнем Востоке из нее добывают иод.

Разобрав и зафиксировав собранный материал, обследовали ближайшие береговые лагуны. На некоторых из них резко сказывается действие приливно-отливной волны, что очень хорошо заметно по распространению нитчатых водорослей.

В проливе лед в постоянном движении и его быстро несет то в ту, то в другую сторону, в зависимости от приливных и отливных течений. Временами лед доходит до 7 баллов. Состояние льдов к востоку от мыса примерно такое же, но к вечеру льды несколько разошлись и, пользуясь попутным течением, несмотря на общую усталость от дневной работы, мы сейчас же двинулись дальше. Решили на этот раз дойти, по крайней мере, до мыса Узкого. Во время перехода любовались мощными ледниками Третьякова и Васнецова. Первый ледник спускается почти к самой воде, второй грозно висит между горами. Хорошо видны конечные и боковые морены. На южном острове ледников мало, но срединная часть северного острова покрыта сплошным глетчером, наподобие великого гренландского ледника.