Первая - Kim Pritekel

Большую часть дня Бет проводила у нас, держась подальше от собственного дома из-за всевозрастающей пьянки своей матери. Думаю, что в глубине души, она воспринимала и уважала моих родителей, как своих собственных. Билли тоже любил ее. В его глазах она была его младшим братом, о котором он постоянно мечтал. Почти каждый вечер мы с Бет лежали на лужайке возле нашего дома и, уставившись в ночное небо, пытались сосчитать все звезды, которые нам удавалось разглядеть. Зачастую она молча плакала, слезы струились по ее щекам, скатываясь вниз и собираясь в ушах. Временами она подрагивала, сваливая всю вину за дрожь на прохладный ночной воздух.

Следует сказать пару слов и о моей матери. Она старалась быть такой, какой не смогла стать Нора Сэйерс. Мама опекала Бет, учила ее и наставляла, при этом всячески демонстрируя той, как она была важна и любима. Мы все вели себя так же. Бет изо всех сил цеплялась за эти чувства, окутывая себя ими словно шерстяным одеялом.

Я наткнулась на очередную нашу фотографию вместе с Билли, сделанную на рыбалке прямо накануне развода Сэйерсов. В то время Билли уже стукнуло семнадцать, так что мои родители решили предоставить ему возможность взять на себя ответственность на рыбалке за свою тринадцатилетнюю младшую сестру и ее двенадцатилетнюю лучшую подругу.

"Я не собираюсь насаживать за вас червяков на крючки, так что вам обеим лучше всего бросить свои тошнотворные девчачьи штучки и научиться делать это самостоятельно", - напутствовал нас Билли, когда мы отъехали от дома. Я посмотрела на Бет, которая сидела рядом со мной на заднем сиденье огромного внедорожника, взглядом, полным сомнения и растущего страха, отображенного на моем лице. Стоило ей улыбнуться, как я почувствовала, что все мои опасения и переживания рассеиваются.

"Мне никто не нужен, чтобы насадить своих червяков, если ты это имеешь в виду. Ну уж нет! И держу пари, по-любому, сумею сделать это гораздо лучше, чем ты!" - гордо заявила Бет.

"Девчонки", - пробубнил себе под нос Билли, однако в зеркале заднего вида я сумела разглядеть мимолетную улыбку, проскользнувшую по его возмужавшему лицу.

После долгой трехчасовой езды, мы наконец добрались до озера Картер и нашли уютный уголок, чтобы остановиться на ночлег под кронами раскидистых гигантских деревьев. Мы с Бет вылезли из машины и с нетерпением приступили к исследованию прилегающей территории. Несмотря на солнечный и жаркий день, бесчисленные тени создавали потрясающий комфорт, а простирающиеся лабиринты из деревьев и кустарников, приглашали нас в свой неведомый мир.

"Ты думаешь о том же, о чем и я?" - озорно поинтересовалась Бет. Я улыбнулась в ответ и, крикнув брату: "Увидимся позже, Билли!" - подхватила ее за руку, и мы побежали в чащу леса навстречу своим фантазиям.

"Эй! Вы же должны помогать мне!" - неслись нам вслед окрики брата.

"Мы же девочки! Мы в любом случае не собираемся заниматься этим", - парировала Бет, и мы скрылись в лесу. Звонкий смех был единственным свидетельством нашего присутствия там.

Спустя какое-то время мы перестали нестись сломя голову из-за опасения столкнуться лбом со стволом дерева и пошли, взявшись за руки, по пологому склону холма, ступая по мягкой после недавних дождей земле, наблюдая за невероятной красотой, дарованной Богом планете. Переступая через поваленные стволы и склоняя головы под низко растущие ветки, я в изумлении посмотрела вверх на громадные деревья, казавшиеся вечными в своем существовании. Бурундуки издавали предупреждающие крики друг другу, а мошкара и бабочки вились над нашими головами.

"Я думаю, мы могли бы остаться здесь навсегда и никогда не возвращаться в школу, а когда вырастем, не ходить на работу. Просто остаться здесь и жить, как Тарзан", -  тоскливо произнесла я.

"Я - Тарзан, а ты - Джейн", - выкрикнула Бет, постукивая кулачком по своей едва начавшей формироваться груди. Я рассмеялась.

"Ага, щас! Я - Тарзан, а ты - Джейн!"

"Ууу! Но я хочу носить такую же повязку на бедрах, как он!"

На какое-то время мы обе затихли.

"Вообще-то я думаю, что нам лучше быть Томом Сойером и Геккельбери Фином", - спустя несколько мгновений произнесла Бет.

"Я хочу быть Геком Финном!" - воскликнула я, размышляя о такой возможности.

"Ни в коем случае! Ты слишком умна для того, чтобы быть Геком. Тебе гораздо больше подойдет роль Тома Сойера".

С этими словами Бет отпустила мою руку и, закружившись, начала танцевать на свободном от деревьев и кустарников клочке земли, к которому мы подошли. Лучи от низко висящего солнца понемногу начали проникать в маленькую лощину, играя тенями на противоположной стороне большого холма, целиком поросшего дикой травой, из-за чего тот принял вид великана, появившегося откуда-то из-за деревьев. Внезапно она замерла, подняла голову к небу и откинула назад.

"Я хочу быть свободной!" - выкрикнула Бет в окружающую тишину, и громкий крик пронесся эхом по лесу. В ответ раздалось щебетание напуганных птиц. Я отошла в сторону и просто наблюдала за ее танцем. Бет было всего двенадцать, а в октябре исполнится тринадцать, но я определенно могла сказать, что когда-нибудь она станет непревзойденной красавицей. Ее темные, колыхавшиеся за плечами волосы, казались практически черными и ослепительно сияли в лучах яркого солнца. Это создавало необыкновенный контраст с ее дивными голубыми глазами и прекрасной, в отличии от моей, кожей без единого на ней прыщика. Для своего возраста она была чересчур высокой, с длиннющими ногами и спортивной фигурой, и я полагала, что пройдет не так уж много времени, когда Бет станет выше моей матери. Гиперактивный образ жизни весьма благоприятно сказывался на ее теле. Вне сомнения, она была прекрасна!

Внезапно Бет умолкла и перестала танцевать, после чего, засунув руки в карманы своих шорт, повернулась ко мне спиной.

"Бет? - удивленно приподняв брови, позвала я, - почему ты перестала танцевать?" Этот вопрос остался без ответа, но я уловила волны огромной печали, исходившие от нее. "Бет? - еще раз тихо переспросила я, а затем подошла к ней. - Что случилось?" - я положила ладонь на ее плечо, но она отказываясь смотреть на меня. "Пожалуйста, расскажи мне, что происходит?"

Не произнося ни слова, она развернулась ко мне и в отчаянном порыве обняла, крепко обхватив руками мою шею, а затем, зарыдав, уткнувшись мне в плечо. Встревоженная ее слезами и не понимая, что она хочет сказать мне, я заключила Бет в утешающие объятия и начала мягко поглаживать ее по волосам, бормоча в ухо ободряющие слова, в точности повторяя действия своей мамы, когда я была чем-то расстроена. Мы простояли в таком положении несколько долгих минут, после чего с заключительным всхлипом она выдавила из себя: "Отец бросает мою мать".