Время кенгуру. Книга 2 - Михаил Эм
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Собравшись, граф Григорий Орловский перекрестился, вскинул на плечи саквояж, сунул за пояс пистолеты и вышел из особняка.
— Петр, подгоняй! — крикнул он кучеру.
В столице, как и в остальной России, силы не было со вчерашнего дня: наладонники у горожан отключались один за другим, и подзарядить их было негде. Разруха наступала, однако разруха была не в пример лучше окончательной погибели, которую сулила протечка во времени. Протечку следовало найти и устранить. Все человечество с надеждой смотрело на Орловского — граф не имел права оплошать.
Петр подогнал экипаж, и Орловский легко в него заскочил, вместе с немалым грузом на плечах. Рессоры экипажа скрипнули и заходили ходуном.
— На Вознесенку! — бросил граф кучеру.
Отправление было назначено на Вознесенке, в фамильном особняке Озерецких, где остановился Андрей со своей супругой, также с прежней подругой из будущего. При мысли о том, как Андрею везет на женщин, граф улыбнулся и крякнул.
Вскоре они приехали. Орловский выскочил из экипажа и отпустил Петра, обронив, что обратно доберется самостоятельно. А когда доберется и насколько самостоятельно, он сам не знал.
На Вознесенке Орловского уже ждали. Во-первых, все любопытствовали поглядеть отправление живого человека в иное время. До этого Озерецкие наблюдали переход кенгуру из микромира в макромир, но человеческое путешествие во времени сулило иную картину. Во-вторых, сразу после отправки Орловского должна была состояться отправка Андрея с его подружкой в отдаленное будущее. С мужем желала отправиться прелестная Люсьена, но Орловский подозревал, что ей придется выдержать непростой разговор с Иваном Платоновичем. Впрочем, графа милые семейные подробности волновали мало: мыслями он уже пребывал в путешествии.
В гостиной находились сам Иван Платонович Озерецкий, также Андрей с женой Люсьеной, также Андреева подружка, случайно попавшая в 1812 год из будущего — кажется, ее звали Катериной, — и горничная Люсьены.
После взаимных приветствий Андрей передал графу черный портсигар, с помощью которого вызывал кенгуру.
— Возьми, Григорий, — сказал Андрей. — Эта штука называется первертор. Кнопка включения-отключения сбоку.
Орловский хмыкнул, засунул первертор в карман и предложил:
— Пожелаем друг другу удачи?
Они обнялись, потом с Орловским обнялась Люсьена, похлопала по рукаву женщина из будущего и даже Иван Платонович пожал руку и попросил не поминать лихом. Теперь, согласно договоренности с кенгуру, следовало вызвать его и попросить перемещения в другое время, страдающее от протечки гораздо более 1812 года.
Орловский положил первертор на стол и нажал кнопку. Из первертора полилась розовая желеобразная жидкость, через несколько минут сформировавшаяся в кенгуру. Этого кенгуру Андрей величал Толстым, хотя зверь был не толстым, а вполне себе упитанным, годящимся как для засолки, так и на хорошее охотничье жаркое.
— Вызывать? — спросил Толстый после того, как формирование закончилось.
— Отправляй меня на поиски протечки, — решительно проговорил Орловский, убирая первертор в карман. — Но смотри, чтобы багаж со мной был, — граф указал на бывший при нем багаж. — Действуй уже, я готов.
— Отправлять, отправлять, — заторопился Толстый. — Стоять здесь, я организовать контролируемый протечка, тебя внутрь засасывать. Ты понять?
— Действуй! — рявкнул граф, предвкушая новые приключения.
— А потом меня с женщинами, в свое время, — напомнил Андрей.
— Барыня! — крикнула горничная и, всхлипывая, полезла обниматься к Люсьене. — Кто же за вами там присматривать будет?
— Всех отправить, — пообещал кенгуру.
Толстый положил под ноги графу Орловскому зеленый шарик, а сам опасливо на него покосился. Зеленый шарик неожиданно завертелся, и пространство под ногами графа Орловского принялось видоизменяться. Граф хотел было дернуться, но сдержался, несмотря на то, что его ноги начали видоизменяться вместе с остальным пространством.
Из образовавшейся пространственно-временной дыры высунулся прозрачный щуп со светящимися отростками и как будто огляделся. После чего стремительным рывком ухватил за ноги очаровательную Люсьену и принялся втягивать в дыру. Вскрикнув, за Люсьену одновременно ухватились ее муж Андрей и ее отец Озерецкий, пытаясь противодействовать прозрачному щупу, который явно ошибся в своих действиях. Хватать за ноги следовало, разумеется, не Люсьену, а графа Орловского.
Прозрачный щуп со своими светящимися отростками оказался глух к крикам и увещеваниям. Когда к Люсьене прицепились Андрей с Озерецким, щуп лишь немного напрягся, после чего, легко преодолев сопротивление, втянул Люсьену внутрь клубящегося, мерцающегося и перекатывающегося пространства-времени. В попытках помочь, за ноги Андрея ухватилась горничная, а следом за ней женщина из светового луча. Естественно, они не помогли, разве что в ответ на их непременные женские визги святящиеся отростки прозрачного щупа недовольно зашевелились.
Граф Орловский, не веря своим глазам, наблюдал, как вместо него в протечку во времени втягиваются совершено посторонние люди. При этом протечка находилась у него под ногами, причем эти ноги составляли с протечкой фактически одно целое.
Орловский бросил вопросительный взгляд на кенгуру, и по отпавшей челюсти на вытянутом кенгурином лице понял, что произошедшее является неожиданностью для самого создателя вселенной.
— Твою ж мать! — высказался граф словами народной мудрости.
После чего ухватился за ногу почти исчезнувшей в пространстве-времени горничной, не забыв при этом обнять другой рукой поклажу. Не без удовольствия Григорий Орловский ощутил, как его засасывает в протечку вслед за товарищами.
Орловский уже не мог видеть, как после его исчезновения челюсть Толстого возвратилась на место. Кенгуру немного постоял, разглядывая опустевшую гостиную, почесал короткой передней лапой живот и произнес раздумчиво:
— Полный швахомбрий.
Глава 3
Я, сразу после
Оказавшись внутри протечки во времени, я перестал контролировать себя, в том смысле, что перестал ощущать свое тело. По идее, моя рука должно было держаться за Люськин подол, но я не ощущал своей руки и не различал ни Люськи, ни ее подола. Зато ощущал свой внутренний голос, причем во множественном числе.
«Куда направляешься, дурья башка?» — спросил у меня первый внутренний голос.
«А ты до него не доматывайся, а то хуже будет», — заступился за меня второй внутренний голос.
На что третий внутренний голос ответил:
«Кто до кого доматывается, это еще вопрос».
«Сколько же вас?» — поинтересовался я.
«Много!» — вскричала, причем разными тембрами, целая
