Другие. Возрождение - Тесс Хаген

такое. Да, мероприятие с огромным риском. Но ему попалась моя дорогая любимая ученица, по глупости и из-за некоторых слабостей. Я прикинул, что это совпадение — идеально. Но кто знал, что Ада решит тоже стать отступницей, продастся за телесные удовольствия? Я думал с её помощью узнать подробности и пресечь деятельность Льётольва. Всё просто.

— Замечательно, — постучал пальцами по столу Марсель. — А по поводу первого пункта?

— Первого? — Сёртун вскинул бровь, противно, хищно улыбнулся, чуть прикусил губу и продолжил. — Тут всё просто. У вас же есть глаза, да? И вы тоже видите это? Почти идеальное тело, а лицо? Пропорции, баланс, мимика… Она же прекрасна! Той соблазнительной красотой, которую ещё надо поискать. Смотришь на неё и понимаешь, что эта девочка способна на что угодно. Огонь внутри! И сила. Один из сильнейших Фениксов!

Меня замутило от его слов и я перестала дышать. Как отвратительно эти в общем-то приятные фразы, звучали из уст Сёртуна. Льё незаметно погладил мои пальцы и осторожно сжал их.

— Ты хотел её силу, — тихо сказал он.

— Не только. Изначально просто её.

— Она была подростком и не могла тебе отказать, — продолжал Льё.

— Может, не хотела? — рассмеялся Сёртун.

— Мы видели воспоминания, — вступил в разговор Саша, спрыгивая со стола. — Она не могла. У неё не было и шанса отказать без вреда для самой себя. И, кстати, Сёртун, вы методично выжигали кусочки памяти. Это бесчеловечно! Фениксы никогда не используют свою силу против друг друга.

— Иначе она бы сломалась, не стала бы такой сильной! Я раскрывал её потенциал! Без ненависти и боли невозможно развить такую силу как у неё! Без самопожертвования! Я ломал инстинкт самосохранения! — защищался Сёртун, поблескивая глазами.

— Это не было необходимостью, — тихо проговорила я, борясь с дрожью и отвращением. — Я и так хотела стать сильнейшим Фениксом, родилась с этой силой. И обошлась бы без твоей помощи! Ты сломал меня! Именно из-за этого я вела слишком разгульный образ жизни. Если бы не это, то никогда бы не попала в руки сущности! Кстати, именно Денеб остановил безобразие своей меткой. Одним этим перечеркнул все твои притворные цели!

— Не надо лжи! — нервно дёрнувшись крикнул Сёртун. — В твоих загулах я не виноват! Ты просто не можешь себя контролировать!

— Ты почти уничтожил мою личность! Стёр из памяти уйму всего.

— Я убрал только травмирующие моменты, — вдруг успокоился учитель и откинулся на спинку дивана.

У меня перехватило дыхание: что же такого происходило ещё более ужасного и унизительного, если даже те обрывки, которые сохранились в моей голове, вызывали приступы тошноты?

— Это преступление. Какими бы мотивами оно не было обусловлено, — заключил Марсель. — За это вы, учитель Сёртун, понесёте наказание. Неоспоримые доказательства вашей вины у нас есть. В отдел назначим нового Феникса. Думаю, Арма пока с этим справится.

— Справлюсь, что поделать, — старуха пожала плечами и как-то брезгливо посмотрела на Сёртуна.

— Ну а вы, Ада, что нам скажете по поводу выполнения псевдо-задания учителя и той информации, которую удалось собрать? — теперь Марсель сверлил взглядом меня.

— Я не могла отказаться от задания. Мне было страшно, не хотелось терять руку. Я же не знала, когда… Когда встретила Дена, что он — сущность. А потом уже было поздно. Поэтому согласилась на всё, — я бросила беглый взгляд на каменное лицо Льётольва и продолжила, — но ситуация изменилась. Льё и Ден… То есть, Льётольв и Денеб оказались не такими, как я думала. Нам удалось подружиться. И помогала я им по дружбе, а не по принуждению. И… — я набралась смелости, даже дерзости, выпрямила спину и гордо посмотрела в глаза Марселю, заставив его чуточку покраснеть, — хочу оставить работу и быть свободной. Пусть даже и отступницей.

— Ах-ха-ха, она забавная. Денеба можно понять, — звонко рассмеялся Мот, продолжая наблюдать за нами от окна. — Чудесная птичка.

— Давайте без фамильярности, — буркнул с дивана Истиль.

— Как скажете, милостивый Феникс, — отвесил поклон Мот и замолчал.

— Отступница — это прекрасно, — Марсель неожиданно встал и вышел в центр комнаты, опустился на самый близкий ко мне стул и зашептал проникновенно, — но что делать с вашим участием в искажении влияния, которое вы трое совершили незаконно?

— Это был эксперимент. И довольно удачный, — без тени сомнения ответила я. Мне порядком надоело “разбирательство” и я просто хотела поскорее уйти.

— Ада. Мы можем рассматривать этот эксперимент, как преступление. Ты понимаешь? — Марсель пристально смотрел мне в глаза, иногда пробегая взглядом по лицу. — Или другой вариант… Место Сёртуна теперь свободно, и ты отличный кандидат…

— Нет. Я не желаю этого.

— Не забудь про связь с сущностью. Её надо изучить, — крикнул от окна Мот.

— Позже. Пусть развлекаются, если хотят. Пока есть время.

— Угрожаете? — вдруг ожил Льё.

— Предупреждаем. Ладно, — Марсель встал. — На самом деле, мы давно уже всё решили. Сёртун отправляется в тюрьму, как только уладим формальности, приступим к принудительному искажению. Есть подозрение, что он подвергся влиянию.

— Не справитесь, — буркнул Сёртун, запахивая свою мантию.

— А вы, Ада и Льётольв, обязаны вернуться в Московский буфер в ближайшие сутки. Без права его покидать до особого разрешения. Займёмся вами чуть позже, — проигнорировав Сёртуна и злобный взгляд Ужаса, резюмировал Марсель. — Счастливо!

Льё встал, подавая мне руку. Я уцепилась за его ладонь, как за спасательный крюк, ноги во время сидения затекли и теперь дрожали. Сёртун тут же метнулся к нам и схватил меня, зашипев на ухо:

— Я тебя ещё достану! Ада!

Льё отпихнул его, загородив меня собой.

— Оставь её. Ты мерзкий преступник. Жаль, что столько лет тебе удавалось это скрывать. Но теперь ты до неё не доберешься. Никогда. И пальцем больше не тронешь, ясно?!

— Смелый какой… Кто же будет её защищать, потаскуху?! — в гневе заорал учитель.

— У неё есть я, истинный экзистенциалист Льётольв, Ужас, как вы любите меня называть. И моя сущность — Денеб. Она — наша.

— Льё, пойдём, — шепнула я ему со спины и, взяв за руку, потянула к двери.

Мы выходили под насмешливые, презрительные и недовольные взгляды собравшихся и под ругань Сёртуна. Никогда ещё я не чувствовала себя такой раздавленной.

Мы шли через холл в полнейшей тишине, держась за руки. Не помню, смотрел ли на нас кто-нибудь или нет, но этот адский звон в ушах, сопутствующий отсутствию звука, меня выводил из себя. Я слышала только уверенные шаги Льё и свои мелкие шажочки. Улица оглушила сотней звуков и шумом города. Голова закружилась, как тогда, в первые дни взаимодействия с Деном и Льё.

— Мне надо прилечь, — пробормотала я ледяными губами.

— Сейчас, — тут