Бесполезный человек - Дмитрий Николаевич Москалев

денег и обязательного труда Золотое Человечество и держало дикарей на привязи, как собак на цепи. То и есть – экономическая удавка, которую нельзя сорвать и выбросить – иначе голод и смерть! Принцип – нет труда, нет голода – на примитивные общества не распространялся, а отнюдь, труд являлся залогом выживания, но по сути, рабский, адский труд являлся и их погибелью, их чумой.

Деньги служили для них средством обмена труда на товар (и совсем не равноценным обменом). В самом же обществе Золотых людей деньги, как таковые, отсутствовали, ведь на них работала армия железных рабов в копях и на фабриках, сокрытых глубоко под городом – в чертогах шеола.

Армия эта называлась «Механикой», и работала, за отсутствием каких-либо потребностей, круглосуточно, изготавливая на заказ все то, что пожелает человек. Поэтому Золотое Человечество жило не по средствам, истребив порядка семи миллиардов землян, забрало себе все достояние планеты безвозмездно. Деньги для них остались лишь музейными экспонатами, либо дорогими брелками, а сама дороговизна измерялась в редкости предмета и сложности его изготовления. Красота измерялась в количестве драгоценностей и золота на теле, хотя часть населения, точнее жителей непосредственно самого города, носили фраки и старинные платья, по старым традициям буржуазного европейского высшего общества. О, какой изысканный вкус! Но мода непрестанно менялась.

Пока нищие дикари голодали, богатые беззаботные, незнающие что есть какая-то нужда, веселились, вкушая всевозможные наслаждения и извращения, которые в их кругу за таковые и не считались, а приобретали характер нормы.

Для них не было ничего запрещенного, ничего аморального. Они не могли сравнить что есть хорошо и плохо, и дать своему выводу объективную оценку. Да если бы и дали – то с какой кстати они стали бы отказываться от таких благ? Если им хотелось съесть человека – они ели, если им хотелось устроить оргию – они её устраивали. Учение, саморазвитие у части населения отпало за ненадобностью. Зачем трудиться, делать научные открытия, когда на тебя работает армада бездушных рабов? Роботы все за тебя сделают! А ты лишь веселись и гуляй!

Но оставалась закрытая каста, которая себя ограничивала в наслаждениях, которая непосредственно и управляла этим сложным миром. Этот круг людей, в отличие от городских бездельников, работал беспрестанно, осуществляя важные проекты по развитию, строительству, разработке полезных ископаемых и других жизненно необходимых вещей. Эта каста правителей не жила в городе, а возвышалась над всеми другими на высоте, где Солнце перестает иметь желтый цвет, там где нет атмосферы, и начинается космос – на корабле, построенного по последнему слову техники – "Андромеде", корабле похожему на галактику.

Что касается дикого населения, заключающего в себе чуть больше семи тысяч особей разного пола, писать из них умели единицы, они же умели и читать. Иногда читали всем вслух оставшиеся от прошлой цивилизации романы или поэмы, возрождая в угаснувших умах чувство прекрасного, возвращая их в то время, когда главной ценностью человека стала настоящая свобода, ограниченная лишь размером самой планеты. Сегодня же – стенами чужого огромного города, холодного безжизненного дна, служащего помойкой и канализацией мегаполиса стоящего наверху. Хотя многих слов никто не понимал, зато они хорошо улавливали смысл сих речей, эмоции слов.

В то время, когда золотое общество устраивало оргии на балах, и баловалось человеческим мясом дикарей, донные жители работали на каторге, которая обеспечивала их куском съестного. Работали за еду, и как дань, отдавая свой труд эксплуататорам взамен за жизнь, тем самым сокращая её в разы. Максимальный возраст донного жителя составлял – 40 лет, старше никого попросту не имелось. Высокая рождаемость пресекалась высокой смертностью, каждый год хоронили несколько детей, как казалось людям думающим – это экология (злой бог) отнимает у них будущее или это боги забирают у них младенцев ангельских.

Так и было отчасти. Жизнь на Дне, сродни жизни на помойке.

Хотя стена города являлась для них злым роком, покуда никто из них не знал, что она и спасла их от вымирания за её пределами, от войны, голода и болезни – злой рок, который нельзя было преодолеть человеческими силами.

Город пожрал всю разумную жизнь, высшие жители превратились в каннибалов, как духовных, так и физических.

Поедание мяса человека стало нормой, так, как они не причисляли себя к числу людей, вознося себя над видом человеческим, истинно веря в то, что рано или поздно избавятся от этих несовершенных и стареющих тел. Поедание низших – стало своего рода ритуалом, восполняющим молодость и жизнь.

Что касается духовного каннибализма, то часть Золотого Человечества неуклонно практиковала поедание богов на празднествах, пророков и лицедеев истории, в качестве которых служили живые пойманные дикари со Дна.

На площади, каждый год готовилось распятие, которому подвергался несчастный.

Все эти празднества походили на беснование сумасшедших, на самом деле являлись ни чем иным, как развлечением и получением наслаждения извращенных умов. Помимо распятия, практиковалось поджаривание живого ещё человека в утробе быка, которого доставили из музея вымершего города Европы и др.

Поедание внутренних органов богов, якобы придающим бессмертие и великую силу, напоминало ритуальное жертвоприношение своим бесам и демонам, по подобию гекатомб племени Майя.

На Дне же убийство себе подобного каралось изгнанием, что равносильно смерти.

С изгнанным не разрешалось разговаривать, передавать ему вещи, встречаться с ним, и впускать в город, дотрагиваться, человек становился неприкасаемым, и лишь тогда его могли убить, когда решался сам нарушить запреты.

На Дне оплакивали каждого убитого, каждого умершего, само существование, само бытие наполнялось трауром и трагичностью, а за каждый прожитый день благодарили «Всевышнего».

– Смерть любого – великое горе, – говорили жители.

Имена, название самого рода Золотого Человечества произносить в слух возбранялось, слова эти звучали из уст как ругательства, на которые каждый готов был сплюнуть на пол, как об упоминание, о самом мерзком и грязном, что может быть на свете. И, конечно же, самым главным фактором, влияющим на запрет называть вслух имена высших, являлся страх. Страх и ненависть к Золотым людям вырастили в дикарях гордость и благородство архаичной души.

Люди на Дне забыли, что такое молиться, но каждый произносил либо шепотом, либо в уме успокаивающие молитвенные слова. Поэтому язычниками их назвать не поворачивался язык, и безбожниками тоже. Они верили в единого бога, которого золотые выродки сместили с положенного ему места на Земле, заменили собой. Они ничего не знали о нем, ни имени его, ни какой-либо теории или философского доказательства, дикари видели его как нечто, там за стеной, далекое прекрасное нечто, светлое и ясное, как само Солнце.

Главным их