Дружба с жизнью: пространства тайны. Письма из внутренних путешествий. Книга четвёртая - Виктор Кротов

Интересно взглянуть для сравнения на понятие о литературном прообразе. Хотя он не всегда нам известен, но до него, в принципе, можно докопаться. Этим он отличается от прообразов из области Тайны, которые всегда изначально скрыты от нас и доступны лишь постепенному частичному постижению. В то же время знакомство с реальным прообразом чаще всего связано с некоторым разочарованием. Обнаруживается, что автор для выразительности добавил какие-то свойства, а какие-то убрал или пригасил, и образ у хорошего писателя обычно ярче и осмысленнее своего прообраза. То есть автор как бы вглядывается в идеальный прообраз своего реального прообраза, благодаря ему и достигает нужной фокусировки. Он рисует своего героя таким, каким он должен был бы быть.

Если речь идёт о прообразе личности, то бывает, что мы получаем доброжелательный житейский совет не обращать на него внимания. «Не идеализируй его», – говорят нам о каком-то человеке. Действительно, не стоит приписывать человеку, который тебе дорог, достоинства, противоречащие его потенциальным свойствам, несовместимые с углублённым представлением о его духовных возможностях. Но если речь о внимании к прообразу личности этого человека, о тех возможностях, которые не реализованы им, но потенциально присутствуют у него, – тогда не надо слушать этого совета! Идеализируй человека, если увидел – сквозь все неудачные развороты его судьбы (пусть даже он сам в них и повинен) – красоту той личности, которой он мог бы стать, или даже может ещё стать. Идеализируй его! – если этим поможешь ему сделать хоть крошечный шажок в сторону этого идеала.

Почему для меня так важна тема прообразов? Потому что представления о них – пусть смутные, пусть порою даже фантастические – это всё-таки возможность стать свидетелем замысла Творца о мироздании и об отдельных его проявлениях, касающихся человеческой жизни. Для меня мысль о прообразе – это, прежде всего, признание Творца и таинственного для нас замысла, лежащего в основе творения-в-целом и дробящегося на прообразы элементов творения.

Чтобы замысел был жизнеспособным, он должен быть живым и развивающимся, а не абстрактно-незыблемым.

Каждый творческий человек знает, как его замысел сначала вспыхивает светлой точкой, а потом постепенно разрастается и углубляется – и сам по себе, и по мере своего воплощения. Естественно признавать, что и всякий другой, ещё более глубинный прообраз не является чем-то статичным: он прорастает и развивается, как росток из семени, в котором всё заложено и всё должно ещё осуществиться. И если прообраз относится к человеку, то сам этот человек является почвой его прорастания.

Прообразы не осуществляются автоматически, сами по себе. Одни силы (в том числе и человеческие усилия) содействуют их осуществлению, другие препятствуют или ведут к искажениям и отклонениям. Как всякая энтропия, искажения разрушительны, а не созидательны. Природа их заведомо вторична, и понять это помогают именно представления о прообразах, осуществлённых в той или иной степени.

Например, прообраз моей личности – это не то, что придумано обо мне и будет внедряться в жизнь во что бы то ни стало. В его осуществлении участвую я сам и могу порядком от него отклониться – по непониманию или по своеволию. Может быть, иногда Мастер, автор прообраза, смотрит на меня печально, потому что не может уже сохранить прежнее задуманное предназначение – как невозможно, скажем, хранить воду в треснувшем глиняном кувшине. И тогда приходится в чём-то менять сам прообраз. Может быть, я ещё смогу пригодиться для декоративных целей?.. Или как ёмкость для чего-нибудь сыпучего вместо выливающегося?.. Может, из меня получатся черепки, свидетельствующие о давней истории?.. Или хотя бы крошка для шамота?..

Представление о прообразах замешано на надежде.

Надеяться на существование прообразов явлений означает, прежде всего, надеяться на смысловую основу мироздания. Действительно, как же иначе? Есть ли смысл надеяться на бессмыслицу как основу жизни?..

Естественнее предположить, что мир состоит из прообразов и их проявлений. Со многими проявлениями (или, проще говоря, явлениями) встречается каждый из нас в реальной жизни. На существование прообразов можно лишь надеяться, однако к ним ведут бесчисленные смысловые нити, присутствие которых человек в состоянии ощущать.

Каждый прообраз точнее было бы называть нашей надеждой на прообраз, потому что узнать о нём наверняка мы не можем, но внимание к смыслам вселяет и укрепляет надежду на его существование. В формировании такой надежды участвуют обе стороны разума, выстраивающая и улавливающая, а также чувство веры, чувство призвания и некоторые другие чувства.

Вместе с тем представления о прообразах основаны на уверенности в существовании верхних уровней смысла. Можно называть эту уверенность верой или надеждой, но даже чисто рациональному мышлению, как показывает история философии, не чужды подобные подходы.

Главные прообразы жизни – это встречи человеческого постижения с Тайной.

Представление о прообразе применимо, по-видимому, к любому созидательному процессу, происходящему в мире. Но в дальнейших путешествиях мы сосредоточим внимание, прежде всего, на центральных для человека связях его бытия с областью Тайны: на прообразе самого внешнего мира, на прообразе личности (то есть твоего внутреннего мира) и на прообразе судьбы (развития личности во внешнем мире).

Пока лишь заметим, имея в виду эти дальнейшие путешествия, что прообраз внешнего мира один, хотя образ его свой для каждого. Об этом говорит нам метафора парных миров. Прообраз внутреннего мира уникален для каждого человека, сколь ни различались бы его образы, возникшие у окружающих, или собственные представления о себе. И все эти различные образы отражают, в какой-то мере, ступени развития личности и проявления судьбы.

Ещё к одному примеру присмотримся прямо сейчас, не откладывая на потом. Это прообраз человечества: один из тех многих прообразов, которые можно считать областями прообраза мира. Для нас, людей, он имеет особое значение, что побуждает быть глубоко внимательным к нему. В нём чувствуется смысловая опора для поиска общностей между людьми, а также для выхода мышления на представление о прообразе мира в целом.

Прообраз человечества сосредоточен в каждом человеке. Но в ком-то он осуществлён больше, а в ком-то меньше. В каждом он проявляется, но не каждым осуществляется. Это предоставленная нам в распоряжение часть бытия, возможность осуществляться вместе. Это тайна нашего присутствия в мире, звучащая в каждом по мере его готовности ей соответствовать, осознаваемая каждым по мере его догадливости. Можно сказать, что это клад в глубине человеческой души, до которого надо ещё дорыться.

Человеческое понимание полной картины мироздания, на уровне совокупности его прообразов, невозможно. Но само внимание к любому прообразу открывает перед человеком глубинные пути постижения.

Не знаю, как тебе, друг мой, но я должен признаться, что здесь, в области Тайны, мне приходится сложнее, чем в области разума или в области уважения к жизни. Исходная фокусировка усердно сосредотачивала меня в детстве и отрочестве на рациональном мышлении, игнорирующем область Тайны. Да и само окружение, пронизанное советско-материалистической идеологией, долго поддерживало во мне научно-логическую стилистику мышления… Но именно поэтому сейчас я чувствую острую необходимость пройти какими-то доступными человеку путями, ведущими по области Тайны.

Оглядываясь среди прообразов, я ещё раз убеждаюсь в том, что чем внимательнее ведёшь диалог с жизнью, тем ближе друг другу становятся выстраивающее и улавливающее мышление. Можно даже сравнить прообразы с теоремами, ждущими доказательства, – только вместо логических цепочек рассуждений нам служат интуитивное ощущение истинности и восприятие смысловых достоверностей. А движение сознания к постижению реальности тут и там одно и то же.

Остаётся подчеркнуть, что представления о прообразах задают важные координаты для ориентации в океане Тайны, раскинувшемся вокруг островка знания. Такие представления становятся конкретными воплощениями нашего уважения к Тайне, не претендуя на то, чтобы стать аксиомами. Они помогают укрепиться нашей дружбе с жизнью на верхних уровнях смысла.

Позже мы постараемся с тобой, друг мой, как я уже намекнул чуть выше, углубиться в представление о прообразе внешнего мира, особенно важное по отношению к метафоре парных миров, в представление о прообразе личности, под которым можно подразумевать либо Замысел о тебе, либо предельное осуществление твоих личных возможностей, а ещё в представление о прообразе судьбы – о том возможном плане жизни, который можно осуществить, если точно его угадаешь и будешь идеально ему соответствовать. Но это ещё далеко впереди.