Рождество в доме Мегрэ - Жорж Сименон

- И он ничего тебе не сказал?

- Мне кажется, он улыбнулся. Но я в этом не уверена: борода у него густая и было не очень светло.

Зато я ясно видела, как он приложил палец к губам, чтобы я никого не звала. Взрослым не полагается с ним встречаться. А вы-то разве его видели?

- Очень давно.

- Когда были маленьким?

Он услышал шаги в коридоре. Дверь открылась, и вошла мадам Мартен, в сером костюме, бежевой шляпе, с сумкой для провизии в руке. Она, видимо, замерзла. Лицо ее осунулось и побледнело. Наверное, она торопилась домой и поднималась по лестнице бегом, так как на щеках у нее выступили два красных пятна и дыхание было учащенное.

Войдя, она даже не улыбнулась и лишь спросила у Мегрэ:

- Девочка вела себя хорошо? - Потом, снимая жакет, продолжила: - Прошу прощения, что заставила вас ждать. Мне нужно было сделать много покупок, пока не закроются магазины.

- Вы никого не встретили?

- Что вы имеете в виду?

- Ничего. Я только хочу знать, не пытался ли кто-нибудь с вами заговорить.

У нее было достаточно времени, чтобы побывать гораздо дальше, чем на улицах Амело или Шмен-Вер, где находится большинство лавок этого квартала. Она успела бы даже, взяв такси или воспользовавшись метро, доехать почти до любой точки Парижа.

Жильцы дома, как видно, были настороже, и мадемуазель Донкер зашла спросить, не нужна ли она еще.

Мадам Мартен, конечно, сказала бы нет, но за нее ответил Мегрэ:

- Не посидите ли с Колеттой? Мы побудем в соседней комнате.

Старая дева поняла, что он просит отвлечь внимание ребенка, пока поговорит с мадам Мартен. Та, несомненно, тоже все поняла, но не показала виду.

- Сюда, пожалуйста! Я только разгружу сумку.

Она отнесла провизию в кухню, сняла шляпу и немного взбила свои светлые волосы. Потом, закрыв дверь, обратилась к Мегрэ:

- Мадемуазель Донкер очень возбуждена. До чего же ей повезло, правда? Особенно если она собирает газетные статьи об этом комиссаре. И вот в один прекрасный день этот комиссар попадает к ней в дом... Вы позволите?

Она вытащила из серебряного портсигара сигарету, размяла двумя пальцами, щелкнула зажигалкой. Быть может, этот жест и побудил Мегрэ осведомиться:

- Вы нигде не работаете, мадам Мартен?

- Мне было бы трудно работать и вести хозяйство, да еще заниматься девочкой, даже теперь, когда она ходит в школу. Кроме того, мой муж против.

- Но до знакомства с ним вы работали?

- Разумеется! Надо же было зарабатывать на жизнь.

Может быть, присядете?

Мегрэ сел в дачное плетеное кресло. Мадам Мартен продолжала стоять, привалившись к краю стола.

- Вы были машинисткой?

- Угадали.

- Долго?

- Сравнительно долго.

- Вы еще работали, когда встретили Мартена? Простите, что я задаю вам эти вопросы.

- Такая уж у вас профессия.

- Вы вышли замуж пять лет назад. Где вы тогда работали? Да, еще. Могу я узнать, сколько вам лет?

- Тридцать три. Тогда мне было двадцать восемь, и я работала у месье Лорийе, в Пале-Рояле {бывший дворец Людовика XV, на первом этаже которого теперь расположены торговые галереи}.

- Секретаршей?

- У месье Лорийе был ювелирный магазин. Точнее говоря, там продавались сувениры и старинные монеты.

Представляете себе эти старинные лавки в галереях Пале-Рояля? Я была и продавщицей, и секретаршей, и бухгалтером. К тому же замещала хозяина в его отсутствие.

- Хозяин был женат?

- И даже имел троих детей.

- Вы бросили работу, когда вышли замуж за Мартена?

- Не сразу. Жан не хотел, чтобы я продолжала работать, но зарабатывал он не так уж много, а у меня было хорошее место. Первые месяцы я еще там оставалась.

- А потом?

- А потом произошло совсем незначительное, но совершенно неожиданное событие. Однажды утром, когда я, как обычно, в девять утра подошла к двери магазина, она оказалась запертой. Я решила, что месье Лорийе опаздывает, и стала ждать.

- Он жил в другом месте?

- Он жил с семьей на улице Мазарини. В половине десятого я забеспокоилась.

- Он умер?

- Нет. Я позвонила жене, но та сказала, что он ушел из дому, как обычно, в восемь утра.

- Откуда вы звонили?

- Из перчаточного магазина, рядом с нашим. Я прождала все утро. Его жена тоже приехала ко мне. Мы вместе пошли в полицию, где, между прочим, к этому отнеслись совершенно спокойно. Спросили у жены, здоровое ли у него сердце, нет ли любовницы и так далее, в том же духе. С тех пор он бесследно исчез. Магазин откупили какие-то поляки, а мой муж настоял, чтобы я бросила работу.

- Сколько прошло тогда времени после вашего замужества?

- Четыре месяца.

- Ваш муж уже разъезжал по юго-западу?

- У него был тот же маршрут, что и сейчас.

- В то время, когда исчез ваш хозяин, месье Мартен находился в Париже?

- Нет. Думаю, что нет.

- Полиция осмотрела помещение?

- Все оказалось в порядке, точно так, как было накануне вечером. Ничего не пропало.

- Вам известна судьба мадам Лорийе?

- Какое-то время она жила на деньги, полученные от продажи магазина. Дети сейчас уже, должно быть, взрослые, семейные. А она теперь держит галантерейную лавочку, недалеко отсюда, на улице Па-де-ла-Мюль.

- Вы с ней поддерживаете отношения?

- Я иногда заходила в эту лавку. Там однажды мы случайно и встретились. Сначала я ее не узнала.

- Когда это было?

- Не помню, с полгода назад.

- Есть у нее телефон?

- Не знаю. А зачем это вам?

- Что за человек был месье Лорийе?

- Вы имеете в виду внешность?

- Да, первым делом опишите его.

- Высокий, выше вас и еще шире в плечах, толстяк, довольно рыхлый. Понимаете, что я хочу сказать? Он не слишком следил за собой.

- Возраст?

- Лет пятьдесят. Точно не знаю. У него были черные с проседью усики, а одежда всегда висела мешком.

- Вам известен его распорядок дня?

- Каждое утро он шел из дома в магазин пешком, приходил примерно за четверть часа до меня и сразу же просматривал почту. Говорил мало. И вообще, скорее был меланхоликом. Большую часть времени проводил у себя в кабинете, в глубине магазина.

- Были у него любовные связи?

- Не знаю.

- За вами он не ухаживал?

- Нет.

- Он вас очень ценил?

- Думаю, что я была ему хорошей помощницей.

- Ваш муж с ним встречался?

- Разговаривать им не приходилось. Иногда Жан встречал меня после работы, но всегда ждал на улице...

Это все, что вы хотите узнать? - В голосе ее слышалось нетерпение, даже досада.

- Хочу вам напомнить, мадам Мартен, что это вы пришли ко мне.

- Лишь потому, что старая дура ухватилась за возможность увидеть вас вблизи и потащила меня чуть ли не силой.

- Вам не нравится мадемуазель Донкер?

- Не люблю людей, которые суют нос не в свои дела.

- А ей это свойственно?

- Мы взяли к себе ребенка моего деверя, вы это знаете. Хотите верьте, хотите - нет, но я отношусь к Колетте как к родной дочери.

Вероятно, это было чисто интуитивное ощущение, неясное, почти неуловимое, но, сколько бы Мегрэ ни смотрел на женщину, сидевшую напротив него и курившую сигарету за сигаретой, он не мог представить ее в роли матери.

- И вот, якобы желая помочь мне, она без конца отирается здесь. Если мне на несколько минут нужно выйти, она уже стоит в коридоре и со слащавой улыбкой набивается: "Вы ведь не оставите Колетту одну, мадам Мартен? Позвольте мне посидеть с ней". А я про себя думаю, не развлекается ли она в мое отсутствие тем, что шарит у меня по ящикам.

- Однако же вы ее терпите.

- Приходится. Об этом настойчиво просит Колетта, особенно с тех пор, как слегла. Мой муж тоже ей симпатизирует. Когда-то, будучи еще холостяком, он болел воспалением легких, и она за ним ухаживала.

- Вы отнесли обратно в магазин куклу, которую купили в подарок Колетте на Рождество?

Она нахмурилась и посмотрела на смежную дверь:

- Я вижу, вы ее расспрашивали. Нет, я не отнесла куклу по той простой причине, что купила ее в универмаге, а они сегодня все закрыты. Вы хотите ее посмотреть?

Она сказала это с вызовом и, вопреки ожиданиям Мегрэ, принесла коробку, на которой сохранилась цена: кукла была дешевая.

- Могу я узнать, куда вы ходили сегодня утром?

- За покупками.

- На улицу Шмен-Вер или Амело?

- И на улицу Шмен-Вер и на улицу Амело.

- Простите за нескромность, что вы купили?

С разгневанным видом она бросилась на кухню, схватила сумку и почти что швырнула на стол:

- Смотрите сами!

В сумке лежали три банки сардин, ветчина, масло, картошка и пучок латука.

Она смотрела на комиссара пристально, сурово, не изменившись в лице и скорее злобно, чем со страхом.

- У вас есть еще ко мне вопросы?

- Я хотел бы знать фамилию вашего страхового агента.

Она явно поняла не сразу, потому что переспросила:

- Моего агента?

- Да, страхового агента. Того, что к вам приходил.

- Простите, совсем забыла. Это потому, что вы сказали мой агент, как будто у меня с ним дела... И это тоже Колетта вам выболтала? Действительно, два раза приходил какой-то человек, знаете, из тех, от кого трудно отделаться. Я сперва подумала, что это продавец пылесосов. Оказалось, он занимается страхованием жизни.