«Харбинская» операция НКВД СССР 1937–1938 гг. Механизмы, целевые группы и масштабы репрессий - Наталья Анатольевна Потапова

«10», «8», «5», «3», «ссылка», «высылка» из «альбома» изъяты (они находятся в приложении к протоколам Особого совещания при НКВД СССР). Некоторые «альбомы», например дальневосточные, составлены в ином виде. ФИО арестованных с краткими анкетными данными и сутью обвинения размещали не на отдельной странице, а друг за другом, в очень сжатом и компактном виде. На каждого арестованного отводилось не больше 5 строк. В таких случаях строчки на лиц, осужденных по второй категории, вырезали.

Был обработан весь массив «альбомов» по «харбинской» операции для всех республик, областей и краев СССР. Массив справок по «харбинской» операции позволил не только выделить репрессивные линии (целевые категории), но и определить количество осужденных по приказу № 00593, также подобного рода учетная документация позволяет делать выводы о разграничении полномочий центра и периферии.

Материалы внесудебных инстанций представлены протоколами

• Комиссии НКВД и Прокурора СССР;

• Особого совещания при НКВД СССР;

• Особых троек.

На рассмотрение Особого совещания при НКВД СССР в период проведения «национальных» операций передавали «альбомные» справки на лиц, осужденных на лагерное заключение, ссылку или высылку из страны. На основе справок формировался протокол заседания ОСО, где указывались номер протокола, дата заседания, имена присутствующих (председатель, члены и секретарь), ФИО репрессированных с датой и местом рождения, а также утвержденный приговор (от 3 до 10 лет лагерного заключения, ссылка, высылка). По «национальным» операциям этот внесудебный орган оформил порядка 2 тыс. протоколов, в которых арестованные по разным карательным акциям перечислены единым списком.

Протоколы Комиссии НКВД и Прокурора СССР включают в себя списки лиц, прошедших через Особое совещание, лиц, приговоренных к расстрелу или другим видам наказания, а также отражают передачу дел по подсудности на доследование. Для «национальных» операций заводились протоколы на основании данных одного «альбома» или сразу нескольких. В протоколах обязательно указывался номер оперативного приказа, в рамках которого осуждались арестованные. Нумерация протоколов велась в рамках операции по каждому оперативному приказу и в валовом порядке по мере поступления материалов из республик, краев и областей. В рамках «харбинской» операции двойка подписала 590 протоколов (с № 1 по № 590). В территориальное управление НКВД, по материалам которого был составлен протокол, направлялась копии, заверенные подписью сотрудника ГУГБ и печатью НКВД СССР. Все протоколы однотипны. В них указан номер протокола, дата, должности и фамилии лиц, присутствовавших на заседании (нарком внутренних дел СССР и прокурор СССР или их заместители), далее идут вводная часть («слушали: материалы на обвиняемых, представленные… (территориальный орган НКВД) в порядке приказа № 00593 от 20 сентября 1937 г.»), постановляющая часть (список репрессированных и утвержденные приговоры), в конце протокола – должности и фамилии присутствовавших на заседании, а также печать НКВД СССР и подпись сотрудника для особых поручений восьмого отдела ГУГБ НКВД СССР С.И. Кремнева. Постановляющая часть протокола разбита на две колонки. Содержание левой колонки менялось на протяжении всего периода проведения «национальных» операций. До середины октября 1937 г. в протоколах указывали только фамилию, имя и отчество осужденного, после этой даты к анкетным сведениям репрессированного добавили год и место рождения, с середины мая 1938 г. – подданство. Справа, напротив фамилии каждого обвиняемого, указывали репрессивное решение (прописными буквами), в том числе: расстрелять, заключить в исправтрудлагерь на… лет, дело доследовать, предать суду Военной Коллегии Верхсуда СССР, дело передать в суд и т. д. Содержание правой колонки тоже изменялось. До конца октября 1937 г. вместо «исправтрудлагерь» указывалось «заключить в концлагерь».

Следует обратить внимание, что были изучены как протоколы, направленные после их утверждения в регионы, т. е. копии, так и оригиналы, оставшиеся в центральном аппарате НКВД СССР. Разница между ними существует, и выражается она в рукописных пометках, которые имеются только в протоколах, хранящихся в региональных ведомственных и государственных архивах. Чаще всего вписано полностью или сокращенно место жительства осужденного на момент ареста – Бийск, Барнаул, Славгород, Ойротия, Харьков, Одесса, Аджария и т. д., т. е. таким образом определялось, кто проводил арест отдельно взятого человека (областной или районный отдел НКВД). В некоторых случаях указывалась национальность осужденного, особенно это характерно для Армении и Грузии. Иногда, когда Комиссия НКВД и Прокурора СССР не выносила приговор, в копиях протоколов указывалась дальнейшая судьба арестованного (дело прекращено, осужден другим органом, умер, выслан из страны и т. д.). Кроме того, подлинники протоколов подписаны наркомом внутренних дел Н.И. Ежовым и прокурором СССР А.Я. Вышинским.

Весь массив решений Комиссии НКВД и Прокурора СССР по регионам Советского Союза обработан (Приложение Б). Данные протоколов дают богатый материал для изучения «харбинской» операции. В них указан не только орган, представивший список репрессированных (территориальные органы НКВД или ДТО ГУГБ НКВД), но и республики, края и области, приславшие списки, что позволяет детально воспроизвести региональную статистику чисток по приказу № 00593. Кроме того, на их основании можно проследить динамику утверждения приговоров, работу Комиссии НКВД и Прокурора СССР, а также сосчитать количество приговоров о расстреле, лагерном заключении (от 3 до 10 лет), ссылке, высылке из страны, сколько дел было передано на доследование, на рассмотрение Военной коллегии Верховного суда СССР, в военные трибуналы, суды, под гласный надзор. К протоколу прилагалась краткая справка-инструкция, которая обобщала статистические данные, а также указывала на ошибки, обнаруженные в «альбоме», в частности неверное написание ФИО репрессированного, повторное включение уже осужденных лиц и т. д. В целом протоколы Комиссии НКВД и Прокурора СССР в своей массе уникальной источник по изучению «национальных» операций Большого террора, позволяющий восстановить механизм обработки «альбомов» в Центральном аппарате НКВД СССР, технологию составления и утверждения протоколов Комиссии НКВД и Прокурора СССР, разграничить репрессивные полномочия «двойки» и Особого совещания при НКВД СССР. А изучение копий и оригиналов протоколов позволяет уточнить деятельность территориальных органов НКВД СССР.

С сентября 1938 г. репрессивные решения по «национальным» операциям выносили Особые тройки. Протоколы оформлены единообразно: номер протокола, дата заседания, состав тройки, справа – «слушали», слева – «постановили». В левой колонке указывали номер следственного дела, название районного, областного отдела НКВД или ДТО ГУГБ НКВД, оформившего дело, фамилию, имя и отчество обвиняемого, краткие биографические сведения, суть обвинения, признал себя виновным или отрицает свою вину, наличие изобличающих его показаний других обвиняемых или свидетелей, место временного содержания и дату ареста, т. е. все то же самое, что и в «альбомной» справке. В правой колонке прописывали утвержденный приговор. Протоколы заверены подписями председателя, членов и секретаря Особой тройки. В протоколах имеются рукописные пометки. Иногда от руки подчеркнуты «компрометирующие» факты биографии обвиняемых («харбинец», китаец, кореец, служил в белой армии, раскулачен, казак, судим, перебежчик). Встречались протоколы, где напечатанный на машинке приговор был зачеркнут, а от руки вписана другая, более мягкая мера наказания. Последнее репрессивное решение соответствовало действительности. Были обработаны протоколы Особых троек по Алтайскому, Красноярскому краям, Новосибирской, Читинской, Омской, Киевской, Восточно-Казахстанской