Собиратель фактов - Геннадий Вексин

Прогулка по любимому маршруту. Раньше его взгляд скользил, перебегал, цеплялся, задерживался на фасадах, портиках, треугольных фронтонах, пилястрах, круглых попках и загорелых животиках, прогулочных катерах и на крутых «байках», на ограждениях мостов и набережных, на лицах, вывесках, пролетах мостов, на ножках, спинах и затылках, на облаках и воде. Он примечал забавные персонажи и уличные сценки, выхватывал в толпе знакомые лица публичных людей, сохраняя в памяти события всероссийского масштаба. И, конечно же, многое забывал. Хождение и смотрение было неотъемлемой частью его городской жизни. Теперь он наслаждался высматриванием и дотошным рассматриванием приглянувшихся объектов и вечерним просмотром качественного материала, отснятого своими глазами и обручем.

Гранитный изгиб набережной от Мало-Конюшенного моста к Певческому завораживает пастельными фасадами строений, блеском воды и летней безмятежностью лиц плывущих экскурсантов. Раскрытое окно на третьем этаже. Царапина под коленкой загорелой ножки, складочка на животике, серебряные колечки в бровях, круглые наушники, сигаретка в детских пальцах. Девчонка устроилась на широком подоконнике и ритмично подергивает черной челкой. Сквозь запыленное стекло верхнего окна смотрит пушистый котяра с белой манишкой и здоровенными усищами. Почувствовав подсматривающий взгляд, кот повернул голову, тронул носом стекло и заулыбался. На подоконнике соседнего окна стоят, возможно, с осени семнадцатого года, граммофон и штоф с засохшей розой. Юркий роллер обогнул громоздкий внедорожник и прыгнул на тро туар, чуть не сбив коренастого японца. Блондинка за рулем коротко шевельнула сиреневыми губами и перламутровой ладошкой хлопнула по коже руля. Японец улыбнулся, как кот в окне. На правую руку ангела мира сел и косо расправил крылья серый ворон. «Забавно», — подумал Ю.Б. и направился к ко лонне.

Пересекая площадь, Ю.Б. рассматривал жизнерадостные лица молодых китайцев, загорелых и подтянутых пенсионеров из Германии, неутомимых скейт бордистов, утомленного впечатлениями папашу, с уверенностью очевидца, объясняющего семейству, откуда и куда бежали революционные матросы. Ю.Б. привычно скользнул взглядом по барельефам, посмотрел на орлов с лавровыми ветвями в когтях и впервые увидел в венке из дубовых листьев «Всевидящее Око» и надпись «1812». Посмотрел вверх. Сложив черные крылья и раскрыв черный клюв, ворон смотрел вниз, крепко вцепившись лапками в палец ангела.

«Что бы это значило? » — подумал Ю.Б., охватывая панорамным зрением скопление автобусов, брусчатку площади, колесницу с шестеркой коней и воинами-копьеносцами, лица сотен людей, громаду собора, деревья, шпиль и мальчика с сонным удавом на плече, смотрящего в объектив маминого фотоап парата.

— Слепому вернули зрение. Как он станет жить? Ну, сначала будет на все смотреть широко раскрытыми глазами, побежит в Эрмитаж и Дом кино, скупит в киосках глянцевые журналы. Потом пообвыкнется, присмотрится, приглядит себе жену и зрячую профессию. И будет просто жить. Смотреть телевизор и пялиться на девок. А если ты одноглазый? Двумя глазами лучше видно. А если у тебя три глаза? Что бы ты делала, если бы вдруг твои глаза стали видеокамерой? — Ю.Б. затер окурок, провел кончиком пальца от уголка правого глаза к ушной раковине и повернул голову в сторону Анны, лежащей голышом на широченной кровати с довольной улыбкой.

— Я сняла бы тебя во время акта, и одинокими ночами просматривала бы самопальную порнуху, и мастурбировала бы до полной остановки пульса, — Анна потянулась, вытянула загорелые руки и требовательно прошептала: — Иди сюда. Хочу еще разочек. Once more time, please.

— А передохнуть? Не юноша, чай, — Ю.Б. склонил голову и стал рассматривать красивую линию груди, шеи, растрепанные густые волосы, приоткрытые пухлые губы ненасытной Анны, изгибы бедер и длинных ног.

— Вечно ты так. Выпей кофе, съешь шоколадку — и в койку, — скомандовала Анна, изобразив каприз на привлекательном лице умной, самостоятельной женщины, охваченной желанием и ждущей очередного удовлетворения. — Не то уволю без права на прощальный поцелуй.

Ю.Б. стоял спиной к раскрытому по случаю жары окну и затылочным зрением заметил страдания красномордого с биноклем на пятом этаже двенадцатиэтажки, выискивающего эротику за стеклами соседних домов. Вот он наткнулся на что-то интересное. Движение бинокля прекратилось. Красномордый замер, облизал мясистые губы, сглотнул слюну, раскрыл рот и застыл. Ю.Б. усмехнулся и задернул шторы. Потом шагнул к рыжеволосому соблазну, лег рядом на темно-вишневые простыни и стал ласкать красивое тело в загаре без белых полосок на спине и попке.

— В пятницу у нас корпоративка на теплоходике. Хочу, чтобы ты присутствовал, — Анна выгнула ладошку и продемонстрировала идеальный маникюр:— Посмотри-ка, нравится?

— Нравится. Кор-пора-штифт-ка. А что там делать непьющему человеку? Тоска зеленая.

— Я буду там. Этого недостаточно? Будешь развлекать меня. И с каких пор ты непьющий? Не смеши меня.

— С тех самых пор. Да и не люблю я этих твоих деловых мальчиков и девочек. — Ю.Б. недовольно поморщился. — Скучно слушать про крутые «тачки», убойные вечеринки, про кредиты и проценты. Сиди и кивай трезвой головой.

— Во-первых, эти мальчики и девочки пашут на меня и приносят мне хорошие деньги. Во-вторых, не хочешь — не слушай. Будем танцевать всю ночь и где-нибудь в закутке совокупляться. Как тебе такая перспектива?

— Заманчиво. Любовь в машинном отделении. Полный вперед, полный назад. Полный вперед, полный назад. Стоп машина. Отдать конец.

— Фу, как по2шло. Испоганишь мечту одинокой женщины и доволен. А еще интеллигент.

— Не преувеличивай. Какой я интеллигент? Так, погулять вышел.

— Это не твоя фраза. Украл, паршивец. Где-то я слышала про «погулять».

— Образованная, красивая, богатая. Женщина-мечта.

— Ну, хватит издеваться. Пошли в ванную. Мне на работу пора. Зарабатывать надо на домик в Финляндии. У озера, среди камней и сосен. И чтоб ни одной скифской рожи поблизости. Устала я, знаешь, от откатов, чиновников, пожарников. От всей этой сволочи. А эти выборы-перевыборы! Единые, неединые, на все согласные. И лживые все — до тошнотворности. На-до-ело! — Анна села и подтянула ноги к груди. — Извини, некому мне больше пожаловаться.

— Аполитично и непатриотично. И, главное, концентрация русских в стране Суоми колоссальна до неприличия.

— Молчи уж, патриот махровый. Дождешься от тебя слова утешения,—Анна резко опустила на пол длиннющие ноги и потянула Ю.Б. за руку.

После совместного купания, закономерно приведшего к взаимным ласкам, поцелуям, стихийно возникшей эрекции и интроэкции на скользкой поверхности эмалированной ванны, Анна первым делом схватилась за мобильник и стала давать указания секретарше, ссылаясь на то, что задерживается на неопределенное время в офисе нового партнера.

— Вот опаздываю из-за тебя, самец. Останешься или домой поедешь? — Анна быстро облачалась в черное белье, тончайшие чулочки, летний деловой костюмчик. Быстро подкрасила губы и взмахнула щеткой над рыжеватыми вьющимися волосами.

— Поеду. Обмозговать кое-что надо. Типа поработать.

— Тогда поторапливайся, работничек. В машине покуришь. Ключи возьми. Поведешь. А я расслаблюсь. Затрахал, изверг, слабую женщину.

Сидя за обтянутым дорогой кожей рулем новенького кабриолета Анны, Ю.Б. в полной мере ощутил преимущества панорамного зрения. Он следил за дорогой, рассматривал обновленные фасады, всматривался в меняющиеся лица водителей и их пассажиров, наблюдал за Анной. Смотрел, как на ее лице по мере приближения к рабочему станку смывается выражение беззаботного счастья удовлетворенной женщины. Кончики губ едва заметно раздвигались в блудливой полуулыбке, крылья прямого носика вздрагивали. А заботы хозяйки крупной фирмы медленно сгоняли эмоции с нежной кожи. Настойчиво проступали черты расчетливой стервозности, свойственной некоторым бизнес-вуманшам. При этом лицо не теряло привлекательности и манящей сексуальности. Глаза по-прежнему лучились дурманящим светом, превращающим серьезных мужчин в покорных или теряющих самоконтроль гормонозависимых самцов.

— Как Семеныч поживает? Не женился, старый кобель? — вдруг спросила Анна, отбросив размышления о предстоящих офисных делах.

— Живет, дай бог ему здоровья, строит дачи, философствует и попивает.

— Хороший мужик, — задумчиво отметила Анна и ткнула кулачком в плечо Ю.Б. — Как хороший мужик, так пьяница или бездельник.

— Осторожно, тачку разобью.

— Только попробуй. Заставлю жениться в двадцать четыре часа.

— Нет, приживальщиком быть не согласен. Вот закончу сценарий, напишу роман, гонорарий получу, — тяжело вздохнул Ю.Б. — Прославлюсь. Тогда сватов зашлю.

— Фи, дружок. План на пятилетку. Мы знакомы полтора года. Ты даже не желаешь скинуть в Интернет малюсенький рассказик. Пусть бы народ почитал и дал оценку, справедливую и бескомпромиссную. Неужто не интересно? А то пишешь все для себя. Писатель и читатель в одном флаконе.