С.М. КИРOB Избранные статьи и речи 1916 - 1934 - Д. Чугаева и Л. Петерсон.

Понятно, человека, нападающего на одну из опор царского самодержавия, ожидала самая суровая кара.

Против автора статьи и издателя газеты возбуждается уголовное преследование. Прокурор владикавказского окружного суда ведет следствие, которое тянется полгода. Но тут подоспел «высочайший манифест» по поводу 300-летия дома Романовых, и окружный суд постановил дело производством прекратить, а вещественное доказательство (конфискованный номер газеты «Терек») — уничтожить.

В августе 1914 года Россия вступила в мировую войну. Против меньшевистско-эсеровского отречения от революции и предательского лозунга о сохранении «гражданского мира» во время войны большевики выдвинули лозунг «превращения войны империалистической в войну гражданскую».

Годы империалистической войны были годами все усиливающейся нужды и лишений для широких масс рабочих и крестьянской бедноты как по всей России, так и особенно на Северном Кавказе, где основная масса так называемого «иногороднего» крестьянства и горских народов жила и до этого в самых тяжелых условиях.

Терская область /Терская область включала в свои границы почти весь нынешний Орджоникидзевский край (без северо-восточных районов бывшей Ставропольской губернии), а также нынешние автономные советские социалистические республики: Северо-Осетинскую, Кабардино-Балкарскую и Чечено-Ингушскую/ считалась казачьей областью, хотя казаков там было менее одной пятой всего населения и вдвое меньше, чем горцев.

Накануне империалистической войны 1914–1918 годов терское казачество владело 60 % годной для обработки земли, в разное время отнятой казаками у горцев. По официальным данным за 1916 год, на одну мужскую душу казачьего населения Терской области приходилось 14,4 десятины земли, на горца — всего около 4 десятин, большая часть которых была негодна для обработки. Значительную часть населения составляли крестьяне, так называемые «иногородние», которые, как правило, своей земли не имели, а арендовали ее у богатых казаков на кабальных условиях или батрачили у этих казаков, подвергаясь жестокой эксплоатации. Особенно тяжело было с землей в горной Чечне, горной Осетии, Ингушетии и Дагестане.

Вообще казаками были заняты лучшие, плодороднейшие земли, а худшие — каменистые, малодоступные, с трудом поддающиеся обработке, — были оставлены горской бедноте.

К тому же казаки были освобождены от налогов, и вся тяжесть обложения падала на горцев, которые официально на чиновничьем языке именовались «проживающими на территории Терского казачьего войска».

Неуклонно проводя руками казаков и чиновничества политику ограбления горских народов, царское самодержавие оставляло их в полной темноте и невежестве. Своей письменности у горских народов не было. Грамотность же на арабском языке была, конечно, недоступна огромному большинству населения. Как правило, грамотными (и то относительно) были только муллы. Например, в Чечне грамотных насчитывалось менее 1 % (0,8 %) всего населения.

Загнанные в горы «туземцы сельского сословия», как именовали горцев на своем суконном языке царские колонизаторы, вынуждены были искать какого-то выхода, так как земли местами нехватало для пятой части горского населения. Местные кустарные промыслы, и без того слабые, приходили в упадок, не выдерживали конкуренции с развивавшейся в России крупной промышленностью. Горцы массами уходили на отхожие промыслы, где выполняли самую грубую, черную работу.

Но в горах все же оставалось слишком много людей, у которых не было порой даже кукурузной лепешки. На казачьи станицы никогда не прекращались набеги, в горах никогда не прекращалась вооруженная борьба.

Казацкие атаманы и местные власти, конечно, не оставались в долгу, жестоко расправляясь с попавшимися им в руки участниками лихих набегов, отправляя их массами в тюрьмы и на каторгу. Но никакие кары и насилия не могли сломить и укротить горцев: борьба, то несколько затихая, то усиливаясь, фактически продолжалась беспрерывно.

Столкновения были не только с казаками, но нередко и с соседними горскими народами — из-за земли и из-за горных пастбищ. Нападения, угон лошадей и скота, убийства были заурядным явлением.

Исконная политика всех поработителей — «разделяй и властвуй» — усердно проводилась и здесь. Русские власти, воспитывая казаков в фанатической ненависти к горцам, в то же время усиленно разжигали антагонизм между отдельными горскими народами.

На фоне этих чрезвычайно сложных и обостренных межнациональных отношений особое значение приобретало классовое расслоение, сказывавшееся более или менее отчетливо у всех национальностей. Среди казачества был изрядный слой бедноты, терпевшей притеснения от сановной и богатой казачьей верхушки. Русские крестьяне, так называемые «иногородние», ненавидели богатых казаков — своих алчных эксплоататоров.

У горцев были свои князья (у кабардинцев), потомки старых феодалов (у осетин) и своя торговая буржуазия, владельцы табунов лошадей, больших стад скота, прибравшие к рукам лучшие из оставшихся у горцев земель. Они находили себе крепкую опору в духовенстве, в муллах. Здесь во взаимоотношениях еще полностью царила та первобытная дикость и патриархальщина, о которой с такой горечью говорил не раз Ленин.

Если всем вообще подданным русского царя отнюдь не полагалось заниматься политикой, то здесь, в горах Северного Кавказа и в его предгорьях, люди жили слухами — по местному «хабар», — распространявшимися с поразительной быстротой, но зачастую содержавшими чудовищные небылицы, сфабрикованные муллами, местными феодалами или кулаками в своих корыстных целях. Газет и книг у горцев, почти поголовно неграмотных, не было и в помине. Единственной книгой, которую можно было найти в горах, был коран на арабском языке.

Промышленность во всем крае была развита чрезвычайно слабо. За исключением Грозненских нефтяных промыслов и железной дороги, крупных промышленных предприятий в крае не было. Мелкие кустари и ремесленники, рабочие мелких предприятий были темны, отсталы, проникнуты мелкобуржуазными стремлениями и предрассудками. Все это создавало исключительно сложную и трудную обстановку для работы большевиков.

Такой Терская область была ко времени Февральской революции 1917 г.

В дни Февральской революции во Владикавказе организовался Совет рабочих и солдатских депутатов, в котором в огромном большинстве были меньшевики и эсеры.

Широкие массы народа, опьяненные первыми успехами революции, оказались на некоторое время в плену у соглашательских партий.

«Перед большевистской партией встала задача — разъяснение опьяненным от первых успехов рабочим и солдатским массам, что до полной победы революции еще далеко, что пока власть находится в руках буржуазного Временного правительства, а в Советах хозяйничают соглашатели, меньшевики и эсеры, народу не получить ни мира, ни земли, ни хлеба, что для полной победы необходимо сделать еще шаг вперед и передать власть Советам» / История ВКП(б), Краткий курс, стр. 173./

Киров, во главе маленькой группы большевиков, принимает активное участие в организации Владикавказского совета. В противовес меньшевикам и эсерам, всячески старающимся наводнить Совет представителями служащих и буржуазной интеллигенции, Сергей Миронович организует выборы в Совет от рабочих Владикавказа.

Киров с огромной энергией и энтузиазмом развертывает массовую партийную работу, вовлекая в ряды партии наиболее активных рабочих. Лично организует рабочие профессиональные союзы, в частности среди самых отсталых групп владикавказских рабочих — строительных рабочих и домашней прислуги.

Быстрее, чем где-нибудь, здесь, на Северном Кавказе, организуются и силы контрреволюции: собирается казачий Войсковой круг, организующий свое правительство во главе с архичерносотенным депутатом Государственной думы от терских казаков Карауловым.

Горское дворянство и горская буржуазия в союзе с мусульманским духовенством создают «Центральный комитет объединенных горцев», позднее превратившийся в «горское правительство», во главе с крупным помещиком князем Каплановым и владельцем нефтяных промыслов Чермоевым. В одной Терской области оказалось несколько правительств. Но у каждого из этих правительств было весьма мало реальной власти, и приказы их принимались к исполнению лишь тогда, когда они отвечали интересам и стремлениям руководящих групп на местах.

В этот период кадеты, меньшевики и эсеры были по горло заняты всевозможными съездами и совещаниями, до одури заседая на всяких пленумах, в президиумах, комитетах и правительствах.

Небольшая группа владикавказских большевиков во главе с Кировым отдавала все свои силы работе в массах, разъясняя рабочим, солдатам, горцам, казакам подлинный смысл Февральской революции, терпеливо и настойчиво подводя их к пониманию необходимости неослабной борьбы за освобождение от эксплоатации помещиков и капиталистов, разоблачая изменническую тактику соглашательских партий. Киров выступал буквально каждый день, а иногда и по нескольку раз в день на собраниях, на митингах. Простой и понятный язык, образная речь, всегда полная едкого сарказма, огромный темперамент борца и страстная преданность идеям революции делали Сергея Мироновича наиболее популярным, любимым оратором.