Шанс дождливого безумия - Глеб Соколов

нужное! Справа от входа – приметный гипсовый бюст Ленина. Итак, у цели!

Словно спортсмен, готовящийся к прыжку, с шумом выдохнул воздух. Обернулся: позади него в подъезд нырнул рабочий. Сквозь приоткрывшуюся дверь Алексей увидел: по асфальту ударили первые капли дождя. «Только так это и могло начаться!» – подумал он.

«Ребенок, по крайней мере на вид —недоразвитый», – в первое мгновение показалось Алексею. Мальчик сидел на полу комнаты, где корреспондент впервые увидал Загодееву, и возился с облезлым плюшевым медведем.

– Здравствуйте, я к вам, – подняв глаза от дитяти, пускавшего на грязный пол слюни, сказал Алексей. Голос прозвучал сипло.

– Ваш?.. – спросил он, в упор уставившись на Загодееву, показывая на мальчика рукой.

– Мой... – протянула она испуганно. – А вы чего пришли? Или тогда не все расспросили?..

Закрыв амбарную книгу, Татьяна Загодеева поднялась из-за стола, улыбнулась. Как и в прошлый раз, из-за золотого зуба ее улыбка показалась Алексею вульгарной.

– Чего-то корреспонденты к нам зачастили... – она сделала несколько шагов ему навстречу.

Алексей ухмыльнулся и, не стесняясь, жадно оглядел ее: темные волосы завиты кольцами, – перманент, в овале лица нечто монголоидное, особенно скулы. А губы накрашены ничуть не слабее, чем у европеизированной шлюхи, продающей себя на «уголке» у «Националя». Плечи довольно развитые. Талия молодой работницы была скрыта просторным халатом, однако по упругим и легким движениям представлялось: крепкая, еще не успевшая ожиреть, сильная самка. Красивые, немного волосатые ноги обуты в стоптанные домашние тапочки.

Алексей шагнул ближе к Загодеевой и теперь стоял возле ее сынишки:

– Нечего бояться корреспондентов. Такие же люди... С простыми желаниями, – нарочно медлил, не доставал блокнот, не задавал вопросов. Разводить церемонии, демонстрировать до норы безразличие и сугубо деловой, якобы, интерес, – не в его правилах. Алексей порой оставался с носом, но не жалел о наскоке. Объяснял себе просто: «Их столько, что если с каждой разводить мерихлюндии, – сил не хватит! Пятеро скажут нахал, другие пятеро подумают – настоящий мужчина, не робкий импотент!»

В этот момент мальчик перестал трепать и без того рваное медвежье ухо, потянулся ручонкой к грязным ботинкам незнакомого дяди. Алексей мгновенно шагнул в сторону. Мальчонка непонимающе поднял совершенно безволосую, бугристую голову и взглянул на дядю. Лицо его стало обиженным. Из уголка рта потекла слюна.

– Дома оставить не с кем, – извиняясь, пробормотала Загодеева. – У свекрови брат умер. Муж с ней во Владимире. На похоронах. С утречка проводила и вот... Сережка, не трогай грязные ботинки!..

Пока Алексей смотрел на Татьяну, сынишка подполз ближе и схватился за шнурок.

Загодеева подняла сына с полу, взяла на руки. Теперь их с Алексеем разделяло не более полушага.

– Скверно, очень скверно... – глядя в глаза, произнес тот. – Значит, в кабак не получится?.. Раз сына оставить не с кем.

– В кабак?.. – не отведя взгляда, задумчиво прищурившись, переспросила она. – В кабак, конечно, не выйдет... Да и куда нам, лаптям, в кабаки...

И вслед, перейдя на «ты»:

– А если домой ко мне завтра придешь...

– Скажи адресок, приду... – Алексей почувствовал, как заломило зубы. Так бывало, когда нервничал, волновался.

– Боровая, дом где продуктовый, квартира семнадцать... Надо чего по делу спросить?.. Давай быстрей, а то он сейчас обоссытся...

«Обалдеть! Верняк! Сомневался: корреспондент, испугается... Как по маслу. Да она больше меня хочет!» – Алексей едва справлялся с возбуждением, настроение было лихорадочно-приподнятым. В таком состоянии внешнее спокойствие давалось нелегко. От утренней подавленности не оставалось и следа, – крайние перепады настроения Алексею были свойственны. Сейчас, осторожно ступая, он возвращался к столику, за которым поджидала совсем не та, о которой он думал, а «шанс номер один» – Ирочка, молоденькая выпускница факультета журналистики, неделю назад поступившая на работу в редакцию.

Алексей поставил на столик расписанный розочками поднос с двумя большими стаканами, до краев наполненными шампанским, плиткой шоколада «Аленка». На шампанское Ирочка взглянула с явным воодушевлением.

Бедняжке невдомек: единственный повод пригласить ее – Алексей просто не мог провести вечер дома. – С семи до часу болтаться по квартире, думая лишь о завтрашнем дне?! Потом то же самое – с часу ночи и пока не заснет? А заснет не сразу... Так что нужно было просто скоротать вечерок. Посидеть и ничего более. Сегодня он не тронет даже жену. Ведь в гости, где обещают подать любимое блюдо, лучше пойти на пустой желудок...

– Один скабрезный анекдот... – Алексей хлебнул шампанского и облизал сухие губы. – Можно?..

– Только один!.. – Ирочка нервно хохотнула. Ей передалось возбуждение парня. По влажно блестевшим глазам поняла: тот хочет. И сильно!

Дворники энергично слизывали с лобового стекла воду, но казалось: в какой-то момент устанут, прекратят работу, и ехать дальше окажется невозможным. Прислонив голову к боковому стеклу «Волжанки», Алексей не столько под мухой от Шампанского и коньяку, сколько уставший, безучастно взирал на летевшие навстречу перекрестки, светофоры, здания. Вспомнив, какой удивленной и разочарованной выглядела Ирина, когда он спокойно распрощался с ней у метро, Алексей усмехнулся. Сел прямо.

Сцена замечательная, – девушка не сомневалась, что ее повезут на квартиру... Всего хорошего, Ириша! По опыту Алексей знал: ничем так не обидишь женщину, как поманив, но в последний момент не став... «Пошла ко всем чертям!» – подвел итог встрече Алексей и отдался приятным воспоминаниям.

– Значит, в кабак не получится?

– Куда нам, лаптям, в кабаки... А вот если домой ко мне придешь...»

Верно. Почему сам не подумал: он и Загодеева вместе в кабаке – странная пара. Вызывающая вопрос: что общего?.. Какими глазами смотрели бы на них окружающие? От косых взглядов у него очень быстро портится настроение. И уж в такой ситуации наверняка бы пропало желание лечь с Загодеевой в постель, – захотелось поскорее выйти на улицу идти до метро так, чтобы было непонятно – вместе они или нет. А у метро можно сказать, что ему на троллейбус... Называется, отбить себе охоту. Слава Богу, не произошло, Загодеева оказалась умнее. Впрочем, Бог ему в этом деле вряд ли помощник.

«...Талию молодой работницы скрывал мешковатый халат» но по легким упругим движениям представлялось: крепкая, не успевшая ожиреть, сильная самка. На красивых, немного волосатых ногах, – стоптанные домашние тапочки»,

Неужели получится?!

Обогнали автобус, подъезжавший к остановке, на которую лишь вчера поспешно вышел спасавшийся от контролера Алексей.

Приметой, по которой определил, – спокойно лечь спать не удастся, – был свет, горевший в обеих комнатах квартиры. Весь одиннадцатый этаж уже погрузился во тьму и только Вера устроила иллюминацию. Неожиданные гости исключались. Но тогда, ближе к полуночи, Вера обычно ложилась в кровать и, читая при свете слабенького ночника, ждала возвращения мужа... Сейчас он поднимется в лифте на этаж, войдет в квартиру, и начнется ссора. Именно ссора, потому что скандалов Верочка никогда не устраивала...

Открыл дверь своим ключом и постарался придать лицу злое, хищное выражение. Знал, нападение – лучший способ защиты.

Злоба и без того клокотала в нем. Какого черта жена вечно недовольна?! Иногда он возвращается слишком поздно, порой не ночует дома вовсе, но разве свобода не дана ему от рождения?! Вправе ли отнимать ее ЗАГС, жена, теща и ее знакомые, для которых Алексей – любимая, пикантная тема для разговоров?! Он легко представляет их раскрасневшиеся лица:

«Не удивлюсь, если бедняжка Верочка наложит на себя руки... Нет, просто ей следует найти себе хорошего друга... Слишком чиста для подобного выхода... Каков! Сличали, к ним на квартиру заявилась целая процессия – родственники попавшейся ему на удочку несовершеннолетней девчонки. Могло плохо кончиться...»

Ханжи, настраивают Верку против него! Половиной семейных ссор обязан им.

Алексей скинул ботинки и прошел в комнату.

Первое, показавшееся вдвойне необычным, – она сидела, забравшись с ногами на диван и не обращала на него внимания: ни укоризны в глазах, ни намека на слезы, ни подчеркнуто холодного «здравствуй». Вообще ничего. Словно и не вошел в комнату. Второе – несколько толстых книг по медицине: популярная энциклопедия на английском языке, купленная Вериным дедушкой в Америке, учебник для медвузов «Педиатрия» – наследство Алексея от бабушки, подшивка журналов «Здоровье» за год и еще незнакомый Алексею фолиант с медицинской эмблемой на обложке.

Вера была бледна и выглядела измученной. Алексей подметил: она в джинсах и в пушистом теплом свитере, словно только пришла откуда-то и не успела переодеться в домашний халат. Однако на журнальном столике – пустая чайная чашка и блюдце с недоеденным бутербродом. Засохшие чаинки на донышке подсказывали Алексею: жена вернулась давно, Взглянул на часы – было семь минут первого.