Перебежчик - Павел Барчук
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А в итоге…В итоге охренел я сам. Это в мой план точно не входило, однако, с планом тоже вышла ерунда.
Сначала в холле театра появилась Комарова. Мы, естественно, с ней пришли раздельно. Да, по заводу бродят слухи о нашем романе, но еще в дачном домике Ведерникова, во время совещания, решили, все совпадения будут случайными. У меня — страстная связь с Лиличкой и на спектакль я пойду ради нее. Нежелательно нам с Комаровой в этот день светиться вместе. А так… Александра Сергеевна пошла в театр. Я пошел в театр. Вадим пошел в театр. Да мало ли, кто еще туда пошел… Город не сильно большой, в конце концов.
В первую секунду даже не понял, что за особа выплыла из толпы зрителей, кучкующихся в холле. Реально выплыла, как та самая «каравелла по зелёным волнам». Потом незнакомка увидела меня, замерла и уставилась так пристально, будто мы знакомы.
Только после этого мои глаза медленно полезли на лоб. Между прочим, вовсе не образное выражение. Физически ощущал, как они становятся больше. Я реально остолбенел и, открыв рот, уставился на светловолосую особу, которая находилась в нескольких метрах от меня.
Александра Сергеевна, а это была именно она, нарядилась в платье, сшитое из очень странной ткани, которая выглядела матовой. Немного похоже на бархат, но значительно тоньше. Не знаю, как вообще материал может быть матовым. Однако данное сравнение подходило больше всего.
— Посмотри, вон та девушка… — Мимо меня продефилировала семейная пара. — Удивительно красивый крепдешин… Муся, я хочу чтоб ты достал мне такой же…
Видимо, речь шла как раз о Комаровой. Потому что эта пара смотрела в ее сторону. Крепдешин… Не слышал никогда…
Однозначно, смотрелся наряд очень красиво. Цвет — темный изумруд. Длина юбки — чуть выше колена. Платье исключительно подчёркивало и фигуру, и выразительные глаза Комаровой. Я даже не понял, в какой вообще момент начал применять к глазам Александры Сергеевны определение «выразительные».
На этом чудесное преображение не закончилось. Я вдруг понял, что волосы у Комаровой вовсе не серые, как казалось раньше. Они — золотистые, с рыжеватым отливом. И когда на них падает свет от огромной люстры, висящей в холле, на локонах словно блики появляются. В общем, осталось сказать, что брови у Комаровой соболиные и все, вызывайте дурку. Вот что я понял, в итоге.
Мало мне, наверное, прошлых проблем, связанных с Александрой Сергеевной и нашими взаимоотношениям. Без того существовало это странное, плохо поддающееся рациональному объяснению, влечение. А теперь еще, оказывается, Комарова просто усиленно строила из себя дурнушку. На самом деле она весьма привлекательна.
Подходить мы, естественно, друг к другу не стали. Александра Сергеевна первой отвернулась, прекратив пялиться на меня, а затем направилась в сторону зала. При этом я вдруг заметил, как сексуально она покачивает бёдрами. Тонкая ткань платья прилегала к…прости Господи… аж в жар бросило… к заднице Комаровой. Я, как дурачок, заворожённо наблюдал за движением ягодиц Александры Сергеевны. Они поочерёдно при шаге то поднимались, то опускались, и самое последнее, о чем думал в данную минуту, это о предстоящем спектакле, о погибшей Лиличке и о Маркове.
Потом случился второй этап охреневания. В холле появился Марков. Под ручку с Филатовой. Нет, мы конечно обсуждали, что в театр я отправлюсь к Лиличке, Комарова из любви к искусству, а Вадимка на свидание со спутницей. Вот такие у нас были легенды. Но, твою ж мать… Филатова⁈ Он издевается, что ли? Притащить с собой особу, которую мы, собственно говоря, планируем принести в жертву? Причем, сама Нина Ивановна выглядела не менее ошалевшей, чем я. Она, похоже, не ожидала от Маркова столь романтического поступка. Видимо, в театры он ее раньше не водил.
Потом Ниночка заметила меня и ошалела еще больше. Она даже пару раз споткнулась на ровном месте, пока Белобрысый торжественно вёл ее к зрительному залу. Филатова постоянно оглядывалась в мою сторону и с каждой секундой становилась все мрачнее. Точно стало понятно одно — для Нины Ивановны мое присутствие в театре является полной неожиданностью.
Я мысленно усмехнулся. Это она еще Комарову не видела. Вот, наверное, «обрадуется». О чем думал Вадимка, интересно? Он не может не знать, сколь сильна неприязнь между этими женщинами.
Однако я недооценил степень сарказма и иронии, которые оказались присущи Белобрысому. Он не просто притащил с собой Ниночку. Он все билеты приобрел на одном ряду. Места шли друг за другом. Поэтому, когда я в числе последних зрителей вошел в зал, оказалось, слева — сидит Комарова, справа — Филатова. И только после Ниночки, с краю, я увидел до одури довольного Вадимку
Глава 3.2
— Это что, шутка такая? Я думала, мы стараемся не афишировать свое знакомство. — Высказалась Комарова, расправляя платье на коленях и усаживаясь поудобнее.
Она смотрела только вперед, на сцену. Даже головы не повернула. Поэтому со стороны все выглядело так, будто Александра Сергеевна беседует сама с собой. Бормочет что-то под нос. Этакая городская сумасшедшая, которой для компании никто не нужен. Ей и одной неплохо.
— Если имеете в виду наше с Вами знакомство, то сложно не афишировать то, о чем судачит весь завод. Если же речь про Вадима Александровича, то затрудняюсь ответить. Не могу сказать, чем он руководствовался при выборе мест.
Я, как и Александра Сергеевна, пялился на сцену, всем своим видом демонстрируя интерес к предстоящему мероприятию. Хотя, сказать честно, никогда не любил театр ни в каком его проявлении.
— Не очень уместная ситуация для Вашего блестящего чувства юмора. А еще, хочу напомнить, не все то золото, что блестит. Помните, да? Конечно я имела в виду, почему Вадим находится сейчас рядом с нами. — Комарова явно не была настроена на конструктивный диалог. Особенно после появления Филатовой.
— А это Вы своего друга спросите. — Ответил я.
Говорить приходилось очень тихо из-за близости Нины Ивановны. Она и без того пребывала в состоянии легкого шока из-за нашей коллективной встречи. Еще не хватало, чтоб Ниночка разобралась в хитросплетениях этой сложной истории. Думаю, Маркову она задаст много вопросов.
Филатова, сидящая по правую руку от меня, повернула голову, посмотрела внимательно, словно хотела высказаться, но потом молча отвернулась. Теоретически, она вообще, наверное, в крайней степени офигевания. Как в старой серии «Ералаша». Ничего себе за хлебушком сходил! Так и в ее случае. Мужчина позвал в театр, а тут столь неожиданный поворот. Интересно, как вообще Вадим объяснит ей все это.
И только Белобрысый выглядел довольным. Его вообще ни черта не смущало. Думаю, дело не только в желании Вадима развлечься. Скорее всего, тот факт, что он притащил с собой Филатову, имеет скрытый смысл. Жаль только, этот смысл известен лишь Белобрысому. Учитывая отсутствие доверия между нами, что вполне естественно, я бы хотел знать, какого черта он задумал.
Хотя, с другой стороны, у меня ведь тоже имеются определённые цели. На поведение Маркова я обращаю сейчас больше всего внимания. В частности, нтересует, как Вадимка поведёт себя, узнав о смерти Лилички.
В принципе, тут вопрос стоит так… Думаю, конечно, он не сам ее убил… Чисто физически не успел бы. Но если Марков изобразит шок и страдание, скорее всего, есть еще кто-то. Я покосился на Филатову. Она сидела с прямой спиной, будто палку проглотила.
Невольно в голову закралось сомнение, где, интересно, была эта дамочка вчера вечером? И ее верный друг Игорек. Из-за приезда делегации я никак не могу до конца разобраться с инженером. А там, между прочим, тоже какая-то муть вырисовывается.
Наконец, зрители уселись, свет в зале стал приглушённым. На сцену вышел тот самый мужик, которого я видел на репетиции, когда приходил для разговора с актрисой. По-моему, он — режиссёр.
— Товарищи, случилась настоящая
