Перебежчик - Павел Барчук
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А ещё мне стало интересно, что реально будет дальше? Ясен хрен, какой там диверсант? Как только Калинин отчитается нашему с ним начальству, почти сразу всё узнает полковник. Он раком поставит первый отдел. И Володю — в первую очередь. Мужику светит срок за убийство. А никак не медаль и благодарность за честную работу. Правда, сказать я этого им не могу.
— Вы думаете, не осмелюсь? — Подал, вдруг, голос Калинин. Прямо мысли мои прочитал, ты посмотри.
Едва он открыл рот, на меня сразу же пахнуло «ароматом» алкоголя. Видимо, собираясь на «дело», особист долбанул для храбрости. А значит, ссыт Владимир Александрович очень сильно.
— Я думаю, Володя, что ты — идиот. Твоя подружка обладает очень богатой фантазией. Сочинила весьма увлекательную историю. И тебя в нее впутала. Только знаешь что… История эта — чушь. А еще, никто никогда не поверит в тот бред, который вы собрались тут мутить. Детали пояснять не буду. Харя треснет.
Я говорил с Калининым нагловато, высокомерным тоном. Он явно нервничает из-за того, что собрался сделать. Хочет угодить Филатовой, но все равно боится меня. Вернее Максима Сергеевича. Хотя, нет…чего я так скромно? Меня особист боится. Именно меня.
Все время, пока Беляев катался на завод, он старательно изображал из себя недалекого руководителя, который сильно не придирается, много не спрашивает. Приехал, посмотрел, уехал. Лишь бы хорошо встретили, вкусно накормили и спать уложили. Максим Сергеевич специально выбрал такую роль по причинам, известным лишь ему. Это мне память рассказать не захотела. Но потом появился я. И вот про всякие роли мне точно было неизвестно. Особенно в начале. Что там Беляев мутил, зачем… Я и про Беляева в первые дни не знал ни черта. Соответственно, вёл себя иначе. Вообще не так, как привык Калинин, который прежде начальником не был, но с проверяющим пересекался. Поэтому у Володьки начался когнитивный диссонанс. Или, по-русски говоря, он вдруг понял, что Беляев совсем не тот, кем все это время казался.
Я то не знал ни черта. Вот как привык, так себя и вел. Поэтому теперь Калинин имеет вполне серьёзные опасения, что чудесные преображения руководителя могут иметь продолжение. Но при этом, Филатовой он почему-то отказать не может. И дело не только в большой, огромной любви. Не-е-е-ет. Калинин тоже не совсем уж идиот. Это — факт. Значит, Ниночка имеет какие-то козыри в рукаве. Некую информацию, способную Володе навредить. Этим Филатова сильно мотивирует своего очередного любовника на героические поступки.
И вот после столь интересной догадки у меня все-таки начало формироваться чувство опасения. Слишком Володя напряжен. Прибухнул еще для храбрости. Сейчас вынет из широких штанин монтировку, двинет мне по затылку и все. Сомневаюсь, будто у него есть что-то серьёзнее монтировки. Оружие не рискнет. Хотя… Если изобразить, будто при сопротивлении…
— Ах, да… Есть ещё третья новость… — Я мило улыбнулся сначала Калинину, который еле заметно сдвинулся на несколько сантиметров в мою сторону. Потом Филатовой. — Видите ли… Когда отправился сюда, сразу заподозрил что-то неладное. Поэтому сообщил одному человеку, куда поехал. Думаю, лишним будет объяснят, если я не выйду отсюда через определённое время, то у вас будут гости.
Я смотрел на эту парочку по очереди, всем свои видом демонстрируя спокойсивие и уверенность. Хотя на самом деле уже не был ни так спокоен, ни так уверен. Знаю, на что способны люди, которым нечего терять. Вот я вдруг понял, Калинин именно в такой ситуации. Что бы он не натворил до этого, сейчас ему терять уже нечего. Поэтому я блефовал. В наглую. Естествего, никто не знает, что меня черт понес к Филатовой. И Белобрысый, тварь такая, шляется где-то. Между прочим, Филатова — его баба. Он ее вообще в это втянул. И на секундочку, она собирается ему отплатить черной неблагодарностью. Я вообще не против, чтоб они все тут друг друга поубивали. Но сам в этот список не хочу. Мало успокаивает мысль о заслуженном наказании, которое понесут Филатова и Калинин. Я то уже сдохну. Опять!
— Он врет. — Категорично отрезала Нина Ивановна, а потом многозначительно посмотрела на Калинина.
Вот сука кровожадная… Я начал соображать, как, чем и куда долбануть Володю. Вопрос в том, не кинется ли Ниночка ему на помощь. Понятное дело, она женщина. Но внимание отвлечь вполне может.
Владимир Александрович нахмурился, молча глянул на свою подружку, а затем в два шага оказался возле окна. Отодвинул немного штору и остородно выглянул на улицу.
— Нет. Не врет. — Сообщил вдруг Калинин, чем изрядно удивил не только Филатову, но и меня. — Его действительно там ждут.
Глава 5.2
Сказать, что словам Калинина, будто меня кто-то ждет, удивилась Нина Ивановна… Это не передало бы всю гамму эмоций, отразившихся на ее лице. Уверенность сменило изумление. Изумление сменило раздражение. А вот уже после раздражения появился страх. Дамочка поняла, я уйду из квартиры живым и вполне себе невредимым. Но уйду, имея, по сути, ее личное признание в сотрудничестве с врагом. То есть она тут строила из себя коварную интриганку, а по итогу, слила сама себя, как последняя идиотка. И куда я теперь это признание дену — большой вопрос. Для Филатовой вопрос, конечно. Для меня вопросов нет. Никуда не дену. Ничего нового не узнал, да и пока точно не до Нины Ивановны. Тем более, благодаря Вадиму, может, завтра уже и Нины Ивановны никакой не будет.
Сказать, что словам Вадима удивился я — вообще ничего не сказать. Потому как мне, единственному в этой комнате, доподлинно было известно, не́кому ждать. Понятия не имею, что там за окном рассмотрел Калинин. Или, если говорить точнее, кого. И еще…совсем не уверен, что лично для меня это хорошо. Не люблю сюрпризы. А после того, как стал Максимом Сергеевичем, не люблю их особенно сильно. Ибо каждый сюрприз — очередная куча дерьма на голову. Я уже в нем, в этом дерьме, сижу по самую маковку.
— И…что теперь? — Растерянно спросила Филатова.
Причем, спросила она меня. Реально. Я, конечно, офигеваю от ее логики. Если таковая вообще имеется. Сама же заварила кашу, а теперь хочет, чтоб ее расхлёбывал кто-то другой.
— Интересный поворот… — Я усмехнулся, демонстрируя крайнюю степень уверенности. Хотя на самом деле, тоже с огромным удовольствием хотел бы знать, что теперь? Ситуация — тупее не придумаешь.
— Да мы, собственно говоря, ничего такого не хотели. — Выдал вдруг Калинин. Он поправил штору, отошел от окна и повернулся ко мне лицом. — Вы, наверное, неправильно поняли, Максим Сергеевич. Тут видите, какое дело, Нина обратилась ко мне за помощью. Решила, будто Вы — шпион. Я ей сразу говорил, ерунда это…
— Да? — Филатова уставилась на любовника, открыв рот.
Я тоже уставился на особиста, поражаясь его наглости.
— Да! — Отрезал Калинин и при этом так посмотрел на Нину Ивановну, что она не просто закрыла рот обратно, а захлопнула его, стукнув зубами.
— Отлично… — Я встал с кресла, однако уходить пока не торопился.
Не знаю, кого увидел Володя, но раз он так быстро переобулся, значит, сейчас удара в спину можно не ожидать. Зассыт. Просто… уйти молча, я и сам не могу. Мне как минимум надо сделать вид, будто мысли о сотрудничестве в моей голове имеются. Хотя бы для завтрашнего появления Ниночки на встрече кубинской делегации. А то вообще херня выйдет. И так у нас как у классика. Все смешалось — люди, кони… Хрен уже разберёшь, от чьей, прости Господи, жопы яйца.
— И насчёт Маркова этого… — Калинин замялся, а потом осторожно спросил.– Наверное, надо сообщить, куда положено?
Филатова вздохнула, явно собираясь что-то сказать, но Владимир Александрович снова бросил на нее предупреждающий взгляд. Смысл этого взгляда сводился к следующему — особист весьма настойчиво намекал Ниночке, чтоб та уже заткнулась.
— Насчет Маркова разберусь сам. А вот…– Я сверху вниз посмотрел на Филатову. — Признания Нины Ивановны…
Калинин, как и я, тоже уставился на свою зазнобу. Причем лицо у него стало кислое доне́льзя. Видимо, в эту секунду Владимир Александрович трижды пожалел, что
