Король идёт на Вы. Кофейная гуща - Дмитрий Чулкин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Передача возобновилась, и спикер заговорил снова
– Эта женщина на самом деле – английский шпион далай-ламы!
Те же милиционеры, что от греха подальше уводили журналиста, подбежали к бабке, стащили с нее одежду, под которой обнаружились какие-то оранжевые тряпки.
Раздались восторженные аплодисменты…
Глава 9
Это все неправда.
Человек, похожий на Курта ВоннегутаМаньяк-педофил Вася сидел под кустом и мерз. Был уже почти час ночи, холодный ветер пронизывал теплую зимнюю дубленку маньяка.
Так он и не дождался никого, только простыл и умер.
Дело закончилось скандалом. Я не выдержал и прорвался к сцене.
– Путин! Путин! – кричал я. Он стоял и улыбался, он был так близко. Злобные кирпичные морды оттащили меня прочь.
Тут я и проснулся в холодном поту.
Как сочетается внутренняя независимоcть и наплевательство на чужое мнение с непреодолимым стремлением вымыть пол перед приходом гостей?
Наша жизнь похожа на суп. И на много чего еще.
Кое-кто вылезло из воды. Вокруг летали насекомые и прыгали кузнечики. Кое-кто сказало:
– Я думаю, что в литературе есть своя ценность вне зависимости от того, читает ее кто-то или нет.
К сожалению, вокруг никого не было, и поэтому миру пришлось идти к пониманию этой простой истины многие тысячи лет.
Я подошел к стенке, за которой скрывался неизвестный мне человек. В стенке была маленькая дырочка, и поскольку ничего неприличного оттуда не высунулось, я заключил, что за стеной либо женщина, либо никого нет, либо весьма осторожная натура.
Кое-кто сказал, что нехорошо писать про своих друзей. Я не согласен, но из опасения быть побитым мне приходится тут осторожничать.
Из-за того, что мне приходится притворяться вежливым человеком, я много чего не говорю. К счастью, есть друзья, с которыми мне не нужно скрывать своей грубости и невоспитанности. Я громко смеюсь, ругаюсь и ругаю политиков.
Самуил Прохоров кушал пирожок с горохом, купленный в церковной лавке.
– В общем, так, – сказал Прохоров. – согласные женщины меня не возбуждают.
Кусочек пирога упал на асфальт, а мимо проехал мощный автомобиль типа джип.
– Если баба согласна, то это не в кайф. Ну в самом деле, что за интерес? Я считаю, что настоящая похоть должна преодолевать все барьеры, и самый высокий из них – это нравственный. Уговорить ломающуюся целку… – Прохоров закатил глаза и причмокнул.
Катя зажмурилась и прошептала:
– Ты просто монстр. Чудовище! У тебя нет ничего святого!
Прохоров замолчал, посмотрел на церковную лавку, а затем на пирожок и ответил, гнусно усмехаясь:
– У меня есть святой пирожок с горохом, который мне приятно съесть!
Катя расплакалась, а Петр подошел к Самуилу Прохорову и правильно дал ему по шее.
Почему-то мне кажется, что я никогда не буду чувствовать себя порядочным человеком. Думаю, что в этом виноваты воспитатели детского сада, которые приучили меня извиняться за что попало. И, конечно же, мой коллега Александр… Это, конечно, не значит, что я порядочный человек.
Два человека стоят возле картины. Камера снимает из-за картины, так что не видно, что на ней изображено. Они внимательно смотрят на картину, затем происходит следующий диалог.
Усы
Полыхаев лихо закрутил ус.
– Абстракционизм, однако, – сказал он и сплюнул себе под ноги.
Художник Алберт сначала возмутился, а потом заплакал от обиды.
Полыхаев дал Алберту пощечину.
– Не реви, баба, – грустно сказал Полыхаев…
Теплый весенний вечер, мы с Аней идем по городу. Просто так, без какой-либо цели. Еще светло.
Аня говорит:
– Какой чудесный вечер.
Мы идем мимо магазина, вечерние алкоголики скромно топчутся около его дверей.
На детской площадке играют детишки. Мальчик кричит девочке:
– Эй, девочка!
Та, возмущенно картавя, отвечает ему:
– Я не девочка! Я ребенок!
Аня смеется.
Рома сказал:
– Во всем должен был смысл!
Что такое смысл, спросил его кто-то странный.
– Смысл, это когда ты можешь привязать веревочкой одну вещь к другой.
А зачем, спросил его кто-то непонятливый.
– Чтобы не чувствовать себя пылинкой, одиноко летающей в бесконечной пустоте космоса, – ответил Рома.
В следующем рассказе все персонажи говорят противоположное своим истинным мыслям, опять-таки в целях конспирации. Более того, они даже делают обратное своим желаниям.
Рома и Александр прыгали на батуте. Рома прыгает вверх, а Александр – вниз. Когда они встречаются друг с другом, они обмениваются уважительным рукопожатием.
Александр кричит Роме:
– Как хорошо самому достичь всего в этой жизни. С самого низа подняться до самых вершин. Из положения бесправного раба возвыситься до императора, повелителя галактик!
Рома крутит себе ус и сверкает очками:
– Да, – кричит он Александру в ответ, – как ты прав, друг мой! Истинная жизнь духа невозможна без непрерывного процесса самопознания! Какая радость, что всемогущий фатум бессилен против человеческой воли.
Тут сетка батута прорывается, и Александр с Романом падают на пол и больно ударяются.
– Да, – говорит Александр, – все-таки иногда хорошо иметь толстый зад, как у некоторых наших друзей. Будь мы более упитанны, мы бы меньше ушиблись сейчас.
Роман задумчиво отвечает Александру:
– В некоторых ситуациях толстый зад может только помешать. Вот, например, один наш друг с весьма толстым задом сейчас переживает любовную неудачу.
Александр смотрит себе в ICQ.
Да, – говорит он. – Я тоже в курсе. Пойдем-ка утешим этого умницу.
Глава 9.5
В кабинете у гендиректора на столе появился странный график, что он изображает, непонятно, но предполагаю самое страшное. Фотография графика в приложении 1.
Теперь о ситуации с Гегешем. Похоже, что они собираются его убрать чужими руками, скорее всего, воспользуются связями заместителя гендиректора в госструктурах. Кто конкретно с ним связан, не говорят даже при мне.
Судя по последнему разговору А. с Б., активные действия начнутся не раньше следующего месяца, когда будет формальный повод известного х-х-х-характера.
Хр-р. На прошлой неделе приходила дочка гендиректора и играла со мной. Образец ДНК в приложении 2. Удалось имплантировать ей наноробота-шпиона по форме YN-44-OP.
Глава 10
Большая часть того, что говорят люди, – это просто самогипноз.
– Когда-то мы были с тобой дружны, – сказал король. Ты меня понимал по крайней мере. Я не могу похвастаться тем же в отношении тебя, но ты-то меня понимал, так мне казалось… Да. Что же теперь-то с нами случилось? Мы что, повзрослели, что ли?
Король смотрел в глаза своему отражению в зеркале. Отражение молча глядело в глаза королю, но ничего не отвечало.
Король выхватил меч и посмотрел на его лезвие. Синее.
Синее… Красное.
Больно.
Король напрягся.
Кровь пошла сильнее.
Синяя тоска ночи. Ты сидишь один в четырех стенах, и абсолютно ничего не можешь поделать со своим одиночеством. Раньше ты мог лечь спать и сказать, что непременно последний раз проводишь так вечер.
Но число таких вечеров перевалило за критический предел, и ты уже не можешь поверить своим собственным утешительным мыслям.
Король выхватил меч… «Ай, да что там, – подумал он, глядя в зеркало. – Я не могу покончить с собой…»
Король рубанул.
Осколки зеркала брызнули ему в лицо.
– Из чего сделан мой меч?! – закричал король, – Из чего сделан мой меч?!
«Свобода, – подумал король. – Свобода – это то, чего у тебя нет. И не будет никогда. И не было никогда. Тебе казалось, что ты выбрал тропу, которой идешь, а кто-то хитро улыбался тебе вслед. Всю жизнь. Ни у кого не было ее, этой свободы! У всех кто-то улыбался за спиной. И у того, кто улыбался, за спиной тоже кто-то улыбался. Кто?»
Я осторожно открыл дверь в комнату. Мягко ступая по осколкам зеркала, я подошел к королю и отдал ему чашку с кофе. Король посмотрел мне в глаза и сказал.
– Я сделал это.
– Да, Ваше Величество. Вы сделали это. Теперь вы совсем настоящий, как все люди. Надо будет купить Вам костюм.
Король отхлебнул кофе.
– Скажи, неужели для того, чтобы человеку стать настоящим, необходимо возненавидеть себя?
– Нет, Ваше Величество. Этого мало.
– Тогда что же… Что же еще надо?
Я поднял с пола крупный осколок стекла. Из него на меня смотрел немолодой уже человек с невыразительным одутловатым лицом.
Мешки под рыбьими глазами, трехдневная щетина.
Я улыбнулся отражению.
– Потом надо себя полюбить. Таким, какой ты есть.