Храм, где всё началось - Анна Журавлёва

в этом — не переборщить, иначе из-за него могу начать напоминать, дев из публичных домов. Сначала мне подводят глаза, чтобы они казались выразительнее, после немного красят губы, однако весь акцент продолжает держатся на глазах.

Как только все было готово спускаюсь вниз. Там уже ждала мама. Она несколько раз осмотрела меня, сверху вниз, изучая едва ли не каждую деталь.

Нервно сглотнув, немного неуверенно спрашиваю:

— Ну как тебе?

После моего вопроса та вновь бросила взгляд, оглядев меня с головы до пят.

— Ты…

Она какое-то время молчит.

— Хорошо выглядишь. Уверена Его Высочеству и его сыну ты понравишься.

— Почему ты так думаешь?

— Из-за твоей внешности и сегодняшнего образа.

— Я не совсем тебе понимаю.

Мама слегка усмехается, после подходит ко мне и кладет свою руку на мою голову и начинает медленно гладить. Это было очень не похоже на нее… Можно было сказать, что в какой-то момент мне даже стало немного не по себе.

— Моя дорогая Тэен, ты выглядишь невинной и неопытной — мужчины любят такое, в плюс идет твой характер. Ты слишком добрая, хоть и часто любишь скрывать свои эмоции словно за каменной стеной.

Не уж то я и вправду такая? Даже было обидно слышать что-то подобное, ведь за «добротой» скрывается лишь та, что не может никому отказать, а за «невинностью» та, что не может никого полюбить, из-за своих иллюзий о настоящей любви, хоть и знает, что в реальности такого никогда не будет. Сейчас я не больше, чем человек, который будет удобен, а моя личность не имеет никакого значения.

— За нами скоро должны прийти императорские слугу и отвести нас на каго во дворец.

В ответ на это лишь киваю. Мама же, что была также одета под стать для встречи с таким важным человеком, все время широко улыбалась. За столько лет она впервые себя так вела. Ей так нравиться мысль, о том, что я могу стать любовницей Чэ Ваня?

— Ты уверена, что все пройдет нормально?

Она немного удивленно приподняла бровь.

— А есть, что-то, что может пойти не так?

— Я…

Не знаю, как правильно озвучить то, что чувствую. Мне хотелось сказать, что вообще не хочу никуда идти, мне не нравится Чэ Ван, мне не нравится император Чэ… При этом я прекрасно понимаю, чем сулит их расположение. Мне казалось, что я смирилась со всем, но в итоге чувствую, что как окажусь у дверей дворца лишь сбегу. Неважно куда, главное подальше от него.

— Я понимаю, что не об этом мечтает молодая девушка как ты. Чистые, нежные чувства и любовь, что будет до ваших последних дней, но жизнь на много сложнее. Ты ведь сама это знаешь?

Тяжело вздыхаю.

— Конечно знаю. Девушка лишь украшение, что идет мужу, редко имея свою мнение. Она должна потакать тому, кто позволяет ей дольше выглядеть презентабельно.

— Верно, ты полностью права.

— Но ведь есть и пары, которые по-настоящему любят друг друга.

На эти слова мама ничего не ответила, словно понимала к чему я веду.

— Вы ведь с папой любили друг друга?

Пусть она все также улыбалась, но в глазах была видна печаль. Мне даже ответа и не нужно было. Никакие слова не смогу описать настоящие эмоции.

— Мы не просто любили друг друга. Мы дорожили каждым мигом, что проводили вместе. Для него я была словно богиней и ему не важно было мое происхождение. Я скучаю поэтому, по яркой сказке, которой так долго жила, ведь реальность была более жестокой, чем могла представить.

Не знаю, что ответить даже. За долгое время у нас впервые вышло так поговорить. Честно, без вранья и избегания тем, которые являются болезненными для нас обеих.

— Ты впервые честна со мной, спасибо…

Комнату заполнило молчание. Каждый сказал то, что хотел и другие слова были бы излишне. Все важное уже было озвучено.

Неожиданно в дверь постучали. Лан Тохва, что оказывается все время была здесь, открывает её. За порогом появляются императорские слуги. Один из них громко, чётко и без малейшей запинки, говорит:

— Император Чэ ожидает вас!

Мы лишь молча встаем и выходим на улицу, на которой нас уже ждет каго. Перед тем, как покинуть дом, остается сделает последний шаг, от чего глубоко вдыхаю. У меня все получится!

Каго выглядел очень дорого. Сразу было видно и понятно кто перед тобой, потому что даже не всякая знать могла себе такое позволить. Он был словно из золота и ярко переливался на солнце. Внутри же его было три места, а для более удобного передвижения была постелена красная ткань.

Пока мы ехали мое сердце с каждой секундой колотилось все сильнее. Сейчас как никогда понимаю насколько же мне не хватает папы. Он всегда знал, как меня успокоить или же поднять настроение, что нельзя было сказать про Ан Сека. Отчиму, ставшему новым «отцом» на меня всегда было плевать. Если говорить на чистоту, то ему всегда было важно лишь одно — чтобы моя мать его ублажала.

Это отлично даже проявляется в том, что он не стал нас ждать, а пошел один оправдываясь тем, что ему нужно еще кое-что доделать как императорскому чиновнику. Я давно в эти слова не верю. У него всегда нет дел только, когда это касается его самого.

От нервов сцепляю руки в замок и начинаю слегка хрустеть пальцами. Увидев это, мама кладет свою руку поверх. Я размыкаю пальцы, и начинаю держать её.

Как только паланкин останавливается, мы выходим. У входа во дворец стояла стража и один из множества слуг. Замечая нас, он быстро, но уверенно начинает идти в нашу сторону.

— Здравствуйте, мое имя Нам Джун Сон, и я сопровожу вас к императору, он вас уже ожидает, вместе с Господином Ан Секом.

Мы с мамой слегка кланяемся, после она говорит:

— Для нас большая честь оказаться здесь.

— Для нас тоже честь принимать во дворце семью Господина Ан Сека.

Обменявшись любезностями, Нам Джун Сон приводит нас во внутрь. Вход был через большие ворота, на которых по бокам были изображены два дракона, что словно пытаются соединиться. Пройдя через них оказываемся в помещение где впереди стоял большой трон, где и восседал император. Нас же ведут совершенно в другую комнату, туда где именно и принимают гостей. По пути встречалось много красивых картин и просто необычных украшений. Сами по себе картины были разные. Где-то были изображены потомки императора, а какие-то были простыми пейзажами.

Оказавшись на месте, моему взору представляется комната. Она