Седьмая вода - Галина Валентиновна Чередий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Василиса. Васенька. Чертова Васька! Да одно звучание этого имени с самого первого раза, когда только услышал его от отца, выводило меня из себя. Еще бы. Мало того, что, встретив ее мать, он практически перестал бывать дома, бросая меня на бабку с дедом неделями напролет, так еще и спустя год поставил перед фактом, что мы переезжаем. Будем, видите ли, теперь жить эдакой дружной семейкой в зачуханном городишке у моря в милом особнячке. Меня кто-то спросил, зачем и куда этот переезд упирался? Как будто мне недостаточно было его бесконечных разговоров о «чудной» девочке Василисе, которая вся из себя такая красавица и умница, и художница, и ответственная, и все такое прочее! Ну, правильно, я-то никогда не был таким, как отец хотел — так, раздолбай, бездельник и бездарщина, сплошное разочарование для родителя. Мне всегда казалось, что, отчитывая меня, он едва сдерживается, чтобы не сказать, что во мне берет верх дурная кровь моей матери. Сейчас, годы спустя, я знаю, что во многом был не прав. Да, собственно, во всем. Но тогда… Мне было почти шестнадцать, и меня поставили перед фактом: придется оторваться от всего знакомого: от компании друзей-подружек, где я был звездой, бросить секцию бокса, школу, в которой у меня была определенная репутация, заработанная частыми драками, прогулами и прочим непосильным трудом, и переехать черте куда. Я был обижен и даже взбешен и намеревался испортить окружающим жизнь в сто раз больше, чем они мне. И, само собой, еще даже не будучи знакома со мной, «чудная девочка» Василиса заочно оказалась моей целью номер один. Васили-и-иса. Кто сейчас вообще называет так девчонок?!
Наша первая встреча произошла прямо перед тем, как усесться за новогодний стол. Когда отец встретил меня в аэропорту, я был настроен уже соответственно. Мерзким казалось все вокруг. Улицы — узкие и кривые. Домишки — как на дурацких пасторальных картинках. Море — серое, как свинец, и даже на вид такое холодное, что зубы сводит. И что это за зима, когда снега нет и в помине, а только слякоть и пробирающий до костей ветрюган? Короче, куда ни глянь — все паршиво и становится только хуже.
Дом, правда, оказался большим и выглядел даже снаружи довольно круто. Но хрен бы кто от меня тогда это услышал. Я, скривившись как от лимона, вошел внутрь, презрительно окидывая все взглядом.
— Сеня, я надеюсь, ты не будешь вести себя, как капризный младенец, и не расстроишь своим поведением Мариночку и Васеньку? — спросил отец в прихожей.
— Что ты, пап, как можно? — фыркнул я, скрывая язвительность в своем голосе. — Разве можно обижать чудную девочку и ее мамочку?
Отец, похоже, не слишком мне поверил и посмотрел своим тяжелым взглядом, который я называл «для подчиненных». Со мной это никогда не срабатывало.
— Сень, прояви терпение. Мы теперь одна семья. Я очень счастлив с Мариной и рассчитываю с твоей стороны хотя бы на понимание. Просто попытайся поладить с ними, и, поверь, тебе тут понравится. — Уже не просьба, а завуалированный приказ.
Ага, понравится! Держите карман шире! Но, блин, как бы там ни было, отца я люблю и попробовать согласен. На ком сорвать злость всегда найду.
Нам навстречу вышла стройная женщина в красивом бежевом платье и цветастом фартуке. Все заготовленные колкости и язвительные слова застряли у меня в горле. Черт возьми, я понимаю теперь отца, на все сто. Она была необыкновенно красива. Причем такой красотой, при виде которой даже у такого пятнадцатилетнего дурня и патологического хама, как я, появилось желание подсуетиться и… ну, не знаю, закрыть собой от внезапного сквозняка, подвинуть там стул или поддержать за ручку, чтобы, не дай Бог, не оступилась и не упала. Ну, что-то вроде того, когда видишь существо такое эфемерное и нежное, что с первого же взгляда испытываешь желание оберегать от всего вокруг, чтобы ничто не могло нанести вред этой хрупкой красоте. Был бы помладше — посчитал бы ее сказочной феей, а так-то просто завис.
— Наконец-то, — голос тихий, словно журчащий и создающий внутри ощущение тепла и уюта. — Я Марина. Арсений, я так рада с тобой познакомиться.
И протянула мне свою узкую ладонь, утонувшую в моей уже тогда немаленькой лапе с набитыми костяшками. Я пожал ее так, словно боялся сломать или оцарапать мягкую кожу мозолями от «железа», которое таскал в качалке.
— К-хм, я тоже рад, — прочистив горло, ответил я. — Только, наверное, будет лучше, если я буду к вам обращаться по имени отчеству?
— Да не стоит! Я не настолько старая, — и Марина улыбнулась той улыбкой, на которую всегда невольно отвечаешь, потому что она искренняя и по-настоящему добрая.
— Ты, видимо, хочешь принять душ, прежде чем мы сядем за стол? Максим, ты же покажешь Арсению его комнату?
— Да, мы справимся, Мариночка.
Впервые в жизни я наблюдал, как мой отец пялится на женщину и явно не может оторваться, улыбаясь как великовозрастный болван. И осудить его у меня при всей злости на эту проклятую ситуацию с переездом язык не повернулся бы.
Кажется, он, действительно, наконец счастлив, и кто я такой, чтобы портить ему все это?
— А где Васенька? — спросил отец. Ну вот, началось!
— Да где-то на улице, заканчивает наряжать пихту в садике. Сейчас я крикну через окно, чтобы шла домой.
Отец проводил меня до комнаты. Ничего так, светло, много места, жить можно. Хоть и немного пустовато.
— Здесь только основное, Сень. Марина сказала, что остальное мы должны покупать, учитывая твой вкус и пожелания. — Хм, кажется, я влюбляюсь в новую женщину моего отца. — Давай скоренько, мы ждем тебя, чтобы садиться за стол. Уже полдесятого.
Приняв душ и переодевшись в любимые старые джинсы и футболку с черепами, я спустился вниз на голоса. И прямо в дверях гостиной состоялась эпичная первая встреча с моей вновь обретенной сестренкой. Мы столкнулись нос к носу, и первое, что я увидел — испуганно распахнутые здоровенные зеленючие глазищи за толстыми стеклами уродских очков. Потом я обозрел личико со впалыми щеками и раскрытый во вскрике рот. Немного большеватый для такого аккуратного и худенького лица.
Девчонка отскочила от меня, как обожженная, и я получил возможность оценить всю картину. Ну, что сказать. Дочка, увы, пошла не в маму. Одни острые углы и торчащие кости там, где у нормальной девчонки должны быть хотя бы намеки на округлости. Да уж, не повезло
