Жизнь – это нечто большее - Галина Шаульская

– Эй, мне больно! – возмутилась она, не теряя при этом веселого тона. – И из всего, что я тебе сказала, ты услышала лишь «высокомерная»? Тебе не кажется это странным? – поднимая брови, воскликнула она с мягкой иронией в голосе.

– Сара… – протянула я.

Ее лицо сделалось взволнованным.

– Да?

– Спасибо, что ты есть, – с выдохом добавила я.

– И я люблю тебя, Кейс, – проговорила она, верно поняв мою недосказанность.

Недосказанность в людях зачастую будила две крайности одной и той же сущности. Либо глубокий интерес, либо глубокое разочарование, которые в своем большинстве не сулили ничего, кроме ошибочного представления о человеке. Например, очередные встречи с потенциальными клиентами нашей компании проводили лучшие сотрудники фирмы. Иногда в процесс вступали люди со знанием этикета международных деловых отношений, и здесь, как и в повседневной, далекой от бизнеса жизни, не было места недосказанности, ровно как и недопонимаю. Мир бизнеса прост. В нем действуют установленные негласные принципы, о которых все молчат и все же соблюдают, выдвигая на новый уровень достижение цели любой ценой. Благодаря этому и строятся большие корпорации и огромные концерны. Чего нельзя сказать о повседневной жизни человека. Построить семью и заставить ее держаться на плаву, заботясь о ее процветании, степени удовлетворенности, увеличении прибыли, гораздо сложнее, если не забывать о духовном развитии и личностном самосовершенствовании. Ведь все, что мы делаем, должно быть совершенно, нам следует стремиться к этому и не забывать о том, что каждый последующий шаг, какого бы размера он ни был, приведет нас к еще чуть более понятному и ясному видению того, что мы делаем, а главное – для чего, ведь в жизни все имеет цену.

Я остановилась у выхода из квартиры: мощная снаружи тень, внутри которой скрывалось очередное хрупкое отражение в зеркале. Лицо говорило о том, что пора бы уже научиться смотреть на себя так, как полагается людям моего круга, а взгляд говорил обратное: что никакого круга не существует и что на самом деле все абсолютно не важно. Гордости за достижение собственных целей было столько, сколько позволяло иметь нажитое мною богатство. Гордость, что ценится человеком, отказывающимся принимать насмешливые повороты судьбы, сдаваться на пути к своей цели. Та гордость, с которой каждый следующий день и даже час превращаются в бесценную возможность реализации своего потенциала и раскрытию все больших границ своего разума. С одной стороны была та жизнь, чьей сладости я не постигла, и в минуты слабости поддавалась ее забвению. Я словно проваливалась в беспамятство и бродила в самых укромных уголках своего сознания. С другой стороны была та жизнь, к которой я шла последние годы, отказываясь принимать во внимание слабость человеческого духа, его тела, подчиняя себе каждый его мускул и изгиб. Я располагала всем, кроме свободного времени. Я не знала точно, куда его нужно вложить и для чего оно вообще необходимо человеку, когда очень сложно выбрать между всеми прелестями мира, когда на свете столько всего интересного. Не решаясь хотя бы на что-то из увлекательного и безумного, я отдавала все свое время только работе. Проводила на ней большую часть своего времени, забивала голову заботами о новых проектах, презентациях и даже такой мелочи, как платья, в которых буду представлять проделанную работу совету директоров «Уиннерс Инкорпорейтд», и ничем большим, чем действительно можно было бы наполнить свой внутренний и отчасти, на тот момент, опустошенный мир.

Я смотрела на себя в зеркало, разглядывая в нем отражение. Идеальные черты лица, проникновенный взгляд и уверенный вид делали его особенно необыкновенным, но знал бы кто, что скрывалось за этой маской…

– Чему ты так улыбаешься? – веселым тоном перебила Сара ход моих мыслей, обходя стороной мои вещи.

– Тому, как же все-таки люди внешне отличаются друг от друга и как похожи внутри… – я задумалась и на мгновение пронесла сквозь себя эту мысль. Однако, отметив ее абсурдность, дополнила фразу коротко, – исключая схожесть направленностей.

Она смотрела на меня так, словно бы я обронила то, в чем не было смысла. Обняв меня не слишком крепко и приторно, она спросила:

– Кейс, а как ты думаешь, есть ли что-то там, за пределами нашего мира?

– Что ты имеешь ввиду? – С интересом спросила я, обращая взгляд в ее сторону.

Она опустила голову и, посмотрев куда-то в сторону, смущенно пробормотала:

– Есть ли кто-то, кто присматривает за нами? – а затем, подняв голову и устремив свой взгляд ввысь, добавила:

– Знаешь, что-то такое, что заставляет наше сердце биться, а жизнь бурлить, как лаву при извержении вулкана, а чью-то отправлять в тихую гавань, где царят безмятежность, покой и монотонность, как в движении горного ручья?

Я смотрела на нее с улыбкой. Белокурые волосы, загорелая кожа, голубые глаза и все та же непосредственность и безмятежность, шедшая рука об руку с нахальством, которые открылись мне в первый же день нашего знакомства. И по сей день я удивляюсь тому, как много она задает вопросов. В детстве я слышала о том, что не важно, сколько можешь дать ответов, главное, что ими задаешься.

– Почему вы вообще считаете, что оно ваше? – задала она однажды вопрос нашему преподавателю по логике.

– Потому что я преподаватель и имею право на любое из этих мест, – безразличным тоном ответила дама с зализанными назад волосами в строгом синем костюме.

– Так почему же? – не унималась Сара.

– Потому что я преподаватель, – эмоционально потряхивая указкой, продолжила женщина, – деточка моя, а ты всего лишь ученик, который…

– Вы меня не поняли. Я спросила: почему вы считаете, что это место ваше? Я спросила вашего мнения, которого у вас, по всей видимости, нет. Я не просила опираться на факты, так же как не просила напоминать мне о том, что я ученица, – она спокойно встала из-за стола, плавными движениями рук сложила свои принадлежности в сумку.

– Однако спасибо, что вы напомнили мне об этом, а то я уже начала сомневаться, что каждый из нас занимает свое место.

Держа голову и осанку, как присуще аристократам, она не спеша покинула аудиторию, но прежде остановилась в дверном проеме, чтобы кинуть весьма безразличное: «Извините».

Я почувствовала желание примкнуть к ее отважному кругу. Меня поразила смелость, с которой она предстала перед преподавателем. Спокойствие, с которым она оперировала знаниями откуда-то извне, и достоинство, с которым покинула аудиторию.

Я сложила вещи в свой любимый коричневый портфель и попросилась выйти.

– И на долго ли вы нас покинете, мисс Кейси? – спросила она, глядя на меня сверлящим взглядом.

Я остановилась в проходе между рядами:

– Полагаю, что да, – скрючившись, словно от боли, промямлила я, – мне что-то нехорошо.

На моем лице была нарисована фальшивая гримаса страдающего от боли человека.

– Я помогу! – вызвался парень с задних рядов, – мне отвести ее в медпункт?

– Да, пожалуйста, Даниэль, – бросив взгляд в мою сторону и стягивая с переносицы очки, резко бросила она, – смотри, чтобы она не упала по дороге, – и, отвернувшись к доске, добавила, – мне не нужны сцены.

Я кивнула головой и, выкроив удачный момент для того, чтобы как можно скорее скрыться из ее вида, покинула аудиторию вслед за Сарой.

– Эй, куда ты? – донесся мужской голос позади, – совсем спятила!

Я обернулась в надежде увидеть мелкого прыщавого сопляка, с которым не жалко будет и проститься. Но к моему разочарованию меня встретил взгляд того же молодого человека, что несколько секунд назад, в аудитории, вызвался мне помочь.

– Что ты здесь делаешь? – возмутилась я, – тебе совсем больше нечем заняться?

Его лицо говорило о непритворном удивлении. Я развернулась и стремительно направилась вдоль огромного коридора, когда она остановил меня:

– Вообще-то кому-то, – чеканя каждое слово, произнес он, – было жутко плохо несколько минут назад, – и, схватив меня за запястье, остановил меня.

– Вообще-то это не твое дело, – глядя ему в глаза, проговорила я, – я в порядке.

– Ты уверена? – с насмешкой спросил он.

– А что, незаметно?

– Нуу, – протянул он, осматривая меня с головы до ног, – нет.

– Это с непривычки.

Я отвернулась и, высвободившись из цепкого замка его рук, направилась прямо по коридору, поправляя сбившееся на бок хлопковое платье, что путалось в коленях. Пока удалялась, я чувствовала на себе его пристальный взгляд и не могла понять свои ощущения. Поворачивая за угол, я обернулась, чтобы проверить свои догадки. Он все еще смотрел мне вслед, сохраняя спокойствие и засунув руки в карманы светло-бежевых льняных брюк…

Я обследовала коридоры, туалетные комнаты, но нигде не нашла Сару, тогда, решив не терять времени напрасно, направилась к выходу из здания, прямиком на парковку.