Твари, подобные Богу - Мария Спивак

Черт с ним, с воздухом, зато живу как человек, мысленно ответил он той злоязыкой некоторой, чья случайная насмешка вот уже лет десять не давала ему покоя.

Он привычно кивнул консьержке и толкнул вперед правую створку широкой входной двери, зная, что у подъезда ждет еще одно, огромное и пока на миллиметр не исчерпанное, удовольствие — новый автомобиль. БМВ шестой серии, кабриолет сочного, привлекающего внимание брусничного цвета. По губам Протопопова скользнула улыбка. Молодые упругие бока новой игрушки — он ни от кого, включая себя, не скрывал, что это именно игрушка, зато какая! — глянцевито лоснились на солнце. Протопопов, сама невозмутимость — подумаешь! — нажал на кнопку сигнализации. Его сокровище отозвалось нежным курлыканьем, и несколько случайных прохожих будто невзначай повернули головы — кто счастливец? Но ни единый мускул не дрогнул на его лице, думал Протопопов, сдержанным шагом приближаясь к машине.

Знай наших, пело между тем у него в груди, так вас всех и растак! Ну и, для убедительности, разэдак.

Тата, была его следующая мысль. Он возмущенно мотнул головой. Что Тата, с какой стати, зачем? Все хорошо, и вдруг на тебе. Откуда выплыла? Показать бы Тате, лаконично пояснило настырное подсознание. В Лас-Вегасе ездили на похожем…

Протопопов усилием воли отогнал вредные мысли, сел за руль, включил зажигание. Все пустое, сказал он себе. Пустое. Пустое. Глупости.

Наваждение схлынуло. Он в очередной раз быстрым взглядом одобрил приборную панель, хозяйской рукой обласкал руль и, словно кокаинист, набрал полные ноздри крепкого кожаного запаха. Это ли не счастье?

Еще секунду он не двигался, наслаждаясь новизной ощущений, а затем, вздохнув, вместе с машиной вытек в застойное болото московской дорожной пробки.

Блин, ругнулся он про себя через три с половиной часа. Высказать это вслух было просто некому. Фантастический дебилизм.

Забыл все бумажки, все квитанции.

Идиотская, треклятая сауна. И что ему приспичило менять оборудование, когда старое работало превосходно?… Все-таки жена права, после инсульта у него шило в одном месте… а в башке дырка… теперь придется переться в Москву, а главное, обратно, чтобы утром встречать рабочих. Вот кайф.

Впрочем, настроение скоро исправилось. Длинная асфальтированная просека через лес, ведущая от дачи к шоссе, была абсолютно пуста. Погоняем, с аппетитом подумал Протопопов, дальнозорко всматриваясь в конец «тоннеля». К вечеру собралась гроза, поднялся сильный ветер. Старые плакучие березы у обочины клонились к дороге, почти образуя арку, мели асфальт свежей майской листвой. Свет снаружи странно порыжел; по лобовому стеклу забили первые капли. Протопопов, опережая компьютер, включил дворники, прибавил громкость радио. Любимая Татина станция… Прежде его раздражало, что она только ее и слушает — интеллигентские заморочки — но теперь он и сам ничего другого не включал. Мрак сгущался с каждой секундой. По радио, вопреки обыкновению и будто специально, запузыривали нечто психоделическое. Стивен Кинг отдыхает, хорохорясь, подумал Протопопов, но ему и вправду сделалось не по себе.

Однако он встряхнулся: мы гоняемся или нет? Дорога, правда, мокрая и ветер чудовищный, но другого такого случая — столь подходящей трассы — можно ждать еще вечность…

Он, отринув сомнения, втопил в пол педаль газа. В тот же миг полыхнула молния, загрохотал гром, полил дождь. Эффектно, оценил Протопопов. Хоть и опасно. Очень.

Но в бешеной скорости есть что-то наркотическое, всепобеждающее, как страсть, и он, забыв осторожность, отдался этому упоительному чему-то полностью, до молекулы, без остатка. Даже закрыл глаза на секунду.

И вдруг его будто ударило в сердце; он опомнился и распахнул веки — на обочине, голосуя, стояла Тата. Без зонта, с непокрытой головой, в тонкой курточке. Непогода ее нисколько не тревожила; она улыбалась — ласково, приветливо, интимно. Откуда она знает мою новую машину, начиная тормозить, удивился Протопопов. Откуда она вообще здесь взялась? И неужели ей не страшно одной?

Но тут стало не до вопросов: впереди что-то оглушительно затрещало, и на дорогу, не выдержав ураганного ветра, рухнула большая береза.

После Протопопов не мог вспомнить, как заставил автомобиль замереть буквально в сантиметре от пышной кроны — в глазах почему-то стояли до отказа натянутые поводья. Но, уже отпустив их, он ужаснулся: если б не Тата, ему вряд ли удалось бы уцелеть.

Девочка моя, благодарно подумал он, оборачиваясь.

На дороге никого не было.

Куда она исчезла? Он, втянув голову в плечи, выскочил под холодный дождь, заметался:

— Тата! Тата! — и не сразу понял, что она ему померещилась.

Надо же, предупредила, спасла, не переставал изумляться он, медленно пробираясь к шоссе окольными путями, к счастью, давно и хорошо знакомыми.

Спасибо, Таточка, мысленно произнес Протопопов и явственно услышал в ответ ее голос:

— Миленький, это еще не все. Но ты не бойся.

Миленький? Никогда раньше она его так не называла. Протопопов обстоятельно подивился нововведению — выехал на освещенную трассу — и лишь там покрылся холодным пóтом, осознав, наконец, что встретился с призраком.

До самого дома он ломал голову, искал рациональное объяснение случившемуся.

Он вспоминал Тату чуть ли не с утра — во время «гонок» закрыл глаза — возможно, на мгновенье уснул — это был сон — либо галлюцинация — после инсульта в мозгу могло что-то переклинить — хотя вряд ли, врачи все проверили буквально под микроскопом — тем не менее, говорят же, что после тяжелых болезней у людей иногда открываются необычные способности, а у него они и раньше были…

Очевидно, он заранее почувствовал неладное, вот мозг и выдал предупреждение — в необычной, но действенной форме: ситуация требовала экстренных мер.

Закоренелый материалист Протопопов с юности верил в свой экстрасенсорный дар, пусть и не имея сколько-нибудь внятных подтверждений его существования. Однако кое-какие опыты воздействий (в основном, на девушек и под влиянием алкоголя, и все-таки) они с другом, будущим психиатром, в студенческие годы проводили мнократно, и результаты получались любопытные — не отмахнешься. Протопопов очень любил рассказывать об этом Тате. До истории с Иваном она в «чудеса» не верила, но, в отличие от многих, реагировала исключительно правильно: ничего не высмеивала, ни над чем не издевалась и спокойно выслушивала самые невероятные вещи. Говорила:

— С каждым в жизни хотя бы раз случается необъяснимое. Ну и что? На всякую мистику обязательно найдется научное обоснование.