Лазурь и Пурпур. Месть или Любовь? - Энни Вилкс

младший брат, двоюродная сестра и двое ее малолетних сыновей, его окружение — слабые, мнящие себя великими политиками люди — все они были готовы расстелиться у Дэмина под ногами, лишь бы он продолжал появляться хотя бы раз в несколько лет и исцелять страждущих там, где других целителей боялись и недолюбливали. Иного не стоило ждать в герцогстве, управляемом простаками, боявшимися приблизить к себе шепчущих. Стелеры стали заложниками собственного ограниченного кругозора, и Дэмин пользовался этим уже много лет.

Синеземельцы думали, что Дэмина радуют пиры, мерзнущие цветы и почитание. Это было банально, но лекарь поддерживал их заблуждения: подданные Ива Стелера должны были верить, что он возвращается из-за их радушия, требовался повод, который они сами сочли бы достаточным, чтобы не задавать вопросов об истинной цели его появлений. «Великому лекарю у нас нравится, — гордо говорили они, произнося его чин с придыханием. — Он приезжает к нам втрое чаще, чем в другие земли».

Чистая правда. Великий лекарь был необходим Синим землям, а то, что крылось в глубинах плато, на котором стояла Страца, должно было оставаться неизвестным.

.

Но в этот раз судьба по-настоящему позабавила Дэмина. Встретить в Стратаците дочку Теренеров было приятной неожиданностью — и даже подарком провидения, давшим возможность не только скрасить скучную поездку, но и разобраться с Теренерами до конца одним красивым махом. Последнее дитя жестокого Сфатиона, последняя отрада мятущейся души, последняя надежда всех Красных земель. Брак Кьяры Теренер был единственным шансом ее отца не только сохранить хоть какую-то власть, но и избежать аннексии.

И вот девчонка здесь. Девчонка не хотела замуж, в ней кипела непокорность юности и, без сомнения, горячая кровь. Вряд ли она понимала, насколько важен для ее отца этот брак, и что от нее зависело так много.

Дэмин знал: Кьяра выросла вдали от отца, а Сфатион всегда пренебрегал мнением тех, кого просто использовал. Для начала девчонку нужно было направить к бунту, помочь ей и взять над ней контроль. Это не выглядело сложным.

Сначала дочку Сфатиона стоило подтолкнуть. Сделать для нее перспективу брака абсолютно невыносимой, даже больше — невозможной. Сейчас она вполне могла протестовать исключительно ради самого протеста, а столкнувшись с необходимостью заслужить гордость своего аспида-отца — проглотить боль и смиренно принять свою судьбу.

Девчонка, несмотря на красивое личико, была еще невинна и, скорее всего, избалована и своенравна. Быть может, ее хорошенькую головку забили какой-нибудь романтической чепухой, в которую настолько приземленный человек, как ее жених, совсем не вписывался — если так, тем лучше. То, как ее передернуло от его прикосновений, говорило лучше любых слов. Чуть подогреть отвращение, породить страх, ненависть, чувство несправедливости и раздуть силы сопротивляться отцу можно было всего одним простым приемом.

Брат Ива Стелера, маркиз Тан Стелер, разбирался в политике, но был нетерпелив во всем, что касалось битв и удовольствий.

.

Ив Стелер посадил свою будущую невестку далеко великого лекаря, рядом со своим братом, и тот то и дело подливал ей вина, касаясь покровительственным жестом ее рук, поправлял на ней платок и что-то многозначительно шептал. Кьяра же постоянно что-то вертела в пальцах, пытаясь избежать неприятных ей прикосновений, раздраженно улыбалась и едва заметно отсаживалась, когда Тан отворачивался. Она не пила алкоголя, изредка без всякого смущения опустошая кубок прямо в вазу, почти не ела и ни с кем не разговаривала. За ней нависал ее страж с больными влюбленными глазами — сильный воин и посредственный шепчущий, о чем, похоже, Ив Стелер не знал.

Кьяра Теренер не походила на своего отца внешне. Кожа ее была светлее, будто в жилах девчонки текла не только кровь степняков, но и кровь жителей Пурпурных земель, а глаза были не темными, а светло-карими, почти желтыми. Ее нетерпеливые, быстрые движения выдавали в ней человека импульсивного, не умеющего достаточно сдерживать себя, что было не странно для ее возраста и очень удобно для Дэмина. Пышное платье явно причиняло Кьяре неудобства, она поводила плечами, будто стараясь ослабить хватку корсажа, и все время откидывала назад узорный платок, скрывавший темно-рыжие волосы и делающий ее лицо каким-то блеклым.

Дэмин наблюдал за Кьярой со смесью ненависти и интереса, но девушка не бросила в его сторону ни одного взгляда, будто боялась пересечься с ним глазами, и откидывалась на спинку кресла так, чтобы громадная фигура Тана становилась между лекарем и ней. Это было любопытно, ведь пока она не знала, что Дэмина Лоани стоило бояться.

В конце концов, Кьяра стала первой, кто откланялся. Когда она выходила, глаза ее наконец скользнули по лицу Дэмина, и в них читалось плохо сыгранное отчаяние. Он улыбнулся и кивнул ей, и девушка неожиданно смутилась и выскользнула, не прощаясь.

— Простите ее, что не извинилась, — уязвленно проговорил Ив Стелер. — Этикет в Красных землях очень отличается от более цивилизованной части Империи. Она не привыкла вести себя вежливо.

— Ты слишком строг к девушке, Ив. У всех народов свой этикет, — вмешалась его жена. — В Пурпурных землях, откуда родом великий лекарь, кланяются в пол, и окажись мы там, прослыли бы дикарями.

— Леди Даника права, — согласился Дэмин, отмечая для себя, что герцогиня глубоко сочувствует девушке. — Я устал с дороги. Благодарю вас за теплый прием. Сдается мне, что ваши подданные также хотели бы пойти спать, но не видят возможности уйти прежде меня. Но сначала мне нужно передать приказ императора Тану Стелеру.

.

— Милорд Тан, — обратился Дэмин к громадному недовольному мужчине, только что влившему в себя еще одну кружку крепкого эля. Тонкие струйки потекли по его ухоженной светлой бороде, и Дэмин брезгливо поморщился, чего пьяный собеседник даже не заметил. — Почему же с вами нет вашей невесты?

— Она... — Холодные водянисто-голубые глаза Тана Стелера потемнели. — Верткая, как горная коза. Бегает от меня. За сердце хватается. Не пускает к себе. Телохранителя везде таскает, как мешок на привязи.

Дэмин усмехнулся. Проследив за взглядом собеседника, он подал Тану Стелеру кубок с водой, лишь на мгновение задержав пальцы над напитком.

Лекарей, способных создавать снадобья, на всю Империю набиралось не больше десятка, и Тан точно не встречал ни одного из них, а