Волчонок Ваня - Дмитрий Суслин

Про их очередную драку из-за пакета с водой Роман уже знал. Тогда он встал на сторону Никаншина и наказал братьев и Ладынина, впрочем, не очень строго. Но он так редко вступался за Ваню, что в этот раз остальным мальчикам это очень не понравилось. И они стали травить Никаншина с новой силой. Ваня, конечно же, оказал им сопротивление, и тогда, наученные кем-то из ребят из старшего отряда, они устроили ему темную. Вечером, когда он вошел в спальню и разделся, был выключен свет, на него накинули простыню и…

Роману чуть не стало плохо, когда он это услышал.

– Мы его не сильно били, – чуть не плача говорил Дениска. – Мы хотели пошутить, а он после этого взял и ушел на улицу. А потом ты дачу уже запер…

– Почему вы мне сразу не сказали? – закричал на них Роман.

Мальчишки стояли перед ним виноватые и жалкие. В одних трусах и босиком. Шмыгали носами и смотрели в пол.

– Где теперь его искать? – сам себя вслух спросил Роман.

– Да тут он вокруг дачи ходит, в окошко стучит, пугает, – успокаивающим голосом сказал Антон.

– Ага, – подхватил Дениска, – волком воет. Мы тебе просто не говорили.

– Давно он убежал? – уже более спокойным голосом спросил Роман.

– Не очень. Как раз перед тем, как ты начал окна закрывать.

– Господи! – простонал вожатый. – Он же там, наверно, уже умер от холода! Он хоть оделся, когда убежал, или прямо так?

– Прямо так, – буркнули мальчишки.

– Убью! – неизвестно, кому крикнул Роман и бросился к двери.

Когда он выскочил из дачи, с шумом и грохотом открыв дверь, то на углу дома сразу увидел Ваню.

Мальчик тоже его увидел и бросился в темноту.

– Никаншин, стой! Остановись! – крикнул Роман и помчался за ним вдогонку.

В темноте почти ничего нельзя было разглядеть, но Ваня действительно был лишь в одних трусиках, и они белели в ночи маленьким бледным пятнышком. Роману это дало возможность не потерять мальчика из виду и продолжать преследование. Бежать было невероятно трудно, тем более что мальчик не выбирал дороги, а это ему с его малым ростом было намного легче, чем вожатому. Один раз Роман даже потерял его из виду и, запыхавшись, остановился. Стал оглядываться вокруг и вслушиваться в тишину. Сразу услыхал, как где-то слева трещат сучья и ветки. Кинулся туда.

– Ваня! – Роман еще раз решил сделать попытку дозваться мальчика.

Мальчик не остановился.

– Стой, дурачок, я тебе ничего не сделаю! – Роман был готов на все, чтобы вернуть Волчонка. Он нисколько на него не злился и, конечно, меньше всего на свете думал о том, что у него будут из-за мальчика неприятности по работе.

Волчонок ему и в этот раз не поверил: уж слишком грозный топот раздавался за его спиной. Дети не верят словам, они верят только своим чувствам. В этот раз чувство обмануло Волчонка, поэтому он бежал. Слышал за собой прерывистое дыхание вожатого и бежал.

Роман уже готов был схватить ребенка за плечо и остановить, но что-то толстое попалось ему под ноги, и, чертыхнувшись, он повалился на землю. Когда вожатый встал, мальчик снова был далеко. Мелькнули в темноте его белые трусы и тут же пропали.

«Там же лес, – подумал вдруг Роман – куда его черт несет?»

Он встал и поплелся в ту сторону, куда убежал Ваня. Наткнулся на деревянный забор. В темноте не сразу нашел всем в лагере известную дырку, с трудом пролез в нее и очутился прямо в лесу.

В ночном лесу.

Обернулся назад и увидел на заборе маленький белый лоскуток. Значит, он не ошибся: Ваня удрал в лес, оставил на заборе кусок своих трусов, наверно очень спешил. Роман снова прислушался. Видимо у него был талант на ловлю детей. И он услыхал мальчика. Даже не услыхал, а словно почувствовал и уверено пошел. Не побежал, а пошел. Ночью в лесу не побегаешь.

Восьмилетний мальчик тоже долго не смог бегать по ночному лесу. Когда он оказался в самой гуще кустов и деревьев он остановился. Настала пора оглядеться и привести в порядок мысли.

Ваня огляделся и только сейчас понял, что вокруг него лес и очень темно.

И СТРАШНО.

И ОЧЕНЬ ТИХО.

Мальчик заплакал. Он даже не мог понять, как здесь очутился и почему бежал от Романа. Ему захотелось вернуться в отряд к противным и ненавистным мальчишкам, нырнуть в постель и поплотнее завернуться в тонкое лагерное одеяло…

НО ВОКРУГ БЫЛ ЛЕС.

Ваня от страха даже не мог придумать, в какую сторону он должен идти. Но стоять в лесу ночью было так страшно, что он пошел туда, откуда, как ему показалось, прибежал.

Он хотел крикнуть и позвать Романа, но голос его не слушался. Он лишь тихо что-то провыл и пискнул, как мышка. Ему было очень холодно. Кожа покрылась пупырышками, и даже прикасаться к себе было неприятно: от этого становилось еще холоднее. По земле было больно идти. В босые ноги постоянно что-то впивалось. Ребенку казалось, что его оставили здесь в лесу очень давно, а на самом деле прошло не больше двух минут. Глаза стали привыкать к темноте. Но лучше бы они продолжали ничего не видеть. Деревья и кусты, которые днем кажутся такими знакомыми и безобидными вдруг превратились в чудовищ, которые жаждут человеческой жизни…

Вдруг неожиданно стало светлее. Это в пространство между кронами деревьев заглянула луна. Белый луч упал на мальчика и вырвал его из тьмы леса. Но от ее света стало еще страшней. Ваня громко заплакал. Слезы вдруг прорвались сами собой. Лес огласился детскими рыданиями.

Но плакать Ване пришлось всего несколько секунд.

Голос пропал, и все звуки застряли в горле. Ваня почувствовал, что сейчас сделает то, что в его возрасте мальчикам делать уже не полагается, – описается.

Любой другой на его месте, даже совершенно взрослый мужчина, получил бы разрыв сердца.

Мальчик увидел глаза. Два глаза. Они внимательно смотрели на него из темноты.

И ГОРЕЛИ.

А ЗА НИМИ БЫЛО ЧТО-ТО БОЛЬШОЕ И ТЕМНОЕ.

Теперь и вспомнились все разговоры про волка.

Глаза приблизились.

– Мама! – тихо сказал Ваня.

Он не описался. Он просто повалился на землю.

Прямо на волка.

Волк увидел, что на него падают, и отошел в сторону.

Ваня упал рядом.

Волк подошел к лежащему мальчику и наклонил свою морду прямо к его лицу.

В темноте блеснули белые клыки.

Волк стал обнюхивать человеческого детеныша. Запах ему был незнаком, но почему-то приятен. Он даже чихнул, после того как засунул свой нос мальчику в ухо. Затем…

…затем лизнул его в лицо.

ВОЛКИ НЕ ЗАГРЫЗАЮТ ВОЛЧАТ.

Этот волк тоже не собирался сделать Ване ничего плохого. Он не собирался ЗАГРЫЗАТЬ ЭТОГО ВОЛЧОНКА. Он просто захотел взять его с собой и осторожно, как это умеют делать только волки, стал примериваться пастью к его плечу.

«Какой большой волчонок – мог бы подумать волк, если бы он умел думать, – сразу и не ухватишь».

Но тут шерсть на нем стала дыбом. Волк почувствовал опасность. Эта опасность с шумом приближалась к нему.

Когда в ночи раздался детский крик, Роман бросился в его сторону, не разбирая дороги, и один раз опять упал. Но крик оборвался так же неожиданно, как и начался. Вожатому стало невыносимо тоскливо от предчувствия чего-то страшного и необратимого. Собрав все силы, он пробежал еще десяток шагов, после чего оказался на открытом и освещенном луной месте.

В первую секунду Роман остолбенел. Ему показалось, что его вырвет от того, что он увидел. Но страха никакого не было. Даже тогда, когда он понял, что с Ваней все кончено. Вряд ли человек может подумать другое, увидев ребенка в пасти волка…

Волк дернулся и зарычал. Он стоял над лежащим мальчиком и был готов вступить за него в борьбу с кем угодно.

Роман тоже не собирался отступать. Он сделал шаг вперед, готовясь к схватке не на жизнь, а на смерть.

Волк ощетинился и подал назад…

Это все досужие домыслы, что волки нападают на людей. Волк никогда не нападет на человека, даже если тот залез в его логово и крадет волчат. Волки единственные хищники, которые не защищают своих детенышей от человека.

Он бы ушел обратно в лес, но Роман сделал еще один шаг вперед и, видимо, сделал слишком резкое движение правой рукой. Волк издал звук, похожий на тот, который издают собаки, когда люди пинают их в бок, и бросился на человека.

Человек сделал шаг в сторону, он даже сам не понял, как это произошло, но волк промахнулся.

Так бывает. Очень редко, но бывает.

Волку стало стыдно. Он заскулил, как щенок, и исчез в лесу.

Только после этого Роман почувствовал невыносимую боль в правой руке, словно ее обожгло раскаленным железом. Рукав рубашки стал горячим. Он понял, что это кровь…

Но ему было не до себя. Несколько секунд Роман простоял, не решаясь подойти к поверженному ребенку. Он никогда не видел мертвых детей и очень не хотел, чтобы это произошло. Но надо было идти. Может еще не все кончено?

Надежда зажгла слабый огонек в душе Романа, и он подошел к мальчику.

Ваня лежал на спине. Роман увидел его бледное лицо, и не столько умом, сколько каким-то седьмым чувством понял, что мальчик жив…