Всё моё добро - Максим Анатольевич Кич

заморгал глазами, словно пытаясь что-то припомнить, помотал головой и ушёл по коридору, бормоча себе под нос: "Кошмар какой-то... паразитный сигнал пошёл и рубить... рубить... топором... Серёга, бедный Серёга".

Андрей вошёл в указанную вахтёром комнату и обнаружил там сидящую в кресле Ольгу. Та была явственно вымотанной и то и дело вытирала со лба пот.

--Привет, Андрей, как ты?

--Бывало и лучше... У меня до сих пор Сергей перед глазами стоит. Я вчера вечером ужрался, на второй бутылке водки пошёл к театру нигеров бить,-- Андрей продемонстрировал напарнице ссадины на костяшках правой руки,-- Двух, как помню, уложил, третьего, вроде, тоже. Очнулся дома, морда целая. Значит, самого не били. А ты, лучше, скажи мне, что это за балаган тут творится?

--Это не балаган. Это моя работа. Иваныч сказал, что ничего не произошло. Поэтому я и делаю так, что ничего не произошло.

--И мне ты тоже мозги промоешь?

--Зачем? Ты ещё должен раскрутить всё до конца. А здесь и так никто ничего не понимал. Это, честно говоря, действительно балаган. В последнее время Сергей возился с какой-то своей программой, но никто не знал, что это такое. Он говорил, что это - по личному указанию Иваныча. Сейчас программа всё ещё загружена в гиперкомпьютер.

--И что?

--Пошли, я думаю операторы тебе лучше всё объяснят.

--Ты ж им того,-- Андрей постучал пальцами по виску.

--Я не настолько топорно работаю, чтобы они стали профессионально бесполезными. Все изменения, которые я внесла в их сознание касаются лишь обстоятельств гибели Сергея. А во всём остальном они остались прежними. Ладно, пошли в машинный зал, там для тебя есть дело.

Машинный зал располагался в двух верхних этажах, и большую его часть занимала схизматроника гиперкомпьютера. Ольга обвела взглядом помещение залитое холодным, сочащимся из оптоволоконных кабелей светом, шеренги мышастых серверных корпусов и поёжилась. Ей вдруг очень чётко представилось, что на неё смотрит тяжёлый немигающий взгляд сверхчеловеческого существа.

--Почему бы ни поставить сюда нормальные лампы?-- спросила она растирая плечи ладонями.

--Лампы выделяют лишнее тепло и создают помехи. Поэтому, кстати, мобильные телефоны автоматически отключаются на входе сюда. Схизматронные процессоры изменяют структуру под воздействием слабых токов и достаточно чувствительный радиосигнал может вызвать непоправимые сбои в работе машины.

--Если ты не возражаешь, я подожду тебя снаружи. У меня такое чувство, что из этих коробок за мной наблюдают.

--Как хочешь, но ума у этого металлолома не больше чем у курицы. Это просто очень сложная система, которая способна решать те же задачи, что и человеческий мозг. Но сознания у неё нет и не может быть. Доказано математически.

--В любом случае, я буду ждать тебя снаружи.

--Я уже сказал: как хочешь,-- Андрей проводил Ольгу взглядом и направился к операторским терминалам.

Там его встретили двое молодых парней, которых он не знал. Они представились как Слава и Артур, и начали наперебой рассказывать о событиях вчерашнего вечера. Дескать, схизматроника просто взбесилась, все терминалы были заблокированы и даже кнопка управления питанием - даром что запараллелена с базовой системой ввода-вывода - ни под каким предлогом выполнять свою первостепенную задачу не соглашалась. А ещё в этот момент в городе исчез свет и Сергей полез в щитовую, дабы отключить гиперкомпьютер от резервного питания... И там...

--Хорошо, а до этого за Сергеем вы ничего странного не наблюдали?

Операторы ничего странного за Сергеем не заметили. Всё так же задерживался на работе допоздна, всё так же с головой погружался в огромные и бессмысленные распечатки, всё так же был нелюдим и неразговорчив. С людьми, по крайней мере. За терминалом он оживлялся, спорил с кем-то, беззвучно шевеля губами. Иногда он ненароком произносил вслух какую-нибудь совершенно отвлечённую фразу, потом, спохватившись, оглядывался по сторонам, виновато улыбался коллегам и некоторое время работал молча.

--Он однажды так странно сказал...-- вспомнил вдруг Артур,-- За день или два до того ну... ну ты понимаешь... в общем, что-то у него там то ли получилось, то ли не получилось, но факт, что скомкал он свою очередную простыню, и так... сказал, что мол, это всё добро моё... Голосом таким, словно у него добра - только крест да паперть.

--Вот-вот,-- подтвердил Слава,-- он тогда напрочь убитый был. Нет, он конечно всегда такой, но... в смысле был всегда такой, но что-то ему херовато тогда было. А что?

--Да так... Иваныч хочет объяснений... Не каждый день его сотрудники... э... на распределительный щит бросаются...

--Д-да ну тебя на фиг,-- Слава возмутился,-- он машину спас... Только вот толку теперь от этого.

--Иногда вот подумаешь,-- Артур пожал плечами,-- вот почему он вообще этим всем занимался? Толковый ведь был мужик... Мог семью иметь... Правда, ведь, что он женат был?

--Нет,-- покачал головой Андрей,-- собирался, но ничего не вышло.

--Ну всё равно. Не дурак ведь, и не алкаш... Другие вон... А, ладно, нашли о чём трепаться. Удачи тебе.

--Так, с удачей, давайте подождём, а сейчас вы мне дадите отчёт по запущенным процессам.

--А чего давать? Тут ведь всё как на ладони,-- Слава пробежал пальцами по голограммам и терминал отреагировал на его жесты, выбросив в воздух новую порцию разноцветных призраков,-- Вот модуль который скинули экономисты, вот модуль энергетиков, вот Капуста опять какую-то дорожную хуйню приволок, мы еле из неё запрос сообразили, а вот этот процесс загрузил Сергей и, честно говоря, никто кроме него не знает, что это такое.

--И никаких исходников нигде нет?

--Сергей всё стёр... Остался только этот запущенный модуль и, кстати говоря, пока он не отработает до конца, выгрузить его не удастся.

--Есть какие-нибудь сроки?

--Увы. Может быть он уже и повис окончательно, но входные вектора знал Сергей, а найти что-нибудь перебором, сам знаешь, нереально...

Ольга ждала снаружи. Необычно напряжённая, она крутила между пальцев тонкую дамскую сигарету.

--Меня это место убивает,-- пожаловалась она,-- каждый раз - мурашки по коже.

--А у меня мурашки по коже от твоего общества,-- угрюмо заметил Андрей,-- но я ничего, не жалуюсь.

Они направились к выходу.

--Боишься, что я и тебе память подкорректирую?

--Естественно.

--А ты не думаешь, что, может быть, я уже это сделала? Как ты сможешь отличить одно от другого, если ты считаешь свои воспоминания априорно верными? Впрочем, ты можешь их такими и не считать, но что от этого изменится?

--И ты думаешь, что это нормально?

--Послушай, Андрей, мне платят за нейролингвистику, а не за рефлексию, по этой простой причине я вообще ничего