Всё моё добро - Максим Анатольевич Кич
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
--Но это разве не проявление слабости?
--Слабость проявляется и в силе, и в бессилии. Что тебе ближе?
--Это - не ответ.
--А какой ответ ты хочешь от меня услышать?
--Хочу понять твои мотивы.
--Отрадно. А ты сможешь это сделать? Мотив - вещь сокровенная, она лежит за многими замками.
--И всё же. Почему ты покончил с собой?
--Самоубийство - это конфликт между рациональным и иррациональным. Можно сказать, что самоубийство - это рациональное решение иррациональных вопросов. Аналогично можно предположить, что самоубийство - это иррациональное решение рациональных вопросов. В любом случае, суицид - побочный эффект наличия разума.
--Хорошо. Что ты подразумеваешь под иррациональностью?
--Вера иррациональна. Стоящий перед лицом неопровержимых фактов закроет глаза, если такова будет его вера. Вне рамок рационального лежит изменённое сознание.
--Ты имеешь в виду наркотики?
--Наркотики - это не выход. По большому счёту, это - костыли. Есть другие способы.
--Изменённое сознание?
--Изменённое сознание лежит вне рамок рационального. Наркотик толкает нас на иррациональные поступки. Любой, искусственный и синтезированный организмом.
--Что значит синтезированный организмом наркотик?
--Сложное определение. Могу дать пару ссылок.
--Не надо. Я просто хочу знать, почему ты наложил на себя руки?
"ОШИБКА. СБОЙ МОДУЛЯ paradigm. ФУНКЦИЯ trace_logic ВОЗВРАТИЛА СООБЩЕНИЕ: "Невозможно распознать структурную связь. Проверьте файл /SEMANTIC/verbal003as.link строки 12.345, 14.936, 17.002 или задайте параметр LogicAlwaysTrace = False"
(на)лож/класть/ил(а/о)_???_гл(I) (set as action)
на->(ед.ч.2 self) (set as target)
рук(и,,ам,и,ами,ах)(set as object)
LogicCube(FFA036FF,00BA0003,4B0A76D2)="NULL"
Except(LogicTraceMode)="CallError(365)"
Dump saved to file "dump171036.dump"
ЗАВЕРШЕНИЕ РАБОТЫ ПРИЛОЖЕНИЯ"
Призрачный прямоугольник терминала распался на переливающиеся точки и втянулся в брюшко голографического проектора. Андрей отодвинул от себя клавиатуру и допил остатки пива из жестяной банки.
Начало темнеть. Из углов комнаты сползались тени, они выглядывали из-за выцветших плакатов, растекались из-под книжного шкафа и дивана. Где-то за окном надрывалась автомобильная сигнализация, заявляя всему миру, что некто посягает на частную собственность, пусть даже этот "некто" имеет четыре лапы, усы и хвост в качестве единственных удостоверяющих его личность документов.
Казалось, что грязно-алая полоса заката выжигает из помещения остатки кислорода. Андрею вдруг захотелось содрать с себя удушающую раскалившуюся кожу.
Он оделся и вышел на улицу.
Стояла та пора года, когда поздняя осень стремится быть неотличимой от августа, но скрыть укрепившийся в самых глубинах небес пронизывающий холод ей не под силу. Листва почти отгорела - чёрные контуры полуобнажённых деревьев против густеющей вечерней синевы, словно масштабная абстрактная композиция гениального скульптора.
Нам приятно думать, что прекрасное сотворено, а не появилось в результате естественных причин. Это несколько приподымает наш статус перед лицом слепого рока.
Андрей шагал по направлению к центру города. Подошвы его ботинок вспарывали хрусткие ледяные корочки, бурые от вмёрзших в них листьев.
Дышалось легко. На какое-то время Андрей подумал: "Так, наверное, смотрят на мир зная, что всё это - в последний раз". И в тот же момент окружающее словно осветилось изнутри и обрело невероятную чёткость. Более того, каждый обнажившийся мелкий штрих был наполнен неким смыслом, или частью этого смысла, но всё вокруг было слаженной системой, и ничего не творилось само по себе.
В ларьке Андрей купил ещё одну банку пива - третью за вечер - и пачку сигарет. Расплатившись и отойдя на некоторое расстояние от киоска он вернулся, чтобы купить ещё и зажигалку вместо забытой дома. Последним разработкам табачных компаний, сигаретам зажигавшимся самостоятельно, Андрей не доверял. Для него важен был ритуал: вынуть из пачки белый цилиндр, размять его между двумя пальцами, зажать губами фильтр, щёлкнуть зажигалкой, услышать как с тихим шорохом воспламеняется сигаретная бумага.
Андрей отправился в старый город. Туда, где узкие улочки, небольшие здания и тишина сплетались в нечто необъяснимое, и, как казалось порой, обладающее собственной недоброй волей. Осень вокруг незримо делала свою работу, превращая жизнь в питательную среду для другой жизни.
И Андрею казалось всё более очевидным, что всё сущее, каждая крохотная жилка мироздания, пульсирует, подчиняясь некоему всеобщему закону, бесконечно простому и, может быть, именно по этой причине непостижимому. Андрей шёл, выверяя ритм шагов по ударам сердца, а вокруг него небесная ткань прогорала по золотым нитям, и это было частью чего-то большего, чего-то необъяснимого, но непременно близкого, даже интимного. Мысли разлетелись по сознанию цветастым бисером, каждая легла на своё место. Это было похоже на брошенные для гадания ракушки и, в то же время, на брошенную под ноги Андрея листву, потому что, по большому счёту не было разницы между двумя этими вещами, равно, как и между любыми другими.
Смотри: человек идёт.
Смотри: идёт человек.
Тепло подымается над городом и растворяется в разваливающемся на куски небе.
Смерть тепла?
11011101010111011101110101011101
Утром Андрей прибыл в Координатор. ВасВасыч, старый вахтёр, поприветствовал его. Из разъёма за ухом вахтёра торчал шнур, скрывающийся в деке - тоже старой, по меркам оптроники. Андрей понял, что сейчас у ВасВасыча есть ещё два глаза, которыми он смотрит на какую-нибудь древнюю симулякру, а, может быть, и ещё несколько глаз, коими дневной охранник обозревает вверенную ему территорию.
--Да, Андрюша, тут одна милая леди приходила, сказала чтобы ты, когда появишься, поднялся в тридцать первый кабинет... и... погоди, вот что ещё... пятёрку не одолжишь?
Андрей печально улыбнулся и протянул вахтёру потрёпанную банкноту - век электронных платежей так и не смог окончательно выжить из обращения бумажную наличность, особенно в тех вопросах, которые касались розничной торговли суррогатным спиртным из-под полы.
--Храни тебя бог, Андрюша... Ты ж не дури так, как Серёжка, царствие ему небесное... Это ж надо, ради каких-то железок голыми руками в распределок забраться!
Андрей решил, что благоразумнее будет не уточнять, когда это ныне покойный Сергей успел забраться голыми руками в распределительный щит, и поднялся на третий этаж, где столкнулся нос к носу с одним из операторов гиперкомпьютера, как раз выходящим из тридцать первого кабинета.
--Андрей, здравствуй,-- взволнованно прошептал он,-- ты уже знаешь?
--Про Серёгу?
--Ну... на моих глазах ведь всё случилось... Там просто кошмар какой-то был, когда пошёл этот паразитный сигнал и начало станции рубить... Клим орёт: "руби оптику", а чем ты её перерубишь, когда кабель в кишке и к полу прибит... Топор искали... а потом свет повырубался, а гипер на резервном всё гонит и гонит... И тогда Серёга из распределка кабель выдернул, а с него такая молния и прямо в левую руку... Бедный Серёга...
Оператор вдруг осёкся,
