Арвендейл - Роман Злотников

Трой упрямо набычил голову.

— Я выиграл честно!

Герцог вскинул ладонь.

— Не будем об этом, мой юный друг, я же сказал, что расцениваю это как услугу… — лицо герцога приобрело несколько скучающее выражение, — долг за которую, как мне кажется, я вам уже вернул. За сим я с вами прощаюсь. Думаю, нам с вами вряд ли еще когда доведется встретиться, поэтому… вот, возьмите, возможно, это когда-нибудь, когда у вас снова случатся временные затруднения, поможет вам протянуть дюжину-другую дней. — С этими словами герцог протянул новоиспеченному барону массивный перстень с крупным сапфиром и, когда голова его молодого собеседника склонилась над подарком, легким движением ладони сотворил какой-то знак прямо над его макушкой. Меж пальцев герцога вырвалась тоненькая струйка дыма и крошечной змейкой втянулась в взъерошенную шевелюру Троя, но тот ничего не заметил. Герцог довольно усмехнулся и встал. Да, этот дюжий простолюдин оказал ему немалую услугу, избавив его от Арвендейла, только вот очень ошибается, решив, что может так запросто обрести дворянское достоинство. Право именоваться дворянином имеет только тот, у кого безупречно чистая кровь. Когда герцог Эгмонтер станет императором, очень многим, забывшим это непреложное правило, придется жестоко пожалеть о своей забывчивости. А пока… в том, что этот простолюдин получил, хотя бы формально, право именовать себя дворянином, была доля вины и его самого, герцога Эгмонтера, поэтому он должен был как можно быстрее исправить свою ошибку. И пусть это вполне мог сделать и Арвендейл (а в том, что этот упрямый простолюдин обязательно рванет посмотреть на свой злосчастный домен, герцог почти не сомневался, достаточно было вспомнить взгляд этого типа, сверкавший сквозь забрало шлема во время схватки на турнире), но герцог привык ничего не пускать на самотек. У Арвендейла есть полгода, чтобы прикончить эту ошибку природы, а если он не справится за этот срок… что ж, тогда это сделает заклятье герцога.

С этими приятными мыслями герцог покинул таверну.

Часть I

Детство Троя

Глава 1

Окраина мира

— Староста Амир! Староста Амир!

Здоровенный косматый мужик в застиранной длиннополой домотканой рубахе и коротких портах, заслышав тонкий детский голосок, остановился и, подняв косу, стал неторопливо вытирать ее пучком свежескошенной травы.

— Староста Амир! — вновь закричал пацаненок, подбегая к остановившемуся косарю. — Меня послал дядька Губал. Там это, пришлые… двое, один ну дюже здоровый, а второй худой и лицом черен. И с дитей. Совсем грудная. Говорят, хотят в общине жить.

— Мгум, — задумчиво хрюкнул мужик. — Двое, говоришь?

— Ага! — закивал пацаненок.

— С дитей?

Пацаненок снова кивнул. Староста вытер косу, оперся на нее и некоторое время стоял так, напряженно размышляя над полученной информацией. Результатом столь серьезных мыслительных усилий было резюме:

— Тады… пойду посмотрю.

С этими словами староста вскинул косу на плечо и размеренным шагом двинулся по свежескошенному лугу в сторону деревни.

Деревня Сухой Дол возникла не очень давно. Однажды летним вечером на опушке леса, под огромными корабельными соснами показался караван из двух десятков крытых возов, запряженных парой могучих быков каждый. Парусина на крышах возов уже немного выцвела, но все еще была относительно целой, почти без штопки и заплат. Это означало, что караван в дороге не так долго — несколько недель, может, пару месяцев. Впереди и по обоим бокам каравана ехали верхами с десяток всадников в легких кольчужных доспехах и крепких, но простых шишаках. Всадники были вооружены в основном копьями, у троих-четверых виднелись подвешенные к поясу мечи, а у двоих к седлам были приторочены саадаки с луками. Всадник, ехавший впереди, остановил коня, вскинул ладонь к бровям, заслоняясь ею от заходящего солнца, и окинул взглядом открывшуюся картину. Лес перед ним немного отступал, охватывая подковой небольшой холм, поросший кустарником, один склон которого, тот, что покруче и пообрывистей, сбегал к небольшой речушке, как раз в этом месте устроившей себе некоторую вольготность и слегка раздвинувшей берега, отчего образовался заметный бочажок. На другом бережку лесная чаща тоже начиналась несколько поодаль, уступив кусок берега небольшому лугу, поросшему буйными зарослями вереска. От всей этой картины веяло таким покоем и уютом, что суровые черты всадника невольно разгладились, а губы сами собой сложились в некое подобие улыбки, каковой на его лице, судя по строению его лицевых мускулов, отродясь не бывало. Всадник повернулся лицом к каравану и, взмахнув рукой, гулко крикнул:

— Сто-о-ой!

Ехавший в паре шагов за ним крепкий мужик натянул поводья и в свою очередь завертел головой, оценивая раскинувшийся перед ним вид.

— Значит, здеся и остановимся, десятник?

Первый мужик, продолжая смотреть на лес и реку, пожевал губами, потом почесал бороду и, крякнув, степенно ответил:

— Мгум… кто его знает. Посмотрим. Надобно ночь переспать да день посмотреть, а там решим. И… это, я тебе не десятник, а староста. Понятно?

— Так я че… я ж ниче, староста так староста, — кивнул мужик. — Не попривык ишшо.

— Ладноть, — степенно кивнул староста. — Слазь, пошли скотину распрягать. Умаялась за день-то. Чья очередь ноне в пастухи?

— Мертула, — с готовностью доложил мужик. — Я-то третьего дня скотину пас, а Край вчерась. Так что Мертулова сегодня очередь. Точно.

— Вот пусть и займется, — резюмировал староста…

Спустя два месяца, к первым осенним дождям, на расчищенном от кустарника холме уже вознесся к небу крепкий деревянный частокол со сторожевой вышкой, а за ним сверкали свежей сосновой дранкой крыши трех длинных общинных изб. Места здесь были глухие, до ближайшего жилья двадцать дней пути, да и то жилье не слишком отличалось от этого. Такая же деревня поселенцев, только поставленная лет на десять раньше. К тому же там обосновались ветераны из Второго Сагитского конного легиона, в котором служили по большей части южные варвары (и какие темные боги занесли этих детей степи в эти северные лесные края?), а здесь собрались бывшие солдаты Шестого Ал-Тенорского латного. А латники всегда свысока посматривали на легкую кавалерию. Так что, дабы не уронить честь тяжелой пехоты, следовало постараться справиться со всеми грядущими проблемами самостоятельно. Потому первым поставили частокол, а уж потом занялись жильем. Кроме того, до холодов надо было как следует запастись сеном. Иначе скотину не сохранить. Им-то самим на эту зиму продуктов — муки, ячменя и лука — было в достатке, к тому же чего-нибудь добудут охотой. Хороших стрелков среди бывших латников почитай что не было, но силков на складе императорской пенсионно-поселенческой канцелярии в Палангее, последнем более-менее крупном городе этой провинции империи, где стоял последний гарнизон имперских войск и где как раз и сформировался их караван, они набрали вдосталь.