Аликс и монеты - Александр Андерсон

– Это была очень большая рыба, – пораженно произнесла она.

– Ну что вы, вот ваша библиотека – большая, а рыба… не больше вашей библиотеки, значит, она не может быть большой, так как не поместилась бы здесь. Давайте подниматься.

Пока девочка карабкалась, Шут продолжил:

– Я знал одну поистине большую рыбу. В ее пасти хранились тысячи историй. Она рассказывала их не переставая, пока ее не поймал один удачливый рыбак. Он съел рыбу и стал думать, что рыба – это он.

– Но, Шут, вы говорили, что рыбы не могут разговаривать.

– Ах, это было так давно!

Что именно было так давно, Аликс не поняла. Может быть, давно рыбы разговаривали, а может, с момента, когда Шут первый раз сказал ей про рыб, прошло уже так много времени, что все изменилось.

«Если все будет так быстро меняться, зачем вообще нужны какие-то знания? Они слишком быстро устаревают, чтобы иметь хоть какую-то ценность. Другое дело – мои монеты, которые будут ценны всегда».

И чтобы убедиться в правильности своих мыслей, Аликс остановилась и посмотрела в карман. Монеты приятно блестели, а при подъеме еще и звякали друг о друга. Похоже, их мелодией заслушался и Шут. Он склонил на бок голову и расплылся в блаженной улыбке.

На вершине книжной горы Аликс внимательно посмотрела на стену. Там были начертаны какие-то закорючки и черточки с линиями. Они словно плясали, а если долго смотреть – уходили в спираль, которая чуть-чуть мерцала. Аликс завороженно потрогала их. Также она заметила ямки на стене – видимо сюда и бил Шут.

– Вот и вход, – прозвучал прямо над ухом голос.

– Но куда он ведет?

– В Элизиум, милая Аликс. – Шут погладил стену. – Это место, куда ведет только такой путь.

– Элизиум? – насторожилась девочка. Среди книг библиотеки ей встречалось это слово, и Аликс процитировала строчку одной из них: – «Элизиум, светлое место покоя душ героев». Выходит, мои родители… все же они…

– Что вы, что вы! – Маска Шута стала добродушной и взволнованной. – Это красивое слово и только, век благополучия огромного мира. Людям хочется верить, что все хорошо, и они придумывают утешающие названия. Люди прекрасно врут самим себе. Те же, кто умеет смотреть правде в глаза, кто не боится ее, зовут этот мир истинным именем – Междустенье.

Красивая обертка опасного мира. Аликс подумала, что поздно поворачивать назад, когда пальцы уже тянутся попробовать начинку.

– Мне очень неудобно напоминать вам, но… мне нужна капля вашей крови.

Похоже, замерло все: граммофон, море, шум. Все перестало существовать. Осталась только новая, милая, добрая, бесконечно доверительная маска Шута с открытой улыбкой… и иголка.

Шут сжимал ее длинными пальцами в белой перчатке.

– Одна капелька, вы же уже решили, Аликс?

– Да.

Девочка протянула Шуту руку, сжатую в кулак, и он ласково разжал ее пальцы. Иголка была подобна кинжалу, но Шут не торопился. Он вдруг стал большим пальцем водить по ладошке круги, приговаривая зловещим шепотом:

– Ведьма-ведунья зелье варила,Ведьма-ведунья дело говорила,Ключи от дверей спрятаны в подвале,Кто их найдет,Тот целехонький уйдет.

Тут Шут загнул большой палец Аликс.

– Этот не уйдет.

Потом загнул указательный.

– Этот не уйдет.

Следом загнул средний.

– Этот не уйдет.

Затем загнул безымянный.

– Этот не уйдет.

По телу Аликс побежали мурашки. Ей стало холодно, дыхание остановилось. Голос Шута она уже не слышала, но знала, что будет дальше. Игла вдруг взвилась вверх.

– А этот ключ найдет!

И иголка вонзилась в мизинец.

Капля зависла на игле, Аликс от неожиданно сильной боли сжала руку, а Шут, не обращая на это внимания, поднес иголку с кровью к надписям.

Спираль знаков ярко вспыхнула, засветилась, символы бешено заплясали и замерцали.

От таких чудес Аликс широко распахнула глаза и вдруг увидела, как резко и быстро открылась дверь в стене… в непроглядную тьму.

Шут почтительно поклонился. В тот же миг над его цилиндром пролетели три голубя и исчезли, темнота словно проглотила их.

– Это вход в Элизиум, Аликс. – Шут поправил свой пиджак-плащ, затем цилиндр на голове и, чуть прогнувшись, вошел внутрь.

Его маска и белые перчатки засветились, рука потянулась к девочке, и Аликс, больше не раздумывая, зажмурившись, шагнула следом.

В мир, где пропали ее родители.

Глава 3. Элизиум

Как только девочка перешагнула незримый порог, сразу стало темно и холодно. Потянуло сыростью. Но что еще ужаснее – вокруг стояла какая-то немыслимая, оглушительная тишина. Элизиум казался совершенно мертвым. Каждый следующий шаг – наугад, каждый вздох слышен эхом, а позвякивание монет все тише, почти затаенно, словно они опасаются потревожить чей-то покой.

Шут пропустил Аликс вперед, и сейчас она как будто делала первые шаги, училась ходить заново в другом мире. Она посмотрела назад, и ее сердце подпрыгнуло от испуга. В воздухе, мерцая бледным светом, висела маска Шута. В следующую секунду девочка осознала, что маска вовсе не висит, просто остальных частей тела Шута не видно – их окутала тьма. И тут, словно два огонька, появились белые перчатки – видимо до этого Шут держал руки за спиной.

«Это хорошо, что у него в руках нет ножа или иглы…» – подумала Аликс и сразу вспомнила, как страшно было отдавать ему капельку своей крови.

А еще в голове внезапно всплыло слово «резус», когда-то вычитанное в умной книжке Мистера Пыли. Неприятное слово… специальное… про кровь. А ведь Аликс еще тогда подумала, что «резус» – это от понятия «резать»: порезать руку, ногу, палец… Сейчас, конечно, это уже не имело ровно никакого значения, но капелька крови, которая открыла дверь в странный мир Элизиума, наверняка тоже имела какой-то резус. Может быть, даже это он и вырезал ту дверь в стене.

Аликс подняла глаза на маску. Ей почему-то казалось, что Шут прекрасно видит в темноте – он ведь волшебник, пусть и не очень сильный, как он сам признался в первую встречу.

– Возьмите меня за руку. Тут темно, вы можете споткнуться, а я немного разбираюсь в темноте и способен находить путь, – словно подслушав ее мысли, сказал Шут.

Девочка неуверенно протянула руку и сжала перчатку. Она оказалась холодной и твердой, как мрамор, точно Шут состоял не из плоти и крови, а совсем из других материалов.

Аликс с непониманием посмотрела на маску Шута, но увидела лишь безмятежную радость.

Всю жизнь она жила одна, и воспитывали ее существа, давно покинувшие мир живых… Неужели Шут тоже не так прост? Может, и он вовсе не человек, а существо, не имеющее с живыми ничего общего, кроме злосчастных услуг?

Верить в это не хотелось, и Аликс пошла дальше, в ту сторону, куда смотрела улыбающаяся маска.

У ног что-то прошмыгнуло – небольшое, шумное. Аликс вся съежилась, но Шут так ласково наклонил голову, что страх тут же куда-то делся.

– Если бы им было дело до нас, думаю, они бы остановились. Не переживайте из-за лишних дум, милое дитя. – Шут приостановился и предупредил: – Мы идем по коридору, и он сужается, будьте внимательны.

Будто намереваясь проверить, Аликс протянула в сторону руку и нащупала стену. Поверхность ее была склизкая и неприятная на ощупь. Может, это улитки оставили следы от своих походов? Сейчас Аликс казалось, что она и сама улитка, медленно ползущая в темноте и оставляющая после себя след сомнений… Ей так живо представилась эта картина, что, будь у нее чуть больше храбрости, она бы непременно снова обернулась и увидела этот след. Может быть, он даже светился…

– Этот мир всегда был рядом с вами, милая Аликс. Сейчас он кажется вам незнакомым, но, поверьте, он существовал все это время и даже чуть дольше, – шепотом сказал Шут.

– Но привидения ничего мне о нем не рассказывали, даже Мистер Пыль умолчал, – удивилась Аликс негромко.

– А часто ли они с вами беседовали?

– Нет, они занимались своими делами, а я своими. Понимаете, Шут, у живых так мало общего с призраками, – будто бы найдя ответ и на свои вопросы тоже, кивнула Аликс.

– Вы очень умная девочка, – заметил Шут.

Но это нисколечко не прибавило ей уверенности. Скорее она стала ощущать опасность еще больше. Ведь если Элизиум существовал всю ее жизнь и был достаточно недалеко, буквально под носом, за паркетом с плинтусом, то он должен знать о ней куда больше, чем она знает о нем. И это он должен был прийти к ней в дом, а не она врываться без приглашения…

– Ай! – Аликс отдернула руку от склизкой стены, наткнувшись пальцем на что-то колючее.

«У стен не бывает иголок, они есть у ежей, дикобразов и опасных цветов, – подумала она. – А еще… у не менее опасных приключений».

– Вы укололись? – с тревогой спросил Шут.

Аликс уже успела сунуть палец в рот и понять, что не до крови, поэтому она покачала головой, будучи уверенной, что Шут все увидит и правильно поймет.