Трудный вопрос - Александр Власов

— Ну что? Растерялась? — спросил Гриша. — Назначай дежурного! Я тебе помогу для начала… Кто на «а» — поднимите руки!

— Не надо! — взмолилась Маша. — Сегодня я сама подежурю! Можно?

Борис снял очки и прогудел ей в ухо:

— А ты дура все-таки!

Маша улыбнулась.

— Ты так ругаешься, что ни чуточки не обидно…

Ведьмино кольцо

Ребята из 6-го «А» не были настоящими грибниками. Марина пришла к школе в моднейших брюках, в начищенных до глянца сапожках. Вместо корзины — сумочка с броской надписью «Бургас». Мика и Ника оделись по-зимнему — в лыжные костюмы. Под грибы они взяли проволочные сетки с ручками — в таких на юге носят фрукты с базара. Андрей появился с неразлучной клюшкой на плече, а на клюшке висел какой-то легкомысленный прозрачный мешочек. Из всех, кто собрался утром около школы, только Борис Чернов выглядел заправским грибником: кепка-заваляшка, куртка неопределенного цвета и корзина с воткнутым между лучинками складным ножом. Бывалый лесовик со шрамом на щеке. На нож все обратили внимание: был он большой, острый, с костяной ручкой желтовато-коричневого цвета.

Ровно в шесть часов к школе подкатил микроавтобус. Гриша распахнул дверь и с подножки, как с трибуны, оглядел одноклассников.

— Все в сборе?

Он вынул листок с фамилиями и пересчитал мальчишек и девчонок.

— Четырнадцать — все!.. Прошу!

Гриша соскочил с подножки и широким жестом пригласил ребят в автобус.

— Вот это сервис! — сказала Марина. — Я думала — на грузовике, а тут мягкие кресла!

— Нужно уметь организовывать! — ответил польщенный Гриша. — Побыстрей, товарищи! Побыстрей! Надо раньше всех в лес приехать!.. А ты чего ждешь?

Борис стоял и смотрел куда-то в сторону.

— Забыл что-нибудь? — спросил Гриша.

— Не все! — отозвался Борис.

— Что не все?

— Пришли не все.

— Все! Вот список! Четырнадцать записалось.

Борис заглянул в лист, перечитал фамилии, надвинул кепку на самые очки и грузно полез в автобус. Гриша занял место в кабине справа от отца.

— Можно ехать, папа!

Утро выдалось светлое, солнечное. Ехали быстро. Еще не было восьми часов, а Гришин отец, миновав приметную сосну с наростом, похожим на большую человеческую голову, притормозил, круто свернул с шоссе и метров сто вел автобус по негустому лесу. Место было ему знакомо: сюда он привозил за грибами начальство гаража. Остановились у огромного серого валуна.

Когда повыскакивали из автобуса, всех поразила лесная тишина. Словно выключили динамик с въедливой музыкой. И тепло было, как летом.

— Ой!

В этом приглушенном возгласе Марины слышались испуг и восторг. Она наклонилась и выдернула из светло-зеленого сухого мха ядреную кубышку с темно-коричневой шляпкой.

— Белый! — прошептала она, не веря себе.

Все сначала сгрудились вокруг Марины. Увидев в ее руке красавец боровик, бросились врассыпную. Грибной азарт мигом завладел ребятами.

— Далеко не уходите! — закричал Гришин отец. — Буду сигналить, чтоб не заблудились!.. Когда три гудка подряд — возвращайтесь! Поняли?

Никто ему не ответил. Было не до того. То там, то здесь раздавалось ликующее:

— Нашел!

— Вот он, голубчик!

— Е-есть!

Кричали те, кому повезло, и это еще больше подгоняло остальных. Вскоре в придорожной полосе редколесья не осталось никого. Поодиночке, вдвоем, втроем ребята скрывались в густом бору.

Гришин отец дежурил у автобуса. Он подошел к валуну, опустился на колени, отогнул пласт мха и вынул из-под камня бутылку лимонада. Потягивая прохладный напиток, он неторопливо поглядывал по сторонам и, не сходя с места, приметил два белых гриба. Один прикрылся крохотной елочкой, а другой и не прятался совсем — бесцеремонно раздвинул густой брусничник и подставил солнцу бархатистую шляпку. Гришин отец улыбнулся, вспомнив, как торопились ребята уйти подальше от дороги. Может быть, совсем не стоило забираться в глубь леса?..

То же самое подумал и Борис Чернов. Он отшагал по бору, наверно, целый километр, а в корзине было пусто и нож не потребовался ни разу. Слева, сзади и справа слышались голоса одноклассников. Мальчишки и девчонки аукали без передышки. Борис не любил кричать и шуметь в лесу. Он и шел, стараясь, чтобы под ногами не хрустело.

Впереди показалась прогалина, поросшая высокой подсохшей травой и мелким осинником, в котором обычно растут красные грибы. Борис вышел на прогалину и тотчас понял, что опоздал. Кто-то успел побывать здесь до него. В траве, разрубленный пополам, лежал красный переросток, подточенный червями. Половинки еще не успели обветриться и посинеть. Борис огляделся и увидел Андрея. Тот стоял у высокого муравьиного небоскреба и сбивал клюшкой покатую вершину.

Борису не хотелось ни разговаривать с Андреем, ни, тем более, собирать вместе грибы. Но он пожалел муравьев и, ступая все так же неслышно, подошел поближе.

— А ну вали отсюда!

Он произнес это совсем негромко, но так, что Андрей чуть не выронил клюшку. Ее-то он все-таки удержал, а вот полиэтиленовый мешок, доверху набитый молодыми красными грибами, выскользнул из рук и упал в траву. Пытаясь спрятать свой испуг, Андрей деланно улыбнулся и небрежно спросил:

— Это ты?.. Ну, как там носки в кладовой поживают?

— Вали, вали! — повторил Борис. — Отчаливай!

И Андрей больше не посмел возражать. Очень грозно выглядел Борис. С таким лучше в лесу не спорить. Здесь не школа. Поблизости никого не было.

Андрей подхватил мешок с грибами и заспешил в ту сторону, откуда доносились голоса. Отойдя шагов на пятнадцать, он оглянулся и погрозил Борису клюшкой.

Прогалина с молодым осинником была длинной и узкой. Раньше здесь проходила просека. Она заросла. В густой пожелтевшей траве красными маячками проглядывали грибы — толстоногие, с туго натянутыми шапочками. Борис умело срезал их и рядком укладывал в корзину. Потом он набрел на круглое сухое болотце. Поверх красных грибов в корзину стали ложиться темноголовые со светлыми прожилками подберезовики.

За болотцем стеной стоял орешник, а дальше снова начинался высокий строевой лес. Борис пробрался через заросли орешника, набрел на какие-то кусты, опутанные осенней паутиной, пролез сквозь них, вышел на поляну и чуть не наткнулся на сидевшего за кустами Мику Арбузова.

Они молча посмотрели друг на друга. Мика не шевельнулся, а Борис снял очки. Этот жест напомнил Мике первую стычку в классе. Борис и тогда, прежде чем пустить в ход руки, снял очки.

— Не вздумай приставать, — предупредил Мика, продолжая сидеть.

— Не советуем, — тотчас добавил Ника, появляясь, как из-под земли.

Борис отлепил от очков паутину, нацепил их на нос и только теперь увидел две проволочные сетки с грибами. Сетки стояли за Микой. А перед ним, у самых его ног, скрещенных по-турецки, выстроился целый выводок боровиков — штук двенадцать, не меньше. Они расположились по окружности — настоящий грибной хоровод.

— Ведьмино кольцо! — тихо произнес Борис и, шагнув вперед, присел на корточки.

— Не трогай! — предупредил Мика.

— Не твои, — добавил Ника.

— Ведьмино кольцо! — повторил Борис зачарованно. — Мне говорили, а я не верил… А оно — вот оно… И тринадцать их! Чертова дюжина!

— Мы чертей не боимся, — сказал Мика.

— И ведьму тоже, — уточнил Ника. — Так что — не старайся! Тебе не оставим.

— У меня своих много, — ответил Борис.

Ника заглянул в его корзину.

— Порядочно. Только белых не видно.

— Ни одного не попалось, — признался Борис. — Мне всегда не везет.

В его голосе прозвучала не зависть, а скорее застаревшая обида. Лицо как-то обмякло, и шрам на щеке совсем не был зловещим в ту минуту. Братья уловили эту перемену и переглянулись.

— Грибы еще не срезаны, — сказал Мика.

— Значит, они ничьи, а нас трое, — подхватил Ника.

— Надо поделить, — предложил Мика.

— Поровну! — уточнил Ника.

— Тринадцать на три поровну не делится, — возразил Борис. — Остаток будет.

Мика повернулся к проволочным сеткам, почти доверху наполненным белыми грибами, и спросил у брата:

— Нам хватит?

— Перебьемся как-нибудь.

— Тогда поделим так, — сказал Мика Борису. — Что в сетках — наше, остальное — твое.

— Без остатка, — добавил Ника.

— Возьму-у! — пригрозил Борис и, вытаскивая нож, испытующе посмотрел на братьев: не шутят ли?

— Бери, — ответил Мика.

— Твои, — сказал Ника.

И Борис, чувствуя, как похрустывает репчатая ножка, срезал первый гриб.

— Не жалко? — Он все еще побаивался, что братья разыгрывают его. — Я думал, вы навсегда обозлились за то… за парту.

— А чего ты такой? — спросил Мика.

— Задира! — уточнил Ника.

— Никакой я не задира!