Ртуть и соль - Владимир Кузнецов

– Ты, видать, приезжий? – спрашивает Эда один из провожатых. Дружелюбия в его голосе мало.

– Да, – осторожно кивает в ответ Сол.

Парень морщится, будто хлебнул горького.

– Тебе здесь не рады, – цедит он сквозь зубы.

Внутри кабак мало отличается от «Дыры в стене», разве что по углам стоят несколько столиков, а бочки на стойке не такие большие. За одним из столов, в дальнем углу, сидит компания человек в пять. Еще столько же слоняется по залу, засунув руки в карманы брюк и шаркая подошвами по полу. Смуглый, похожий на араба подросток елозит шваброй по полу, размазывая грязь, за стойкой стоит не старый еще мужчина с длинной изрядно поседевшей бородой и блестящей лысиной. На носу у него очки, а на груди – видавший виды передник.

Эда подводят к дальнему столику. С первого взгляда понятно, кто здесь тот самый Однад, которому его обещали показать. Этот явно помешан на своей внешности – седеющий чуб набриолинен так, что торчит, как рог единорога, серый сюртук с шелковыми лацканами блестит начищенной медью пуговиц. К столу справа прислонена трость с набалдашником в виде обезьяньей головы. Взгляд денди колючий и цепкий. Правая рука его лежит на столе. На большом пальце длинное медное кольцо, оканчивающееся трехсантиметровым когтем. Судя по многочисленным следам заточки и темным пятнам – это не простое украшение.

– Кто это? – вяло интересуется Однад.

– Мы нашли этого типа в Односторонней аллее, – ответил один из парней. – Он сцепился с четырьмя мясниками Уиншипа. Дрался как черт, к нашему приходу свалил двоих.

Денди перевел отсутствующий взгляд на Эда, осмотрел его.

«Сейчас спросит, чего я так вырядился, – мелькает в голове Сола. – Достали уже».

– Что не поделил с мясниками? – тем же безразличным тоном спрашивает Однад.

– Не я с ними. Они со мной, – чтобы потянуть время, отвечает Эд. – Не ко времени заглянул на Райскую аллею.

Закрученный рогом чуб слегка кивает.

– Приезжий?

– Да, – соглашается Эд.

– На падди или горца ты не смахиваешь. Откуда ты?

– Издалека.

В глазах денди появляется искра интереса.

– Я – Нодж Однад. Мои чичестеры спасли твою шкуру сегодня. А это значит, – он со скрипом провел когтем по столешнице, – ты мне должен.

В голосе слышится явная угроза. Но Сола сейчас не это интересует. «Чичестеры» – слово отозвалось в памяти, тут же связавшись с картинкой – черным геральдическим орлом на красном поле. Это все ему уже знакомо. Но откуда?

– Денег… – слегка сбитый с толку, запинается Эд, – денег у меня нет. Но я могу отработать.

– Вот как? – Бриолиновый рог приподнимается кверху. – И что ты умеешь делать?

– Твои парни видели, – пожимает плечами Сол.

Нодж презрительно кривит губы:

– Мне громилы не нужны. И без тебя немало здоровяков жаждет нашить на жилет Королевского Орла. Я спросил, что ты умеешь делать, – последнее слово он произносит с нажимом.

– По профессии я химик, – не подумав, отвечает Сол. Вранья в этом нет – он действительно химик-неорганик, магистр, уже восемь лет работающий на заводе с безобидным названием «Заря». За коротким и жизнеутверждающим словом скрывается пяток подземных цехов, где производят порох и взрывчатку.

– На мой взгляд, ты обычный пень, – невозмутимо констатирует Нодж. – А это слово надо произносить так: «Ал-хи-ми-к».

«Да ты что!» – чуть не брякает Эд, но вовремя поправляется:

– Конечно. Алхимик. У вас, значит, так. У нас первый слог не говорят.

– Деревенщина, – бросает кто-то за спиной Однада.

Ему отвечает негромкий смех остальных. Денди слегка постукивает когтем по столу, и все умолкают.

– И что ты умеешь? Можешь свинец в золото превратить?

– Не могу, – качает головой Эд.

Снова раздаются приглушенные смешки.

– А эликсир молодости приготовить? – Уголки рта искривляются в презрительной ухмылке.

Эд осматривает стоящих вокруг парней. У большинства на поясе ножи, но кое у кого есть и пистолеты. Интересно, как у них дела с боеприпасами?

– Могу сделать порох, – наудачу бросает он.

Молчание, которое тут же устанавливается над столом, говорит, что с вариантом он не прогадал. Медный коготь ритмично постукивает по столешнице.

– Значит, порох, – негромко произносит Однад, прищурившись. Во взгляде его появляется интерес, но вместе с ним – недоверие.

Недоверие вполне обоснованное: приготовить дымный порох, в принципе, несложно. Но гранулировать его, сделав «жемчужным» – задача, требующая специального оборудования и хорошего знания процесса. Какое-то время Эд вертит в голове разные варианты, чувствуя, как среди чичестеров растет нетерпение.

– Особый порох. Который взрывается в пять раз мощнее обычного и при взрыве не дымит.

Казалось, эти слова рождаются у Эда сами по себе, без помощи головы. Как бы то ни было, решение правильное – пироксилин действительно мощнее пороха, а главное – значительно проще в изготовлении.

Над столом снова повисает тишина. Парни ждут решения своего главаря. Нодж задумчиво поглаживает полированную голову обезьяны на своей трости.

– Звучит заманчиво, – наконец заключает он. – Настолько заманчиво, что похоже на сказку, из тех, что рассказывала мне перед сном няня. Нужны доказательства.

Сол смотрит на него открыто и спокойно – теперь ему бояться нечего.

– Мне нужна комната для занятий, с хорошими окнами, но подальше от чужих глаз и носов. Еще мне нужна жаровня и запас угля. Сверх того – керамическая, лучше – стеклянная посуда, пара железных прутьев потоньше, клещи.

Однад коротко кивает. Эд отвечает таким же кивком и продолжает:

– Теперь по материалам. Мне понадобится… – Он ненадолго замолкает, задумавшись. Вообще, ему нужна азотная кислота, но вряд ли ее так легко раздобыть. Лучше пойти путем более сложным. – Мне понадобится селитра и серная кислота.

– Серная кислота? Это что еще? – поднимает бровь Нодж.

Эд вскидывает глаза к потолку, подбирая использование, наверняка известное в этих местах.

– Ювелиры и оружейники используют ее для травления. Только мне она нужна чистая, неразбавленная. Если не сможете найти, то подойдет пирит… гм, серный колчедан.

– Не волнуйся, – нехорошо улыбается Однад. – Найдем твою кислую серу. Ты, главное, помни, что сейчас чичестеры много будут для тебя делать. И лучше, чтобы они делали это не зря.

Он оборачивается в сторону стойки, кивнув бородачу-пабмену. Через несколько секунд как по волшебству на столе появляются бутылка чего-то красновато-коричневого и два стакана мутного стекла. Нодж откупоривает бутылку, до краев наливает оба стакана. Запах крепкого алкоголя щекочет ноздри Сола. Главарь берет стакан:

– Выпьем. За успех твоих алхимических опытов.

От жуткого пойла в горле жжет и горит. Эд выдерживает атаку на свой организм с каменным лицом. «По крайней мере лучше „Всякого“, – успокаивает он себя. – И для дезинфекции неплохо».

Комнату ему выделяют тут же, на верхнем этаже. Не комнату даже – мансарду со скошенным потолком и выходом на крышу, где устроена была площадка, обнесенная железной решеткой чуть выше колен Эда. Высота этой оградки вместе с расстоянием от крыши до земли заставляют Эда немного нервничать – высоты он побаивается.

– Отец, а поесть у вас можно? – спрашивает он бородача, который провел его сюда. Пабмен смотрит на чичестера, стоящего у входа. Тот пожимает плечами.

– Можно, – машет бородой пабмен. – Два орла.

– Орлов нет, – Эд лезет в карман и достает оттуда две монеты. – Есть такие.

Монеты подвергаются всестороннему осмотру, к которому присоединяется и чичестер. Вдвоем с пабменом они крутят монеты, разглядывают чеканку, пробуют кусать монеты и царапать гвоздем.

– Это не серебро, – уверенно заявляет бородач, сверкая очками.

– Не серебро, – соглашается Эд. – Это сплав. У меня на родине очень ценный.

– Мы не у тебя на родине, жонглер, – фыркает чичестер.

– В «Дыре» эти монеты у меня брали, – не сдается Эд. Он еще не завтракал, и перспектива остаться без еды еще неизвестно какое время его совсем не радует.

– Может, это из-за них тебя мясники Уиншипа отделать хотели, – недоверчиво бросает парень, поправляя жилетку. Но для пабмена этого аргумента вполне достаточно.

– Ладно, – говорит он, пряча монеты в карман полосатых брюк.

Эд замечает у него на запястье грубую татуировку – якорь и канаты.

Дверь за его провожатыми закрывается, и Эд слышит, как щелкает в двери замок. Ну что, вполне ожидаемо. Медный Коготь не позволит себя дурачить.

Сол садится на низкую, противно скрипнувшую кровать. Кроме нее, обстановку составляют грубо сколоченный табурет, стол и платяной шкаф. За окнами, посеревшими от пыли, его взгляду открывается удручающий вид на трубы мыловарни. Верхушки их заросли сажей настолько, что напоминали шляпки диковинных грибов.

Эд размышляет. Чичестеры. Королевский Орел. Хочется закурить, он машинально хлопает себя по карманам, достает помятую пачку. Внутри зажигалка и четыре сигареты, одна из которых сломана. Запас не впечатляющий. Зажигалка, щелкнув, выдает небольшой огонек. Глубоко затянувшись, Эд выпускает длинную струю дыма, кладет руки на колени. Ладонь ложится на что-то твердое, с острым углом.