Труп в пруду - Роберт Казанский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я стоял на перроне и продолжал думать о том, во что я ввязался – фермерское хозяйство в нынешних условиях для меня смотрелось отнюдь не логичным и совсем уж не «мегарентабельным», каким нам его расписывал мой товарищ, проектом. Тогда почему же Хикматов так рьяно взялся за это дело, вложив в него денег даже больше, чем мы с Марком. Задумавшись, я чуть не пропустил свой поезд. Сомнения не покидали мою бренную голову, мысли кружились, точно листья в осеннем вальсе. Прибытие электрички, к счастью, отвлекло меня от этих утомительных рассуждений.
Надо сказать, что теперь до Серпухова ездят прекрасные электрички, вагоны которых снаружи выкрашены в бежевый цвет. Прекрасные мягкие разноцветные сидения и кондиционер – все это намного приятнее, чем шумные старые поезда в московском метро, которых полно на оранжевой ветке. Вагон, в который я вошел, оказался практически пустым. Будний день, еще нет полудня.
Я надел наушники и включил музыку, закрыв от удовольствия глаза. За окнами пригородного поезда мелькали неописуемые пейзажи: все утопало в зелени полей. А после станции «Подольск» от московской серо-зеленой будничности ничего не осталось – ей на смену пришла строгая насыщенно-зеленая провинциальная романтика и красота. Никаких громадных построек, только слегка разбавленная редкими бетонными конструкциями la nature[3].
Вообще, по пути до Серпухова вагон все больше и больше пустел. Очень много людей вышли в том же Подольске, кто-то в Чехове. До конечной точки маршрута в вагоне доехало всего два человека – я и мужчина, севший в электричку, по-моему, где-то на «Красном строителе» или «Битце».
До Серпухова я ехал долго, даже устал от своей поездки. Два часа езды, и вот я на месте! Вокзал Серпухова казался мне каким-то неуклюжим. Помпезная надпись «ВОКЗАЛ» никак не стыковалась со всем этим увядающим видом главной железнодорожной станции Серпуховского городского округа.
Я прошел через турникеты, приложив свой билет к валидатору. У меня зазвонил телефон, но достать его из кармана оказалось нелегким делом: в левой руке у меня была сумка, а в правой тлела сигарета. Наконец, стиснув сигарету зубами, я потянулся за телефоном.
– Денис! Ты приехал?
– Да, Якуб, я на месте. А ты где-то поблизости?
– Да, стой около центрального входа в торговый центр «Атлас». Я скоро буду!
Положив трубку, я подошел к красивому зданию торгового центра серо-коричневого цвета и опять закурил. На какое-то мгновение я задумался о том, не зайти ли мне в сам торговый центр, перекусить фастфудом в «Бургер Кинге» или выпить кофе в «Шоколаднице». Но мною было решено не делать этого, а преданно дожидаться Якуба, а чтобы скоротать время, я решил набрать тетушке. Увлекшись разговором с моей боевой тетей, я даже не заметил, как возле меня оказался мой соучредитель Хикматов. Он курил и спокойно дожидался, когда я закончу свой телефонный разговор. Мы пожали друг другу руки, и направились в сторону парковки.
– Ты на машине?
– Что ты, Ден! Откуда?! – его глаза сильно округлились, а лицо Якуба выражало сильное недоумение от моего глупого вопроса, ведь я прекрасно знал, что машины у него никакой нет. – У хозяина я взял скутер. Скоро мы уже будем в Акулово. Даже глазом моргнуть не успеешь, дружище!
– Прекрасно. А шлем на меня есть?
– Могу предложить тебе скафандр! – улыбнулся он. – Брось ты, здесь ехать всего ничего, никто нас не остановит. На пути сюда я не заметил ни одного гаишника, так что никакой ни шлем, ни наколенники, ни напальчники тебе не нужны, Денис. Будь проще!
Якуб был одет просто, но со вкусом – как всегда. Легкая футболка-поло нежно изумрудного цвета, черные джинсы, черные туфли оксфорды, солнцезащитные очки и белоснежная улыбка – вот и все, что у него было в этот момент.
Благополучно и без ущерба комфорту усевшись на ста пятидесяти кубовый скутер японского производства, я ухватился за его металлический багажник. Полчаса прошло, пока мы не доехали до деревни. Поставив скутер на козла, Якуб взял у меня пакет и попросил идти за ним.
Мы вошли в небольшой деревянный дом, окруженный массивным забором из штакетников.
– Доброе утро! Я так понимаю, вы – господин Акшаров?
– Да, уважаемый. А вы, я так понимаю, хозяин дома? – несколько растеряно ответил я.
– Да, Андрей Семенович Тихорецкий. Садитесь, чай выпить не желаете? – пожилой мужчина лет шестидесяти отодвинул два стула и указал рукой сесть на них.
В движениях деда чувствовалась любовь к власти – этот человек привык командовать. Седые волосы, ясные голубые глаза и слегка розовые щеки придавали ему достаточно милый вид. Но глаза его имели свойство быстро меняться – от умилительно голубых до ужасающе синих, я впоследствии не раз в этом убеждался. Он был одет скромно: темно-синяя футболка да легкие светлые штаны. На правом предплечье – наколка, что обычно делают в нашей стране на зонах. Она представляла собой аккуратный, небольшого размера штык. «Видимо, сидел», – подумал тогда я и окинул деда оценивающим взглядом.
Мы с Хикматовым сели за стол и стали пить чай. Харизматичный владелец дома не сводил с меня глаз на протяжении всей нашей трапезы.
– Хороший ты мужик, Акшаров! – сказал вдруг хозяин. – Я сразу чувствую таких людей. Якуб не ошибся в выборе компаньона. Не могу говорить за вашего третьего, но ты мне нравишься, парень! Чувствую – надежный.
Хикматов рассмеялся, внимательно следя за моей реакцией. Я же был несколько обескуражен столь необычным, но, надо признаться, чертовски приятным комплиментом.
– Спасибо, Андрей Семенович! Подлейте еще чаю, пожалуйста! – с легка натянутой улыбкой попросил я.
Старик налил мне чай в красивую бледно-синего цвета кружку и взглянул на моего друга, который в тот момент одобрительно кивнул. Я понимал, что эти двое чего-то недоговаривают. А этого, признаться честно, я жуть, как не люблю. Я привык знать как можно больше, а если от меня что-то скрывают, то всеми правдами и неправдами пытаюсь выведать это. Уж такова моя особенность характера, если угодно.
Покончив с чаем и баранками, хозяин провел меня в нашу с Якубом комнату. Эта комната представляла собой просторную гостиную с телевизором и двумя диванами, в углу стоял добротный письменный стол из дуба, который дополнялся такого же цвета массивным
