Не убоюсь я зверя - Валентин Леженда

Клерк за бронированным стеклом кабинки здорово удивился, увидев, что я один, без сопровождающей девицы. Но, заметив перчатку, никаких лишних вопросов задавать не стал.

Я снял номер на полчаса. Дольше задерживаться был не намерен. Следовало выследить и уничтожить убийцу, если только неведомый заказчик уже об этом не позаботился. Что ж, найдем и заказчика, вопрос лишь во времени.

Номер был маленьким и скудно меблированным. Кроме вращающейся гравикровати и громоздкого древнего озонатора, ничего не было.

Озонатор, как водится, не работал. Даже окно и то искусственная голограмма: пошлый морской пейзаж с чайками и отдаленным шумом несуществующего прибоя. Но большего заглядывающим сюда парочкам и не требовалось.

Я отключил светящийся потолок, задействовал «глушилку» (комната наверняка была напичкана электронными шпионами) и только после этого, достав из кармана мнемописьмо, поспешно его активировал.

Шестиугольник замерцал.

Прямо посередине комнаты возник отец Тэтлиш в своем обычном коричневом комбинезоне — облачении священника церкви «Того Кто Грядет».

Отец Тэтлиш улыбнулся:

— Здравствуй, Паромщик, значит, меня все-таки убили.

— Сожалею, — ответил я.

— Ну конечно же, ведь ты все равно бы не успел вмешаться. Я обратился к тебе слишком поздно, старый дурак…

То, с чем я сейчас разговаривал, не было живым человеком. Всего лишь его ментальная копия, искусная, очень близкая к оригиналу, но все же копия.

Отец Тэтлиш умер, его мозг был уничтожен, сознание угасло, но перед смертью (наверняка ощущая ее приход) он успел записать это мнемописьмо. Запись стоила огромную сумму, но священник, по-видимому, располагал ею.

Изображение было настолько четким, что иллюзия присутствия казалась практически абсолютной. Здесь явно работал мнеморежиссер высшего класса.

Итак, передо мной отец Тэтлиш, который вчера ночью был убит.

В мнемописьме записана его душа.

Интересно, как бы отнеслись к подобному древние богословы Земли? Признали бы они, что отец Тэтлиш умер, или же, пока его душа существует отдельно от тела, этого человека можно считать по-прежнему живым?

Скорее всего, богословы сочли бы сей парадокс происками дьявола и, возможно, оказались бы не так уж далеки от истины.

— О чем задумался, Паромщик?

— Об одном парадоксе.

— Я догадываюсь: тебя смущает, что я мертв.

— Вовсе нет. Ведь я и раньше знал, что подобное может случиться. Но столкнуться с ментальной копией в реальности… ведь мы были знакомы столько лет, и вдруг…

— Не беспокойся за меня, я наверняка уже на небесах по правую руку от архангела Врат.

— Скорее уж на подступах, — попытался пошутить я.

Отец Тэтлиш снова улыбнулся:

— Вот видишь, ты уже принял все как есть. С тобой всегда было легко, Паромщик.

— Мне о многом нужно тебя спросить…

— Нет, сначала о главном. Как ты уже догадался, меня уничтожили, чтобы не допустить нашей встречи. Но они не учли, что я заранее подготовил мнемописьмо. Не стану говорить, во что оно мне обошлось, ибо это уже не имеет значения. Я поступил правильно, и цель достигнута. Мы, несмотря ни на что, встретились.

— Ну да, — усмехнулся я.

— Случилось нечто невероятное.

Отец Тэтлиш сделал паузу, словно не зная, с чего начать.

— Скажи, ты что-нибудь слышал о пророчестве?

— О, их десятки…

— Я имею в виду самое главное пророчество!

— Не понимаю, о чем ты.

— Пророчество о человеке, от которого ЗАВИСИТ ВСЕ! — взволнованно проговорил священник.

— Кажется, я начинаю понимать. Это часть вашей веры? Ведь ваша церковь больше всех близка к христианству, к его древнему аналогу, некогда существовавшему на Земле.

— Ты прав, Паромщик, — кивнул отец Тэтлиш.

— И что за пророчество?

— Однажды среди нас должен появиться человек, в котором будет заключен весь наш мир, все наши судьбы и все наши жизни.

— Красивая легенда.

— Нет, не легенда.

Я удивленно посмотрел на священника.

Отец Тэтлиш казался мне всегда достаточно рассудительным человеком, не склонным к излишнему религиозному мистицизму. Конечно, я беседовал сейчас не лично с ним, а с его матрицей, но тем не менее было ясно, что он говорит совершенно серьезно. Он ДЕЙСТВИТЕЛЬНО в это верит.

— Продолжай.

— Мы ждали знамения, и знамение пришло. Он появился.

— Когда?

— Трудно сказать. Знамение указывает не на факт его рождения, а на то, что сила начинает вливаться в него. Он все больше осознает свою зависимость! от окружающего мира, но не знает, что может на него влиять. Этот день близок, день великого откровения. Он не сразу поймет, сколь велико его могущество. Пройдет год, может, два, но это непременно случится…

Я не верил тому, что слышал.

— Неужели ты говоришь о… втором пришествии?!

— Нет, — гневно отрезал священник, — ты меня не понимаешь, ибо далек от нашей веры. Это не Бог и не Сын Божий, это обыкновенный человек, как и любой из нас. Просто ему предопределен уникальный дар и тяжелое, страшное испытание, которое изменит очень многое.

— Предопределено кем?

— Я не могу тебе сказать.

Загадки, недомолвки… старая песня… старая, как весь этот прогнивший мир.

Я с сожалением посмотрел на тень мертвого человека:

— Я готов поверить тебе, ибо ты рисковал своей жизнью ради этого и в конце концов ее у тебя отняли. Что я должен сделать?

— Найди его быстрее их.

— Их? Кого ты имеешь в виду?

— Триумвират.

— Серые крысы? Им что, и об этом известно?

— Им известно все. Каждый у них на крючке. Они обладают властью. Верховный протектор — марионетка.

— Я знаю.

— А знаешь ли ты, что у них есть один уникальный человек? Они старательно прячут его от любопытных глаз. Но именно с его помощью им удалось узнать о пророчестве.

— Что за человек?

— Он может читать чужие мысли.

— Бред.

— Поверь мне, я говорю правду.

Возможно ли подобное? Если да, то это катастрофа. Баланс нарушен. Но почему доминаторы ничего не сделали, не вмешались, не провели коррекцию и тем позволили Триумвирату слишком много? Скрыть от нас что-либо практически невозможно. Практически…

— Я убью читающего мысли.

— Потом, Паромщик, потом. Главное сейчас не допустить, чтобы тот, от которого зависит все, попал к ним в руки.

— А что случится тогда?

— Они обретут абсолютную власть. Контролируя его, контролируешь весь мир.

— Как же они смогут его контролировать, если он, по твоим же словам, всемогущ?

— Есть способы, мне ли тебе говорить. Тем более что он еще не обрел всю полноту силы. Он уязвим, ибо пока не знает о своем предназначении. Если они доберутся до него быстрее, нас ждет катастрофа.

— Поясни!

— Я уже говорил, от него зависит ВСЕ. Если он погибнет, погибнем все мы.

— Мудрено, особенно для пророчества.

Я задумчиво глядел в искусственное окно, бирюзовый прибой меланхолично набегал на желтый песок. Несуществующая идиллия.

— Ты все-таки мне не веришь, Паромщик?

— Не в этом дело.

— Тогда в чем?

— Ты втянул меня в опасную игру.

— Теперь ты понимаешь, почему меня так спешили устранить?

— Да, теперь понимаю.

— И что ты намерен делать?

— Для начала прикончу того ублюдка, что прожег тебя в нескольких местах.

— Это неверный путь.

— Пусть так, но я пройду его до конца. Изображение оплыло, мнемописьмо мигнуло и через секунду автоматически свернулось.

Все, получасовой лимит исчерпан.

Теперь поговорить с отцом Тэтлишем можно лишь через сутки, когда зарядятся внутренние батареи кристалла.

Что ж, сутки — целая уйма времени, и я знал, на что его потратить.

ГЛАВА 3

Странно, но я совсем забыл о диске, который мне дал в крематории коронер. Диск с записью того, что убитый священник видел перед смертью.

Оказавшись на улице, я достал из кармана маленький мягкий цифровой носитель и сжал его в правой руке.

«Длань» мгновенно считала информацию, загрузив ее в память «Циклопа». На контактной линзе возникло нечеткое изображение. Я задействовал фильтры.

Последние три минуты жизни отца Тэтлиша состояли из плохо сохранившихся отрывков.

Вот блестящая стойка бара, вот одутловатая рожа Мардука, еще какие-то люди… пальцы священника, сжимающие спостер с любимым бренди. Вот он поворачивается. Дальше следует провал и последний из сохранившихся кадров: рука с необычной формы пистолетом. Ублюдок стрелял в упор.

Лицо убийцы скрывала пылевая маска. Я сделал секторальное увеличение, желая подробней изучить пистолет, и только тут заметил номер на руке незнакомца.

Цифры были видны вполне отчетливо, стандартная маркировка.

Отца Тэтлиша убил киборг.

— Попался! — усмехнулся я и снова задействовал компьютер, связавшись с секретной сеткой СБ.