Ярко-алое - Анастасия Парфенова

Тимур проверил внутренние часы, глубоко вздохнул. Представил стилизованный символ: ворота без створок, ведущие в никуда. Нырнул в домашнюю сеть поместья.

Здесь тоже все было выдержано в древних традициях благородных семейств. Внутренний сайт полностью, до мельчайших деталей повторял дизайн реального помещения. Мягкие линии сводов, резьба по камню, узорные перегородки. Идя по закрытой галерее, Тимур не смог уловить ни единого отличия между пространством физическим и виртуальным. Художник такого уровня, как Кимико, легко мог ввести сюда целую вселенную — анфиладу миров, один другого ярче. Вместо этого был приглушенный аскетизм, вытертый за столетия пол, тонкая вязь трещин на потолке.

Ждущая в гостевом зале строгая хозяйка.

— Госпожа, — подобающий случаю поклон. — Белое вам к лицу.

— Благодарю вас, советник.

Ее аватара также соответствовала высоким традициям — точная копия физического тела. Лишь вместо мягких домашних шелков — сложное платье, несколькими уровнями спускающееся до самого пола. Черные пряди подняты в высокую прическу и скреплены резными деревянными шпильками. В лице — ни кровинки.

— Считаю своим долгом еще раз спросить, не лучше ли будет мне совершить этот визит в одиночестве?

— Госпожа, я, конечно, варвар дикости необычайной, но даже у варваров есть представления о приличиях. Мужчина не отправляет даму одну к ее родителям просить своей собственной руки. В данном случае уместнее было бы мне совершить этот визит в одиночестве. Уверен, что смогу найти аргументы для владыки Фудзивара.

Кисти под тяжелой тканью дрогнули. От облегчения или дурных предчувствий — Тимур не понял.

— Ваши дипломатические способности, советник, не вызывают сомнений, — она улыбнулась, точно уже сейчас пытаясь смягчить реакцию благородного семейства на появление такого «зятя», — но я все же хотела бы лично представить будущего супруга господину, отцу моему.

— Как вам будет угодно.

Глубокий звон гонга разнесся под сводами зала. Тимур молча предложил ей свою руку, окутал их обоих ступенчатой защитой, мало сочетающейся со скромным семейным визитом. Активировал перед внутренним взором ярлык-врата. Перемещение шло по внутреннему каналу клана — ровное и сравнительно безопасное.

Они вышли из-под прохладной тени тории. И оказались в мире цветущих глициний.

Ясностью и глубиной дышало лазоревое, будто украденное из Древней Терры небо. Чуть выцветало ближе к горизонту, приобретало прозрачные сапфирные и дымчатые топазные оттенки. Далекие горы окутаны были кисеей облаков.

Вершины эти парили над пейзажем, жемчуг тумана и серебро реки стекали вдоль крутых склонов. Чем ниже, тем больше становилось желтого, сине-серого, зеленоватого. Чем ближе к подножию, тем темнее казалась мозаика агата и змеевика. Холмы вокруг переливались уже всеми оттенками зеленого. Обрамленная ими долина была чашей, словно выточенной из цельного куска малахита.

Дворец, окруженный самоцветными горами, точно царственным венцом, был похож на жемчужину, чью красоту лишь подчеркивает великолепие раковины. Матовые крыши купались в стекающем со склонов свете. Белые стены отражались в ровной воде. Широкие ступени спускались к ожидающей хозяев изящной лодке.

Река протекала прямо под дворцом, ровной темной дорогой выныривала из-под стен и несла свои воды мимо аллеи, на которой стояли Тимур и Кимико. Господин советник оглянулся. За спиной его тянулось узкое, скованное каменными статуями устье, разливалось в бесконечность морского залива.

Должно быть, если глядеть на реку из окон дворца, то покажется, что застыл ты у начала дороги. И что протянулась она от твоих ног. Прямо к морю. К небу. К вечности.

Советник Канеко глубоко вдохнул. Воздух пах йодом, солью и утром. Рассветные тени лежали на нежных лиловых цветах, на прохладной водной глади, на мраморных плитах.

Повинуясь едва заметному давлению на локоть, он развернулся к дорожке, ведущей к дворцу. Кимико, вместо того чтобы указывать путь, благовоспитанно отстала на три шага. Обернувшись, Тимур увидел, что глаза ее скромно опущены, руки сжимают маленький веер.

Канеко двинулся вперед. Вдоль дороги во дворец Фудзивара были высажены цветущие глицинии, что дали этому клану название. Ствол гигантского растения поднимался темной витой колонной, расходились в стороны ветви-лозы, создавая ровный покров. И свисали вниз длинные аметистовые грозди. Каждый побег отличался от другого, каждый был неуловимо иным, излучал новый оттенок в произведении искусства: чистый лиловый, сине-лиловый, насыщенно-фиолетовый. Голова кружилась от тонкого весеннего аромата.

Этот остров был одним из самых древних миров, что ему доводилось посещать. Основной код был написан основателем клана Фудзивара несколько столетий назад. С тех пор хозяева очень бережно подходили к любым обновлениям, отказываясь перекраивать свой дом с каждым новомодным веянием. Результатом кропотливой заботы многих поколений стала неуловимая атмосфера, что давала острову собственную жизнь, делая его более материальным, нежели пустынные аканийские скалы. Именно такие места с течением времени обретали силу и волю, чтобы затем осознать себя и родиться новым ками.

Фудзивара О-Кими шла мимо обвивающих перила лоз и плывущих по воде бутонов, глядя сквозь призрачную утреннюю красоту. Все ее внимание было сосредоточено на ожидающем у балконных дверей человеке.

Если бы Тимур не знал, что аватара творца в рамках подобной социальной ситуации непременно является отражением его истинного тела, он мог бы решить, что тот пытается скрыть свой истинный возраст. Согласно досье, владыке Фудзивара было далеко за девяносто. Подтянутому седовласому человеку, который смотрел на них сверху вниз, сложно было дать больше сорока. Все-таки сказывался самый высокий из доступных на планете уровней медицинского обслуживания.

— Советник Канеко. — Хозяину Фудзивара удалось скрыть удивление при виде спутника своей дочери, но опасение все же прорвалось. Тимур засек команду на проверку систем защиты.

Незваный гость остановился, заставляя замереть идущую позади женщину. Оборона такого уровня строилась столетиями, слой за слоем, один дублирующий контур за другим. Советник Канеко был знаменит еще и тем, что во время своей бурной юности взломал пару подобных миров. Перехитрил вместе с защитой, уникальным дизайном и надменными хозяевами. И украл то, за чем в те миры пришел.

Призрак загородного дворца Кикути, его сияющих башен и неодолимых укреплений встал между застывшими друг напротив друга фигурами.

После грозившей затянуться до неприличия паузы Тимур низко поклонился:

— Владыка Фудзивара.

Поклон Кимико был более глубок — и более грациозен.

— Господин, отец мой.

Седая голова склонилась в ответ.

— Добро пожаловать в мой дом, дочь моя, чтимый гость.

Две девушки в аметистовых кимоно (Тимур автоматически проверил — чисто декоративные программы) распахнули тяжелые двери. Не торопясь войти, советник Канеко посмотрел в глаза хозяину дома:

— Я просил руки госпожи, вашей дочери. И она ответила мне согласием.

Самообладание Фудзивара явно было наследственной чертой. Снежный Лис и бровью не повел. А если бы Кимико не замерла за спиной жениха ледяной статуей, Тимур мог бы решить, что и ей разговор совершенно безразличен.

— Дочь? — Владыка Фудзивара смотрел только на стоящее перед ним белоснежное видение.

— Канеко Тимур оказал нашему дому честь, предложив свою защиту и покровительство в столь трудное время, — тихо, явно пытаясь вложить в слова больше, нежели позволено этикетом (и присутствием жениха), ответила та. — Я дала свое согласие свободно и с ясным взором.

— Понимаю. Советник, вы позволите мне поговорить с дочерью наедине?

— Нет, — твердо ответил Тимур, сознательно игнорируя приличия. — Но я готов поговорить наедине с вами сам. Обещаю не принимать оскорблений на свой счет. Вне зависимости от того, что вы сочтете нужным мне сказать.

Он, быть может, слишком ориентировался на оторванную от жизни литературу, но классические постановки Аканы были полны вот таких непокорных невест. Девушка, готовая опозорить свою семью, избрав недостойного жениха, входит в родительский дом, а выходя оттуда, с гневом отвергает презренного соблазнителя. Не хватало еще, чтобы Кимико, вернувшись после разговора с отцом, напрочь забыла, кто такой Канеко Тимур и почему она раньше отчаянно не хотела делать аборт.

Недвусмысленно положив руку между ее лопатками, он проводил дочь Фудзивара до тории. Прикрыв глаза, проследил, достигла ли женщина своего поместья. Дождался подтверждения Тайры. И лишь затем последовал за терпеливой прислужницей.

Дворец Фудзивара распахнулся анфиладами наполненного светом пространства. И не поймешь сразу, где комнаты разграничены стенами, а где — экранами рисовой бумаги. Кремовый шелк, деревянные балки, золотистого цвета паркет, такой сияющий, что утренние лучи, казалось, танцуют над ним, любуясь собственным отражением. Тимур, пытающийся не поскользнуться на полированной поверхности, подумал, что высокородным Фудзивара не нужны зеркала. Они всегда могут посмотреть себе под ноги.