Имперский марш - Марина Дробкова

Но это не должно было мне помешать.

Достав губную гармошку я стала старательно выводить мелодию той самой колыбельной, которую целую неделю тщательно разучивала. Часы начнут звонить через пару минут. Если они откликнутся на мою музыку все получится. Я дула, не жалея легких, ведь звуки должны быть не только чистыми, но и громкими. Наконец выбилась из сил. Теперь оставалось только ждать. Секунды тянулись медленно… Но вот наконец раздался первый тягучий удар и, к моей радости, с башни полилась мелодия колыбельной. Я запрыгала, захлопала в ладоши, затанцевала, ничего не замечая вокруг.

Внезапно кто-то схватил меня за плечи. Я вскрикнула от неожиданности. За спиной стоял незнакомый мальчишка – худой, исцарапанный, лет четырнадцати-пятнадцати, черные глаза так и сверкают на чумазом лице. Он был не из «Зеленого угла». И вообще, кажется, не из нашего городка. Тех немногих детей, что жили в семьях, я знала в лицо, этого же не видела ни разу.

– Ты – техно? – требовательно спросил мальчишка.

– Что? – удивилась я.

– Ладно, разберемся. Бежим, сейчас налетят орланы.

И, увлекая меня за руку, он бросился в переулок, противоположный тому, откуда я пришла.

– Стой, куда ты! Интернат – там!

– Сейчас не попасть в интернат, они тебя поймают. Молчи, а то быстро устанешь, все вопросы потом.

Мы бежали как сумасшедшие, я ничего не понимала. Позади действительно слышались свистки и вой сирены. Мальчишка нарочно выбирал узкие извилистые переулки – в полете орланам удобно на открытых пространствах, а лавировать между домами они предпочтут, конечно, на своих двоих. Не то чтобы я боялась полиции – совсем нет, с чего бы? Но, столкнись мы с ними, меня привели бы в интернат под конвоем, пришлось бы объяснять, что я делала на площади, как ушла из спальни. И страшно не то, что недели на две лишили бы прогулок, а то, что разоблачили бы мою тактику и, главное, узнали про мои странные способности. И если в первом случае мне просто пришлось бы отказаться от такого удобного способа побега, то чем обернулось бы второе – неизвестно. Интуиция подсказывала: ничем хорошим.

Мы выбежали к самому заливу – я ни разу не гуляла одна так далеко. С учителями мы, конечно, были здесь много раз: купались, загорали на камнях, собирали раковины, даже пытались рисовать морские пейзажи.

Совсем стемнело, волны тихо пели, шурша о гальку. Из фонарей не горел ни один, и вода вдалеке казалась совершенно черной. Даже обломков скал, торчащих над водой сразу за буйками, не было видно. Луны тоже не было, только звезды висели низко, словно подглядывали за двумя непослушными детьми на берегу. Мальчишка подошел к воде умыться – он совершенно взмок, хотя был в майке и бриджах, не очень по сезону.

– Ты, в конце концов, скажешь, зачем в меня вцепился? – не выдержала я. – И кто ты вообще такой?

Мне тоже было жарко, я скинула толстовку, оставшись в футболке, и побрызгала водой на лицо.

– Сергей, – представился парень, на секунду перестав поливать голову водой из горстей. – А тебя как?..

– Анна. – Я пожала плечами.

Сергей выпрямился.

– Кто-нибудь знает, что ты так можешь?

– Как?

– Влиять на механизмы.

– Что-что? – поразилась я.

– Это ведь ты заставила часы играть другую музыку! Я видел!

– Да, но просто… Я умею слышать мелодии. В ветре. В воде. В скрипе качелей. Иногда могу их переделать, например, у пружины, у будильника. Или как сегодня – у больших часов…

– Да? – усмехнулся мальчишка. – А мелодию ветра ты можешь переделать? Или только часов и будильника?

Я растерялась. А ведь правда: мне никогда не приходило в голову переделать мелодию ветра или плеска воды. Или попробовать переучить птицу. Не приходило, но я откуда-то точно знала: не получилось бы.

– Ясно: не можешь, – заключил Сергей. – Так кто-нибудь знает или нет? Хоть один человек? Только не ври, Аня.

– Вот еще! – возмутилась я. – Во-первых, почему я должна неизвестно с кем откровенничать?

– Я ведь представился, – возразил парень.

Я фыркнула.

– Назвал имя, и что? Откуда ты взялся? Я всех на острове знаю!.. А во-вторых, мне скрывать нечего. Никто не знает. Если б я кому-нибудь сказала, тут же растрепали бы по всему интернату, у нас же скучно! А мне это надо? Мне это не надо! – заявила я, мысленно удивляясь, как это я так внезапно выложила все незнакомому человеку? В интернате столько времени скрывала от всех, даже от Славки, не говоря уже про девчонок, а тут – раз!

– Это ты молодец, – похвалил Сергей. – Правильно, что никто не знает. Потому что, если об этом услышат орланы, жизни тебе не будет. Слушай, тебе надо уйти из интерната насовсем. Только не сейчас.

– Ты что, сумасшедший? – Я покрутила пальцем у виска. – Куда?

Я стала натягивать толстовку и тут только обнаружила, что в кармане нет гармошки.

– Дохлый гоблин!

– Потеряла что-то? – понял Сергей.

– Гармошку!

– Это плохо. – Его голос помрачнел. – Если найдут орланы, начнут копать, тогда…

– Да что ты все каркаешь: «орланы, орланы»! Может, она здесь где-нибудь…

Орланы – это оборотни. У них есть свой остров, Рока-Алада. Там они гнездятся, там тренируют молодых. Нам доступ на их остров закрыт. Они же почему-то могут жить на Светлоярске и следить тут за порядком.

Я стала ползать на четвереньках в темноте, шаря руками вокруг. С таким же успехом можно искать черную кошку в темной комнате.

– Ладно, погоди.

Внезапно возле моей руки запрыгало пятнышко света. Я быстро обернулась.

– У тебя был фонарик? И ты до сих пор молчал!

– Не ори. Тут бывает береговая охрана, и светиться совсем не обязательно. Но раз дело важное, ничего не попишешь. Можешь посвистеть?

– Зачем?

Сергей вздохнул.

– Ты хочешь найти гармошку или нет? Посвисти что-нибудь, что ты на ней играла.

Я просвистела: «Крошка спи, погасли свечи».

И тут Сергей что-то сделал с фонариком. Я не поняла, что, но пятнышко света вдруг сорвалось с места и побежало вдоль берега, потом унеслось вперед, в сторону улицы, откуда мы пришли, покружило там, метнулось в сторону…

– Что это? Как это? – пробормотала я, поднимаясь на ноги.

– Я тоже техно, – нехотя ответил парень. – О, смотри!

Пятно замерло, а с того места, где оно остановилось, донесся еле слышный свист гармошки.

– Бежим, она там.

Мы со всех ног припустили к пятну, и точно – гармошка лежала между камней. Я подобрала ее и погладила. Сергей провел над пятном рукой, и оно снова стало «слушаться» фонарика, который, впрочем, хозяин тут же выключил.

– Спасибо! А как это ты, а? – Моему изумлению не было предела.

– Поговорим как-нибудь в другой раз. Уже глубокая ночь, тебя надо вернуть в интернат.

Сергей так и не захотел рассказать, где он живет и откуда появился. «Будешь много знать – голова будет болеть», – заявил он, и большую часть пути мы прошли молча. Орланы нам попались лишь однажды, но Сергей вовремя заметил свет их фонариков – я бы ни за что не разглядела с такого расстояния, – и мы благополучно свернули на другую улицу. Еще раз взяв с меня обещание никому ничего в интернате не рассказывать, – я бы и сама не стала, тоже мне, советчик, – он проводил меня до самого дерева под окном.

– Я должен убедиться, что ты добралась живой, – серьезно сказал он в ответ на мои заявления, что уж от ближайшего переулка спокойно могу дойти сама.

Ну и ладно. Хочется ему играть в охранника – пожалуйста. Я уже ухватилась за ствол, когда Сергей, наклонившись, прошептал мне в самое ухо:

– Если вдруг понадобится помощь – любая, – ищи меня там же, где сегодня.

– На площади? – уточнила я.

– В темноте, – еле слышно прошептал он. И буквально исчез. Я не успела заметить, как он ушел.

Стало немного не по себе, но я решила не придавать этому значения и полезла по стволу вверх.

Когда я оказалась в спальне, моторчик, конечно, давно сдох и не сопел. Но если дежурная и заходила, она ничего не заметила, иначе уже подняла бы на ноги весь «Зеленый угол».

Маша мирно спала, обняв подушку. А вот Юлька…

Я бесшумно разделась, повесила штаны и толстовку на спинку стула и нырнула под одеяло.

Я давно живу с Машей и Юлькой в одной комнате. Различаю их по звуку шагов. По звону их ложек о чашки могу определить настроение: скука, грусть, радость, нетерпение или просто дуракаваляние. И уж конечно знаю, кто как дышит во сне. Или – когда притворяется спящим.

Судя по Юлькиному дыханию, она не спала. И, кажется, уже довольно давно. Ну и пусть, мне-то что. Небось опять воображает, что я ходила со Славкой в лес.

Я тоже долго не могла уснуть. Все думала про часы – у меня ведь получилось! Про Сергея… про его удивительные способности… Надо обязательно встретиться опять, разведать, что он еще может. Вдруг и я чему-нибудь научусь.

Так, ворочаясь с боку на бок и думая про интересное, я, наконец, заснула.

Глава третья,

в которой неожиданно слишком много воды