Дом с волшебными окнами - Эсфирь Эмден

В этот дом войти посмейте!

— Дом с волшебными окнами! — закричала Таня. — Он за этими воротами, посмотри, Сережа!

Но ворота, словно дразнясь, захлопнулись перед самым Сережиным носом! Они еще разок проскрипели:

Мы ворота, мы не спим,

Мы скрипим, скрипим, скрипим!

и больше уже не раздвигались.

— Что же нам теперь делать? Сережа, придумай что-нибудь!

— «Придумай»! Тут надо действовать, а не придумывать!

И Сережа попробовал открыть задвижку, но ворота только поскрипели в ответ.

— Дай-ка я, — сказала Таня.

Одной рукой она держала медвежонка, в другой был зажат мячик.

И Таня недолго думая кинула мячик в ворота.

Мячик стукнулся в самую середину, в самую задвижку! И вдруг ворота начали открываться!

Мячик быстро отскочил обратно, в Танины руки. А ворота открывались все шире и шире, и скрипели, и пели открываясь. Они пели свою песенку совсем громко, во весь голос, но песенка у них теперь была другая. И вот что они пели:

Направо и налевоВезде лежит она,Игралочка, Игралочка,Чудесная страна.Возьмешь игрушку в рукиОткроется она,Игралочка, Игралочка,Чудесная страна.

И на словах «чудесная страна» за широко распахнувшимися воротами открылась странная, волшебно освещенная улица.

Глава девятая

ДВА МЕДВЕДЯ

И дети будут песни петь,Рассказывать спросонокО том, как был суров медведьИ ласков медвежонок.

Снег был голубой, и розовый, и зеленый — это освещали улицу маленькие смешные фонарики, похожие на погремушки.

Улица была чистенькая, блестящая, совсем новая, а дома на ней были похожи почему-то на аккуратные картонные коробки, расставленные и разложенные вдоль мостовой.

Но дома с волшебными окнами не было.

А ведь только что Таня так ясно видела этот дом! И думала, что вот сейчас встретится с мамой!

Надо было снова отправляться на поиски. А улица была совсем тихая. Улица спала.

Дети шли, взявшись за руки, и попадали то в зеленые, то в красные, то в желтые лужи яркого света, разлитого по мостовой. Танины ботики становились то зелеными, то желтыми — Таня даже потрогала их рукой, чтоб узнать, не пристала ли к ним краска.

Дети дошли до конца улицы и остановились. Все было тихо, все окна и двери были закрыты.

— Как тут крепко спят! — сказала Таня. — Мы простоим всю ночь на улице.

— Ерунда! — сказал Сережа. — Разбудим!

Они стояли возле домика с остроконечной крышей. Таня часто рисовала такие дома в своих тетрадках.

— Постучи, Сережа! — сказала она.

Сережа тихонько стукнул в маленькое неосвещенное окно.

— Постой тихо, — сказал он. — Я что-то слышу. В этом доме кто-то живет!

Но Таня ничего не слышала.

— Отоприте, пожалуйста! — сказала она, соскучившись, и тоже стукнула в окошко. — Нам очень нужно у вас что-то спросить.

Тут и она услышала какие-то звуки. Похоже было, что в домике кто-то сладко храпит.

— Мишутка, маленький, — сказала Таня, прижимая к себе медвежонка, почему это нас не пускают? Ты озябнешь тут на улице.

Она не могла понять, как это случилось, но медвежонок в ответ потерся своей теплой плюшевой щекой о ее щеку и толкнул лапой окошко.

Храп прекратился, послышалось сонное ворчание, и густой бас спросил:

— Кто там?

— Мы, — ответила Таня. — Сережа и я.

— «Сережа и я»!.. — проворчал бас. — Почему же это «Сережа и я» должны по ночам будить честных людей?

В ту же минуту крыша отделилась от домика и стала подниматься. А под нею поднималась большая байковая медвежья голова.

— Зачем пожаловали? — грозно спросила она у ребят. — Молчат! Да вы что, игрушечные, что ли? Вы что молчите?

— Не кричите на маленьких, — сказал вдруг чей-то мягкий, бархатный голосок.

Нет, это был не Сережин голос. Таня тревожно оглянулась.

— Они немножко вас испугались, — продолжал тот же голосок, и медвежонок мягко спрыгнул с Таниных рук и подошел вперевалочку к домику.

— Ну, наконец-то я услышал разумную человеческую речь! — проворчал медведь. — Что же вам нужно, малыш?

— Мы ищем дом с волшебными окнами, — сказал медвежонок и очень вежливо попросил: — Покажите нам, пожалуйста, где он!

— Сережа, ты слышал? — шепнула Таня. — Мишутка разговаривает! Такой маленький и так хорошо говорит!

— Ну прямо примерный ребенок! — недовольно поморщившись, сказал Сережа. — Уж будто мы сами не можем спросить дорогу!

Да, плюшевый медвежонок Сереже, очевидно, не очень нравился… Да и какой мальчик Сережиного возраста стал бы водить компанию с таким существом!

Но надо сказать, что и байковый медведь уже недовольно косился на медвежонка.

— На нашей улице нет такого дома, — проворчал он. — И вообще я не желаю с вами разговаривать, малыш. Вы, видно, стали уже совсем ручным.

И тут громко захлопнулась крыша, закрыв дом и медвежью голову.

— Это совсем еще дикий медведь, — извиняющимся тоном сказал медвежонок. — Придется нам пойти дальше.

Но в этот момент крыша снова приподнялась, и байковый медведь сердито закричал:

— Ищите — и найдете! Понятно?

И крыша с шумом захлопнулась снова.

Глава десятая

ДЕДУШКА МЯЧ И БАБУШКА КУКЛА

Там окошки голубые,Дым над маленькой трубой.В этот дом вошли впервыеВ раннем детстве мы с тобой.

— Сережа! — воскликнула Таня. — Сережа, смотри!

Дети только что свернули в переулок, и что за странный это был городок — на улице Большого Медведя еще была зима, а тут начиналось лето!

Зеленые липы росли вдоль переулка — такие зеленые и плоские, словно лопатки, воткнутые ручками в землю.

А среди лип стоял дом. Когда это дети бывали в нем? Может быть, давно-давно, когда были еще совсем маленькими. Или он приснился им когда-то?..

У ворот стояли саночки, запряженные белыми мышами. Наверно, они приехали издалека, потому что на полозьях был настоящий снег.

Саночки стояли, и белые мыши спали. Наверно, они быстро мчались из далекой страны и очень устали.

Ограда вокруг дома была сделана из цветных очиненных карандашей зеленых, красных, синих.

Не колышками ли этой ограды раскрашивали дом — так он был ярок и цветист!

А может быть, его построили сразу из разноцветных кубиков.

Башенка на доме походила на пеструю пирамидку. Когда Таня была совсем маленькой, она называла такую пирамиду «так-так», потому что, складывая ее для Тани, мама всегда приговаривала: «Так… так…»

Может быть, и эту башенку сложила мама? Может быть, она где-то здесь, поблизости?

На открытом окне висела клетка с птицами. Птицы спали. Но в домике, видно, не спали. Там, наверно, топили печь, потому что дым из трубы так и валил и улетал прямо в небо цветными прозрачными шариками.

— Вот бы мне такой шар! — вздохнула Таня.

— Хочешь, поймаю? — спросил Сережа.

И домик и шары ему, видно, нравились.

— Подожди, давай посмотрим сначала… Ой, Сережа, ты погляди, сказала Таня, — у всех шариков на боку нарисованы петухи! Наверно, в печке жарят петуха. Да, Сережа?

— Может быть, — согласился Сережа. — Хотелось бы мне знать, для чего это из клетки висит такая длинная нитка?

Тут он ловко дернул нитку, и птицы сейчас же проснулись и застучали носами.

— Кто там? — спросил мягкий голос, и в окошке показалась аккуратная ватная старушка. — Входите, детки, входите, — ласково сказала она. Дедушка, гляди-ка, кто пришел!..

И в другом окне сейчас же показалась совершенно круглая, белая как лунь голова.

Голова выглянула так стремительно, что чуть не выпрыгнула в окно вместе с дедушкой.

— Дедушка Мяч! — крикнул Сережа и подпрыгнул от восторга.

— Бабушка Кукла!.. — засмеялась Таня.

Глава одиннадцатая

ДЕДУШКА МЯЧ ДАЕТ ДЕТЯМ НАСТАВЛЕНИЯ

Я к бою был всегда готов,Я прыгал выше облаков!

Не успела открыться дверь, как прямо в объятия дедушки Мяча прыгнул Мишуткин красно-синий мячик.

Какие тут начались прыжки и восклицания! Да и как же было не обрадоваться красно-синему мячику — ведь он попал в свой родной дом, к собственным бабушке и дедушке.

И тут сразу оказалось, что его зовут Булька и что он прыгает по полу на коротеньких, толстеньких ножках и энергично размахивает толстенькими ручками. И как это они у него появились?

А хохотал он так громко, что в домике все звенело и рюмки так и подскакивали в буфете, так и подпрыгивали вместе с чашками.

— Хо-хо-хо! — кричал Булька. — Я очень доволен! Я очень доволен! Ой, сейчас лопну! — и прыгал на шею к дедушке Мячу и бабушке Кукле.