Ангел - Елена Калинчук

Елена Калинчук

Ангел

Настя зачеркнула в календаре 15 декабря.

— Господи, больше двух недель до Нового года! И плюс до Рождества ещё неделя! Не могу больше терпеть…

— И я не могу, — хмуро согласился Никита, отрываясь от тетради. — Особенно больше не могу терпеть делать уроки — конца им нет. Я устал и хочу на каникулы.

— Ох, — вздохнула Настя, — как говорит мама, «не сыпь мне соль на рану». Мне ещё математику делать.

Она села за стол и раскрыла учебник: «В магазине продали 15 килограммов яблок, а груш — в два раза больше…» Какая скука! Вот если бы, к примеру, они продали 15 ёлочных шариков и в два раза больше стеклянных шишек — это ещё, пожалуй, можно было бы посчитать…

— Я лучше сначала открытку для бабушки сделаю.

Настя решительно отложила учебник и достала цветную бумагу. Вырезала зелёную ёлочку, наклеила её на синий картон и начала украшать блёстками.

— Вот где-то на Северном полюсе сидит какой-нибудь гном и точно так же делает подарок для меня, — мечтательно сказала она.

— Нет, в новостях по телевизору сказали, что в Великом Устюге, — возразил Никита. — И, по-моему, там не гномы, а кто — не помню. Белки, что ли, с зайцами?

— Ну мало ли что по телевизору скажут. Мне больше нравится про гномов.

— А мне про Великий Устюг, — пожал плечами Никита. — И есть ещё вариант, что Дед Мороз живет в Лапландии.

— Есть ещё вариант, что его совсем нет, — задумчиво заметила Настя. — Но лично я в такую ерунду верить не собираюсь. И тебе не советую, — она с подозрением посмотрела на брата.

— Ну-ну, не волнуйся, — рассмеялся Никита. — Это было бы очень глупо с моей стороны. И очень скучно.

Он подошел к Насте и стал смотреть, как она аккуратно рисует на открытке ангела. Точно такой же был в книжке, которую вчера подарила им старшая сестра Оля. Ангел у Насти получался красивым и Никита подумал, что ему придётся постараться и придумать не хуже, чтобы его подарки не померкли на фоне тех, что сделают белки, гномы и старательные девочки. Может, нарисовать волхвов? В подаренной Олей книжке волхвы были замечательные: седовласый старец Мельхиор, чернолицый Валтасар и юноша Гаспар ехали вслед за звездой в поисках чуда…

Оля сначала хотела приберечь эту книжку до праздников, но потом решила подарить сразу и без всякого повода. Книжка называлась…

Ангел

Всё началось с того, что разбился ангел.

Тридцать первого декабря, когда наряжали ёлку, Катина мама повесила ангела на верхнюю веточку, под самой Вифлеемской звездой. Ангел был старинный, в золочёном одеянии, с крыльями из настоящих белых перьев. Окружённый снежинками, он как будто спускался с небес, и одна его рука указывала ввысь.

На средних ветвях важно покачивались три царя-волхва. Катя знала их имена из книг и решила, что Мельхиор — самый старый, бородатый, Валтасар — смуглолицый, а Гаспар — молодой совсем ещё принц, едущий последним на белой лошадке. Вокруг волхвов висели остальные игрушки: звери, птицы, балерины, клоуны, фокусники, шары; на нижних ветвях паслись три кудрявые овечки. Всё это заботливо укрывали ватный снег и серебряный дождик.

Вечером на ёлке загорались лампочки, мишура блестела, шевелилась; казалось, что и волхвы пускаются в путь, торопятся догнать Вифлеемскую звезду. Однако прошла неделя, наступил Сочельник, а волхвы так к звезде и не приблизились, даже на самую малость. И тогда Катя, не то играя, не то всерьёз, вздумала перевесить ангела пониже, чтобы он показал царям дорогу.

Она схватила ангела за стеклянные одежды, потянула вниз… и вот по ковру разбросаны осколки, а одна отбитая рука укоризненно указывает в Катину сторону. Катя не могла двинуться с места от горя — так и сидела перед ёлкой, как каменная. Мама ругала её, а Катя почти не слышала. Потом мама собрала осколки пылесосом и ушла.

А Катю одолевали тягостные мысли: мир устроен ужасно, ещё пять минут назад всё было хорошо, но вдруг испортилось, и никто ничего не может исправить, даже мама. От этих мыслей Кате стало страшно и холодно. Она вскочила с ковра, и из-под ее колена вылетело маленькое белое пёрышко — кусочек ангелова крыла. Катя бережно подняла его и решила сохранить на память об ангеле. Тут вошла мама, и Катя быстро сунула перо в карман: ей не хотелось лишний раз напоминать маме о случившемся.

Ночью она никак не могла заснуть. Мишура на ёлке шуршала, Катя вслушивалась, и ей мерещились чьи-то тревожные шаги в снегу. Не выдержав, она села в постели. Тёмная ёлка, как гора, громоздилась в углу. Вдруг что-то чёрное выскочило из-под ёлки и шмыгнуло к Кате. Затаив дыхание, девочка впилась глазами в ковёр. Снова шорох; чёрная тень переместилась ещё ближе. Катя быстро протянула руку и зажгла светильник.

На ковре стоял человечек ростом не больше Катиной ладони, одетый во фрак, цилиндр и чёрный плащ с усеянным блёстками воротником. В руке человечек сжимал золотую палочку. Маленькие чёрные глазки над густо нарумяненными щеками смотрели на Катю сердито.

— Выключи свет! — зашипел человечек. — А не то явятся взрослые!

— Я вас не вижу в темноте, — пожаловалась Катя, но послушно щёлкнула выключателем. Раздался негромкий хлопок. На полу загорелось круглое пятнышко света, похожее на солнечный зайчик. Человечек стоял в нём, как цирковой артист в луче прожектора.

— Теперь видишь? — осведомился он.

Катя кивнула.

— Кто вы? — спросила она. Где-то она уже видела этого человечка: не то на картинке, не то в мультфильме…

— Волшебник, кто же ещё, — заявил человечек. — Тот самый, кто творит все Рождественские чудеса.

И он подбоченился, демонстрируя свою палочку. Катя тут же узнала его. Именно в такой позе он висел на ёлке, справа от белого медведя. Словно в ответ на её мысли кружок света переместился на ёлку. И правда, это место теперь пустовало.

— Да-да, — подтвердил человечек. — Именно.

— Я думала, вы фокусник, — сказала Катя.

— Фокусник или волшебник — нет совершенно никакой разницы! — махнул рукой человечек. — Некоторые считают мои чудеса фокусами, но это ничего не меняет.

— А вы будете делать чудеса? — спросила Катя. — Прямо сейчас? Можно я посмотрю?

— Изволь, — сказал Фокусник и хитро посмотрел на Катю. — Какое же чудо ты желаешь?

Катя задумалась. Как назло, в голову ничего не приходило.

— А какое можно? Ну, например, чтобы ожили все игрушки…

Фокусник поглядел на неё с презрением.

— Ну и глупая же девочка, — промолвил он недовольно. — Я ей толкую про настоящее Рождественское чудо, а она желает какую-то ерунду из детских книжек. Имей в виду: я творю только одно чудо в год, так что подумай хорошенько и не промахнись.

Катя смутилась.

— А какие бывают настоящие чудеса? — спросила она.

— Настоящее — это то, чего тебе по-настоящему хочется, — сказал Фокусник. — Например, чего это ты тут ревела сегодня перед ёлкой?

Кате опять вспомнился разбитый ангел, но почему-то он никак не вязался с Фокусником.

— Так из-за чего? — настаивал Фокусник.

— Ангел разбился, — ответила Катя. — Насовсем.

— Тоже мне беда! — пожал плечами Фокусник. — Купите другого.

— Такого нельзя купить, — сказала Катя, — таких уже не делают. И я не поэтому плакала. Понимаете, он мамин… Я не хотела… Мне его жалко.

— Хочешь его вернуть? — спросил Фокусник деловито.

— А можно? — прошептала Катя.

— Да почему же нельзя! — воскликнул Фокусник, всплеснув руками. — Ну и дети пошли! Про всяких там ангелов и пастухов она, небось, все знает, а про чудеса — ничегошеньки. Решено, — заявил он, — я отведу тебя в Рождественскую страну. В этой стране хранятся все ёлочные украшения на свете, и разбитые игрушки тоже попадают туда. Найдётся и твой ангел… Если, конечно, хорошенечко поискать. Ну что, согласна?

— Согласна, — ответила Катя. Фокусник был прав. Действительно, ангел не мог исчезнуть насовсем. Он, конечно, составился из осколков и перенёсся на свою родину, в Рождественскую страну, и если Фокусник обладает силой вернуть его…

Человечек посмотрел на часы.

— Тогда одевайся быстрее. Мы должны успеть до полуночи. К наступлению Рождества все чудеса должны быть закончены, а не то… Страшные вещи могут случиться.

— Почему? — спросила Катя, поспешно одеваясь.

— Почему, почему! — проворчал Фокусник. — Про Золушку читала? Ну вот, то-то же. Поторапливайся. Готова? — Палочка блеснула у него в руке. — Алле-оп!