Заоблачная. Я, ведьма. Сказка для больших девочек - Ульяна Гринь

– Даже не мечтай! На меня эти штучки не действуют!

– Какие штучки? – всё ещё обиженно удивилась я.

– Ну, внушения твои! Научила тебя чему-то мамка, вижу, но со мной даже не пытайся. Я ж те бабка, откуда у тебя сила-то? От меня!

Узловатый скрюченный палец наставительно поднялся в воздух, и Яга кивнула сама себе. Лошадь заржала язвительно, как мне показалось, и старуха несильно хлестнула её длинной ивовой лозой, которую держала в руке:

– Ладно тебе! Научится, узнает всё! Тяни лучше, а то к утрему в Обитель поспеем, вон, туман нас нагоняет!

Мне это всё снится. Это сон. Бабка разговаривает с лошадью. И та понимает, вон как вздохнула и прибавила шагу. Я тоже вздохнула и ущипнула себя за руку. Стало больно. Значит, не сон. Значит, всё взаправду.

Туман, и правда, нагонял колымагу. Клубился, словно дым от пожара, только белый, лизал задок повозки, солому и мои ноги в кроссовках. Такое впечатление, что это игривый котёнок охотился за фантиком на веревочке. Яга не хотела попасть в туман, и я поняла почему, когда почувствовала крепкий захват на щиколотке.

Завизжала от неожиданности! Костлявая рука держала меня! Чёрная, с отвратительной облезлой кожей! Я подёргала ногой, чтобы освободиться, уцепилась за борт повозки, заорала:

– Что это?!

Бабка обернулась и ловко стеганула по жуткой руке лозиной. И по мне попала, а потом ещё раз, поприцельнее! Хлясь! Хлясь! Но создание не ослабило хватки, потянуло меня прочь с повозки! Орала я, как резаная, на весь лес!

Меня услышали. Огромный бурый пёс вцепился зубами в кисть, рыча и мотая головой, и я почувствовала свободу. Оба противника остались позади, ибо Косматка припустила рысью, чуя страшную вонь, исходящую от создания. Меня трясло от пережитого кошмара, и я забилась в самый угол повозки, стуча зубами и судорожно сжимая край покрывала. Бабка оглядывалась на туман, вполголоса ругаясь сквозь зубы, потом бросила мне с досадой:

– Ну же! Отведи нечисть!

– Как?!

– Пожелай ей исчезнуть!

Я схватилась за амулет, с силой сжала его между пальцами, повторяя про себя: «Исчезни! Исчезни!» И, видно, помогло, потому что через минуту бурый пёс, тяжело дыша, вспрыгнул на повозку и свалился в солому. Яга облегчённо выдохнула и потрепала меня по волосам:

– Молодец, девочка!

– Что это было? – жалобно всхлипнула я. Сердце стучало, как сумасшедшее, пытаясь выпрыгнуть из груди, и я прижала руку к рёбрам, словно заталкивая его обратно. Собака выглядела потрёпанной, язык её вывалился из пасти, а на плече был кровавый след. Бабка оглянулась на удаляющийся туман и просто ответила:

– Нежить. Много её что-то развелось в последнее время…

Нежить! Покойник, что ли? Зомби? Только этого мне и не хватало для полного счастья! Прям вот всю жизнь прожила, мечтая встретиться разочек с нежитью! А тут такая оказия!

Собака потянулась носом к моей руке и легонько лизнула. Я осторожно коснулась лобастой головы, запустила пальцы в густую маслянистую шерсть между ушей и почесала благодарно. Пёс зажмурился, с удовольствием принимая ласку, а Яга усмехнулась ехидно:

– Вот и заслужил прощение!

Пёс рыкнул, ощерив зубы, и вскочил на лапы. Бабка дёрнула плечом:

– Ох, какие мы обидчивые!

Он глянул на неё исподлобья и спрыгнул с повозки, исчезнув в ночи. Я тоже решила обидеться:

– Ну вот, убежал! Какой красивый, жалко…

– Погуляет и вернётся! – отрезала Яга. – Волки, они такие, их не привяжешь!

Волк?! Мама дорогая! Это я волка за ушком чесала?! Моё измученное тело снова задрожало, постфактум, от стресса, страха, бог знает, от чего ещё. Волк против зомби, один-ноль. Что ждёт меня дальше? Чёрная магия? Человеческие жертвоприношения? Говорящие статуи? Бог-отец во плоти?!

– Не бойся, – услышала я. – Ты дома, ты не одна. Ты теперь никогда не будешь одна.

– Хорошо вам говорить, – жалобно ответила Яге. – А мне страшно!

– Что? – удивилась бабка. – Я ничего не говорила…

– А кто же тогда… Кого я всё время слышу?

Достало бояться! Достали все эти чудеса и непонятки! Достали хорроры и мистика! Хочу чётких и ясных ответов!

Ответ я получила чёткий, только совсем не ясный:

– Ах, это… Наверное, Дала балуется. Соскучилась! Ничего, скоро пообщаетесь.

Ещё и Дала какая-то приблудилась! Я закрыла глаза, решив больше ничего не спрашивать, ничему не удивляться и вообще поспать немного. Хотя бы сделать вид, что сплю.

Наверное, я и в самом деле задремала, потому что мне приснился сон, в котором я бежала по зелёному лугу наперегонки с бурым волком. И там, на лугу, были красивейшие цветы, светило солнце, а в траве резвились самые разные маленькие существа… И мне было хорошо.

А потом мы приехали. Косматка встала, от толчка повозки я проснулась и обалдела. Разлепив сонные глаза, увидела самый настоящий терем-теремок, как в сказке, но огромный, почти с нашу трёхэтажную общагу. Это было похоже на вопль души непонятого архитектора в жестокой депрессии: здание, очевидно, не возводилось в один присест, а дополнялось по мере надобности, поэтому я насчитала сходу восемь башенок, венчавших короба пристроек. Оргия окошек, узеньких и широких, балкончиков и террасок, крылечек с перилами и без, крашеных в разные цвета ставен и резных наличников – в глазах у меня зарябило от всего этого великолепия народного зодчества.

Не менее великолепным оказался и вышедший навстречу человек. Если Яга, едва сползшая с передка повозки, вырядилась цыганкой, то он носил чисто русский или белорусский, в общем, славянский костюм. Белая полотняная рубаха свободно обнимала большой торс, схваченный на поясе вышитой широкой тесьмой с кистями. Я видела такую в краеведческом музее, куда нас насильно таскала классуха для ознакомления с национальной одеждой. Серые портки были замотаны на голенях портянками, а на ногах сидели самые настоящие лапти! Широченные и длинные, ибо размер ступни у мужика был ого-го! Переведя взгляд с лаптей на голову, я даже дыхание затаила. Заросший по самые брови косматой шерстью медведь – вот что я подумала в первый момент. Потом различила место слияния волос и бороды, рот под усами и яркие чёрные глазищи под кустистыми бровями почище брежневских. Значит, всё-таки человек. И то радость.

– Гаврило, дружочек, – ласково обратилась к нему Яга, и на этот раз голос её был слаще мёда, – отнеси-ка Ладу к знахарю в лечебные покои!

А мне сказала негромко:

– Вот тебе ещё семья: Гаврила Потапович, твоей родной тётки сынок, а тебе, значит, кузен, двоюродный братец.

Я усвоила без лишних вопросов. Гаврила подошёл, по-медвежьи выворачивая лапы внутрь, бесцеремонно поднял меня и перевалил животом через плечо. Я только сдавленно охнула, очутившись лицом в его спине. Именно так мне всегда представлялись завоеватели, уносящие наложниц в свои владения. Яга безнадёжно вздохнула:

– Гаврилушка, ну разве так обращаются с гостями?! На руках, будь добр!

Медведь буркнул что-то неразборчивое и переложил меня удобнее, как ребёнка, на руки. Я решила не сопротивляться, хотя и хотелось. Не привыкла я к такому обращению. Гаврила шумно вдохнул мой запах в ямочке шеи, и мне стало не по себе. Но он пробурчал:

– Двоюродная. Семья.

Так. Волк в моей жизни уже был. Теперь медведь. Меня несли куда-то, забыв спросить позволения, и я подчинилась. На руках было удобно. Я словно снова почувствовала себя ребёнком, маленькой девочкой, которую уносят в кровать после шумного вечера. Это дежа-вю оказалось сильнее предыдущего, и я нежилась в нём, как в пенной тёплой ванне. Гаврила был необыкновенно сильным, и пахло от него чем-то сладким, домашним, словно он только что вышел из кухни, где готовился вкусный семейный обед. Яга шаркала подошвами где-то позади, неразборчиво бурча под нос по привычке. Куда меня несут, кстати? Что за знахарь? Аж интересно!

Глава 3. Моя внутренняя ведьма

Вздумай я вернуться во двор Обители сама – точно бы потерялась. Внутри терем-теремок оказался просто огромным, поделённым на чёртову тучу комнат, комнатушек, клетушек и сеней. Гаврила ориентировался в этом лабиринте просто превосходно, шёл уверенно и быстро, я только и успевала вертеть головой, чтобы всё рассмотреть. Старинные сундуки и лавки, некрашеные столы со стопками книг, ворохами одежды, колбами, щипцами, пустыми мисками и плошками… Всё вместе или по отдельности, такое впечатление, что уборщица объявила забастовку. Анфилады комнат освещались целыми ротами свечей или одинокими пузатыми светильниками. Атмосферная обстановочка, ничего не скажешь!

Знахарь нашёлся в одной из тупиковых комнат. Седой старикашка с жиденькой, но длинной бородой возился со склянками, наполненными прозрачной жидкостью. Гаврила сгрузил меня на стол, покрытый бумажным полотенцем, и я удивлённо отметила, что сижу на вполне современной каталке из тех, что используют в больницах. Старик впился в меня сперва испытующим взглядом, а потом и цепкими холодными пальцами. Я инстинктивно стянула майку на груди, но прозрачно-голубые глаза смотрели так завораживающе, что всё моё тело расслабилось, налилось свинцом, потянулось вниз.