Вечный наблюдатель. Умереть, чтобы родиться вновь - Анастасия Вриндавати

меня обрадовала, я сказал, что не хотел бы, чтобы она смывалась. На что отец засмеялся и попросил, чтобы лава оставалась только в моей комнате и не выливалась дальше, заполняя собой всю квартиру. Я радостно согласился.

– Очень мудрая реакция со стороны папы, ты не находишь?

– Да, это точно. Наверное, потому, что мой отец и сам художник. В широком смысле этого слова. Он режиссер. И он понимал, насколько важно не наказывать меня за эту смелую попытку проявить себя, выразить свои чувства через творчество. Возможно, благодаря такому его подходу я и стал актером и режиссером. Сейчас для меня творчество – родная стихия, я не боюсь браться даже за самые масштабные и, казалось бы, сумасшедшие проекты. А сколько я слышал историй из детства, в которых родители реагировали на подобные выходки детей совсем не так, как мой отец… Это же и есть та самая автоматическая реакция, да? Когда человек руководствуется сценарием, диктующим, что стены в доме должны быть непременно чистыми, а рисовать можно исключительно на бумаге. И родители начинают кричать на своих детей. А ребенок, в котором наверняка есть зачатки большого таланта, в итоге закроется в себе, замкнётся, будет жить, лелея обиды, испытывая страхи, и, возможно, не сможет реализовать себя во взрослой жизни. До конца дней он будет заниматься не своим делом, не решаясь проявить свой истинный талант.

– Да, именно так это и работает. Твой отец выбрал свою реакцию, а большинство родителей реагируют так, как когда‐то реагировали их родители на их действия. У них в подсознании осталась поведенческая программа, которая включается, когда они видят похожую ситуацию. Когда режиссер говорит актеру, что нужно делать, он… – старик задумался.

– Он ставит перед ним актёрскую задачу, – подсказал Сергей.

– Да! Спасибо. Так вот, я сейчас поставлю перед тобой несколько актерских задач подряд. А ты их выполнишь как считаешь нужным.

– Давай.

Вьяса принялся перечислять персонажей, которых Сергею предстояло изобразить: клиент в магазине, лучший друг, любящий муж, заботливый отец, строгий начальник, подчиненный. Сергей изображал их так, как, по его мнению, все эти люди могли бы выглядеть и вести себя в реальной жизни. Он всегда умел мастерски подмечать детали поведения окружающих, их манеру говорить, – пластика его тела и выражение лица разительно менялись при переходе от образа к образу.

– Прекрасно! За тобой очень интересно наблюдать. Что ты заметил?

– Ох… Как это ни странно, мне ничего не надо было выдумывать, ведь это как раз те роли, которые я привык играть в жизни. Те роли, которые накладывают на нас ограничения и заставляют действовать по заготовленным сценариям. Ты ведь это хотел до меня донести, так?

– Продолжим. Изобрази, пожалуйста, мусульманина. Христианина. Кришнаита. Буддиста. Немца. Русского. Китайца.

Сергей как мог старался перевоплотиться то в религиозного мусульманина, читающего Коран, то бил в импровизированный барабан и пританцовывал на манер почитателей Кришны, то размашисто осенял себя крестом, то с аппетитом поедал воображаемую свиную ногу с кислой капустой, то блаженно щурился, отхлебывая из несуществующей пиалы зелёный чай… Наконец он устало приземлился на траву.

– Не уверен, что показал похоже. Скорее, у меня получились какие‐то карикатурные, стереотипные образы, – немного смущенно признался Сергей.

– Суть не в этом. А в том, что люди порой настолько заигрываются в эти роли, что начинают ненавидеть друг друга только потому, что кто‐то носит другую маску, понимаешь? Иудеи не любят христиан, христиане – кришнаитов и так далее. Все в этом мире хотят одного – быть счастливыми. Все мы – дети одного отца, но, надев маску, мы чувствуем разделенность, и поведенческая программа диктует нам, как реагировать. Она показывает – кто свой, а кто чужой. Кого – любить, а кого – ненавидеть.

– Да, я, кстати, тоже об этом думал. Зачем вообще делить богов на своих и чужих, если Он един?

– Именно так, в этом нет никакой логики. Но люди ослеплены своими ролями и наложенными на них ограничениями. Им так сказали, их так научили, их в этом убедили, и они в это поверили. Это иллюзия. То же самое и с национальностями: есть народы, в которых с молоком матери закладывают программу их нации и ненависти к другой. Ребёнок, не зная иных людей, не встречая их в своей жизни, начинает их ненавидеть, потому что ему так сказали родители, так научило общество.

И именно исходя из этого, люди определяют, кого любить, а кого ненавидеть. Мол, этих мой народ любит, а этих – нет. Итак, смотри. Мальчик и девочка. Национальность, вероисповедание, социальный статус, профессия… Это всё роли, с которыми связано множество рамок и условностей, – эту информацию мы получаем от наших родителей, этому учит общество.

– Послушай, я, с одной стороны, понимаю, о чем ты говоришь, а с другой – мне всё‐таки кажется, что все эти роли нужны. Иначе в мире наступит хаос…

– Есть разница между слепым следованием и осознанным. Слепое следование напоминает ситуацию, когда актёр забыл, что он играет роль, и начал полностью ассоциировать себя со своим персонажем. Тогда он теряет контроль над ситуацией. Приходит домой и говорит жене: «Называй меня Бонапартом». Потому что сам уже считает себя Наполеоном. Знаешь, сколько отношений между людьми рвётся, когда кто‐то надевает на себя маску, символизирующую ту или иную национальность, религиозную принадлежность? Очень много! А если понимать, что ты по определенным причинам играешь какую‐то роль, но у тебя при этом есть возможность выбирать свою реакцию, тогда не возникнет никакого беспорядка в обществе. Напротив, люди станут более гибкими и лояльными во всех отношениях. Став собой, человек не перестает быть мужчиной или женщиной. Но внутри этой роли появляется свобода. Может показаться, что это снижает ответственность. Но это не так! Напротив, ответственности становится больше. Просто таким человеком нельзя больше управлять, его многое перестает цеплять и ранить. То, что ты когда‐то считал важным, уже меньше тебя беспокоит. А то, что действительно важно – обретает особую ценность в твоих глазах. Ты продолжаешь действовать, жить, общаться, но совсем на иной глубине. Всё, что вокруг тебя происходит, становится более ярким и красочным. Ведь действует не программа, а ты сам. А значит, ты выбираешь свою реакцию и учитываешь то, как на это отреагирует другой человек.

– Звучит разумно. Спасибо за пояснение.

– Хорошо. А теперь давай вернемся к самому началу. Сейчас я дам тебе еще одну, довольно необычную актерскую задачу, если ты не против.

– Я заинтригован.

– Это будет непростая роль, но, думаю, ты справишься. Итак, ты сейчас новорожденный ребенок.

– Ох, ничего себе… Ну ладно.