Россия и современный мир №02/2011 - Юрий Игрицкий

В целом сложившаяся в современной России социальная ситуация, обусловленная высоким уровнем социального неравенства, неэффективностью экономического развития, общей примитивизацией культуры, значительной криминализацией социальных отношений, а также предпочтением примитивных и простых социальных связей сложным и большим на фоне сохраняющихся традиционных ценностей, предопределяет наличие постоянной возможности развития острых социальных противоречий. Соответственно, достигнутая к настоящему времени социальная устойчивость зависит как от объективной общественно-политической ситуации, так и от субъективных действий государственной власти и самого общества. Но эти возможности осложняются дефицитом включенности общества в осмысление и обсуждение социальных приоритетов, которые бы в большей степени соответствовали ожиданиям и потребностям большинства граждан.

Все это означает, что в стране не сформировался еще в полной мере социальный субъект, который был бы не только заинтересован в проведении модернизации, но и достаточно интегрирован и силен, чтобы решить эту задачу практически. Поэтому для повышения общественной активности наиболее массового базового слоя общества необходимо, прежде всего, улучшить его объективное положение, в первую очередь упорядочить и придать правовой характер отношениям в сфере труда и занятости, которые определяют уровень и качество жизни большинства граждан. При этом государство должно не на словах, а на деле гарантировать социально-экономические права трудящихся, содействовать установлению отношений партнерства труда и капитала. Только на этой основе смогут «вырасти» демократические институты, которые будут органично восприниматься населением.

В целом, на наш взгляд, персоналистский режим в форме мягкого авторитаризма и стал прагматическим политическим компромиссом между традиционными практиками российского государства и базовыми формами современной представительной демократии.

При всех недостатках существующего режима попытки немедленного радикального его изменения стали бы гибельными для страны. Я согласен с точкой зрения, сформулированной в ряде публикаций Ю.А. Красина о том, что с довольно высокой степенью вероятности можно прогнозировать: «если общество и отреагирует на кризис массовым выбросом политической энергии, то он примет не демократическую, а, скорее всего, разрушительную националистическую направленность, чреватую для России большими трагедиями вплоть до распада Российской Федерации. Поэтому безответственными выглядят расчеты на резкую смену нынешнего политического режима каким-то другим. Стратегическая установка на быстрые перемены в системе власти, на радикальный политический “скачок” несет в себе опасность дестабилизации и хаоса, безвластия и полной потери управляемости» (1, с. 487).

К настоящему времени восстановление многих традиционных функций российской государственности позволило остановить дезинтеграцию общества, продвинуться по пути его консолидации. В то же время жесткая и всеобъемлющая централизация в структурах верховной власти может негативно сказаться на стабильности всей политической системы. Дело здесь заключается в том, что централизация процесса принятия решений неизбежно предполагает и централизацию ответственности и тем самым подрыв легитимности одного из важнейших институтов современной российской государственности. Наверное, в этих условиях будет правильной диверсификация властных полномочий, которая может осуществляться через придание большей самостоятельности правительству, через изменение взаимоотношений федерального центра и регионов, через усиление ответственности парламента.

Соответственно появление новых центров политической ответственности будет иметь следствием усиление влияния согласительных процедур в процессе принятия решений. Это сделает всю политическую систему страны более устойчивой к возникающим проблемам и конфликтам, а также отчасти компенсирует отсутствие зрелых субъектов модернизации при доминировании в обществе консервативно-охранительных тенденций. Другими словами, необходима такая политика государства и такое ее институциональное обеспечение, которые позволили бы вырабатывать решения на основе баланса социальных интересов. Но при этом главным и решающим фактором сегодняшних преобразований остается государство, от инициативности и воли которого в решающей степени зависят результаты и перспективы демократизации и модернизации общества.

Совершенствование государственного управления, проведение административной реформы неотрывно связаны с повышением открытости и прозрачности органов власти, которая должна рассматриваться как необходимый фактор повышения их социальной эффективности и способности к необходимым изменениям. В связи с этим стратегия реформирования определяется не только собственной логикой ее развития, но и состоянием общественного организма в целом и теми условиями, в которых государственная власть функционирует, включая исторически укоренившиеся взгляды и представления о власти отдельных граждан и населения в целом. Государству необходим комплекс управленческих механизмов и инструментов, дающих возможность адекватно реагировать на вызовы внешней среды. Назрела объективная необходимость разработки эффективных моделей и адекватных механизмов превращения системы государственного управления в открытую систему, взаимодействующую с гражданами и их объединениями, отзывчивую к нуждам и запросам населения.

В данном контексте рассуждения о «демократии» и «авторитаризме» отражают, на наш взгляд, всего лишь инструментальные характеристики, т.е. методы осуществления власти. Главное же будет заключаться в том, в каких целях и в чьих интересах действует государство: реализует ли оно интересы общества или же интересы отдельных групп, «приватизировавших» государство. Из истории известно, что демократия может быть стагнирующей, а авторитаризм – способствующим развитию. Мягкий авторитаризм современной России, сохраняя моноцентричный характер государства, может служить политико-бюрократической верхушке и олигархам, а может оптимизировать публичную сферу, в которой многообразие интересов гражданских структур будет реализовано при помощи государства и в соответствии с потребностями общества. И главной проблемой для государственной власти, на наш взгляд, станет сохранение и расширение каналов для диалога с обществом.

Литература

1. Красин Ю.А. Метаморфозы российской реформации. – М., 2009.

2. Медведев Д.А. Послание Президента РФ Федеральному Собранию РФ 5 ноября 2008 г. // www.president.kremlin.ru

3. Независимая газета. НГ Политика. – М., 2009. – 22 сентября.

4. Путин В.В. Какую Россию мы строим // Собрание посланий Президента РФ Федеральному Собранию. 1994–1995 гг. – Новосибирск, 2006.

5. Российская идентичность в социологическом измерении // Полис. – М., 2008.

ЗНАЧЕНИЕ ВЕЛИКОЙ РЕФОРМЫ В МОДЕРНИЗАЦИИ РОССИИ12

А.Н. МедушевскийМедушевский Андрей Николаевич – профессор ГУ–ВШЭ, доктор философских наук, главный редактор журнала «Российская история»

Великая реформа 1861 г. – одно из переломных событий российской истории, а ее 150-летний юбилей – важный повод для осмысления процессов модернизации. В современном российском обществе, несомненно, отсутствует единство мнений по вопросу о том, что такое модернизация, каковы должны быть ее параметры, цели и масштабы. Представлены различные критерии классификации соответствующих процессов. Можно говорить о том, что модернизация определяется по идеологическому критерию. Тогда следует говорить о консервативной, либеральной и даже социалистической модернизации, хотя опыт последней воспринимается скорее как негативный. Можно говорить о модернизации с точки зрения того, происходит она внутри общества или осуществляется путем заимствования. Тогда надо различать эндогенную и экзогенную модернизации. Другим выражением этой типологии является разграничение органической и догоняющей модернизации. Можно классифицировать модернизацию по отношению к праву: осуществляется она в правовых или неправовых формах, с сохранением или разрушением существующих правовых норм. И, наконец, еще одним важным критерием того, что такое модернизация, является когнитивно-информационный подход к этому понятию (20). С этой точки зрения можно говорить о модернизации как создании новой картины мира, нового информационного пространства или проведении ограниченных технологических изменений, которые осуществляются в рамках существующей системы понятий, в рамках существующей когнитивно-информационной схемы познавательной деятельности. Подходя с этих позиций к Великой реформе, ее следует рассматривать как пример радикальной модернизации, безусловно, либеральной, эндогенной, осуществляемой в правовых формах и создающей новую картину мира. Поэтому можно определить Великую реформу как настоящую революцию сверху.