Дети Богов и Воинов - Шона Лоулес
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я захлопнула дверь и снова привязала веревку к крюку на стене. Какая же я дура. В кои-то веки сумела уснуть без зелья Томаса, а теперь точно не сомкну глаз из-за холода. В любую другую ночь это не имело бы значения, но следующим утром меня ждет долгий путь. Дорога до крепости Потомков на острове Феннит несложная, но она пролегает через ирландские провинции, постоянно сражающиеся друг с другом. Мне нужна ясная голова, чтобы держаться подальше от смертных и их бесконечных стычек, а для этого не помешало бы как следует отдохнуть.
Я присела у огня и разворошила угли палкой. Затухающий костер еще можно было спасти, и я поспешно потянулась за охапкой хвороста. Когда горячие угли разожгли свежую растопку, комнату заполнил густой тянущийся ввысь дым.
– Фоула!
Дверь затряслась. Я вскочила на ноги.
– Роунат, что проис…
Веревку сорвало с крюка, и дверь распахнулась с такой силой, что задрожали стены. Вихрь с воем ворвался в ро и едва не сбил меня с ног: могучий, как гром, ледяной, как метель. Столы и стулья полетели кубарем, врезаясь в стены и крышу. Ухватившись за одну из угловых стоек, я всем телом прижалась к ней и уткнулась спиной в стену.
– Иди ко мне, – простонал родной голос.
– Роунат? – вскричала я. – Что стряслось?
– Приди ко мне, сестра, – провыл голос.
Я не смогла ответить. От ужасных порывов ветра у меня перехватило дыхание, а руки и ноги начали соскальзывать со стойки. Я больше не могла ни держаться… ни дышать…
Очнувшись, я обнаружила, что лежу лицом вниз посреди комнаты – там, где раньше стоял очаг. Камни, из которых он был сложен, разметало по всему дому. Некоторые даже оказались на улице.
Вокруг царили тишина и спокойствие. Я осторожно подняла голову, вытряхивая из волос стебли со- ломы.
Ветер донес до меня голос Роунат.
Когда я попыталась встать, у меня подкосились ноги, и до кровати я не то добрела, не то доползла. Уже долгие столетия ни одному потомку Племен богини Дану не удавалось зачаровать ветер. Я никогда не сомневалась, что Роунат – могущественная ведьма, но у ветра уже есть свой голос, и подчинить его чужой воле нелегко.
Я то садилась, то вставала с кровати, пытаясь унять бешено колотящееся сердце и едва осмеливаясь дышать в надежде, что ветер поднимется вновь. Вместо того чтобы вознаградить мое терпение, он полностью затих. Это означало, что я услышала послание сестры. Роунат просила помощи.
Я схватила платье, плащ, сумку и помчалась к стойлу.
– Энна, нам пора.
Фыркнув, в мою руку ткнулась ноздрями крупная кобыла. Я угостила ее яблоком, обняла за шею и забралась в седло.
– Давай, Энна. Ищи Роунат.
Дважды повторять не требовалось. Лошадь выскочила из стойла, помчав меня в Ленстер.
Когда мы добрались до холма, близ которого располагался Ласкский монастырь, солнце уже сожгло остатки утренних облаков. Волшебная природа Энны позволяла без устали скакать всю ночь, но лошадь вдруг замедлила шаг.
– Ну же, – прошептала я. – Осталось совсем немножко.
Энна фыркнула, и я ощутила, как напряглись ее мускулы. Она отказывалась идти дальше.
Тогда-то я и почувствовала запах.
Выпрыгнув из седла, я резко наклонилась, чтобы меня не стошнило на собственное платье. Внутренности скручивала не только сама вонь, но и то, что она означала. Это было не первое мое знакомство с горелой человеческой плотью. За последние два столетия викинги совершили немало набегов на мужские и женские монастыри и нередко пытали настоятельниц и настоятелей, выведывая, где спрятаны сокровища. Тогда Совет еще позволял нашим целителям помогать смертным.
Я с трудом снова забралась на Энну.
– Роунат рядом, – прошептала я в ее ухо. – Нужно найти ее.
Энна перешла на легкий галоп. Мы забрались на холм, и глаза подтвердили то, о чем я догадалась по мерзкому запаху. Над травой стелился дым, а жадный огонь обгладывал останки деревянного каркаса церкви. Ни одна из построек монастыря не уцелела: их глиняные стены либо обуглились, либо рухнули. Землю устилали тела – такие же безжизненные, как и окружающие их камни. Я насчитала семь трупов и поняла, что куда больше мертвецов осталось внутри тлеющей церкви.
Я ринулась вниз по холму и остановилась, только добравшись до первого тела. Перевернув монахиню на спину, я осторожно развязала ее платок, надеясь обнаружить признаки жизни. Увы, сердце давно остановилось, а тело остыло. Я побежала к другим телам и одно за другим осмотрела все. На груди и животе каждой из убитых монахинь я обнаружила глубокие раны. Все они, бездыханные, лежали в засохших лужах собственной крови.
– Роунат! – вскричала я. – Ты меня слышишь?
Я жаждала услышать ответ, но его не последовало. Тогда я вскочила на ноги и забежала в церковь, проскользнув между пылающих бревен крыльца. Огонь подпалил кожу, но я не обратила на это внимания. С ожогами на лице и голове легко справится мой дар исцеления, а любая боль отходила на второй план, когда на кону стояла жизнь сестры.
Возле алтаря я нашла сразу несколько монахинь, лежащих друг на друге. Ближайшие к рухнувшей крыше трупы почернели от пламени. Кожа и плоть растаяли, словно свечной воск. Я вновь ощутила подступающий к горлу комок рвоты. А что, если одна из мертвых – Роунат?
Нет. Нельзя даже думать об этом. Сестра не стала бы ждать своей участи в обреченной церкви, словно агнец на заклание.
Она сумела бы спастись.
Оставив позади гору трупов, я забежала в дормиторий и проверила каждый задымленный уголок. Остановилась, лишь наткнувшись на кладовую в дальней части монастыря. Сырые глинобитные стены помешали огню поглотить эту комнату, и я воспользовалась неожиданной передышкой, чтобы отворить заднюю дверь. Внутрь ворвался поток свежего воздуха, и я жадно вдохнула его ртом.
Надышавшись, я обратила внимание на плотный слой плюща, покрывающий стены и крышу. Снаружи он обгорел, но густой сок и грунтовые воды не дали огню проникнуть дальше. Должно быть, Роунат наложила заклинание, помешавшее кладовой сгореть вместе с остальным монастырем. Я продолжила поиски, уцепившись за всполох надежды. Наконец я приметила что-то за бочками с зерном… Тело. Невысокая женщина с торчащими из-под платка темно-коричневыми волосами.
– Роунат!
Я опустилась на колени и перевернула сестру на спину. Дела были плохи. Ожоги не оставили на ней живого места, а
