Байкала-озера сказки Том I разд.1 - Автор неизвестен - Эпосы
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Э-ге-гей!!!
От богатырского зычного крика море заволновалось еще пуще, и Гараньке стало совсем не по себе.
— Ох и чудище! Хоть и не Сарма, а боязно… Но на море глядит, за Баргузином следит.
А тот — свое:
— Э-ге-гей!!!
И тут заметил Гаранька, что в руках Баргузина появилась волшебная омулевая бочка. И не успел парнишка глазом моргнуть, как бочка эта была отброшена богатырем далеко-далеко. И в ту же минуту море успокоилось: тучи рассеялись, и над водами снова занялось солнце, а Баргузина и след простыл.
Дедко Савелий заулыбался:
— Видать, на мировую дело идет. Непременно сейчас Култук откликнется…
— И его мы можем увидеть? — разинул рот Гаранька.
— Сдается, что так.
И только успел сказать эти слова старый башлык, как море из лазоревого снова стало темным, потемнело и небо, заволоклось тучами, и все вокруг загудело, заходило ходуном. И волны по всему морю поднялись такие огромные, что за ними ничего сперва и не видно было, а только через минуту появилась зеленокудрая голова другого страшилища, и на всю морскую ширь громовым раскатом пронеслось:
— Э-ге-гей!!!
Хоть и ожидал появления Култука Гаранька, а все же от крика этого так и обмер, слова вымолвить не смог. А еще больше удивился он, когда увидел в руках Култука волшебную омулевую бочку, которую тот через минуту кинул назад: что-то будет теперь.
А ничего и не было. Просветлело, успокоилось море, и все вокруг озарилось солнечными лучами. Култук исчез, исчезла и чудесная игрушка богатырей — омулевая бочка.
— Мир, ребята, — сказал дедко Савелий. — Видать, Баргузин и Култук будут теперь играть волшебной бочкой, как играли раньше, до ссоры. Согласие между ними установилось. И завидовать друг другу — у кого больше, у кого меньше рыбы — они уже не будут. Всем хватит.
А на морской поверхности между тем снова разные полосы появились: и светло-голубые теплые, и иссиня-черные холодные. Но эта перемена не обескуражила дедка Савелия.
— Ловить рыбу будем так, как ране ловили, — сказал он. — Потрудимся с честью — добудем рыбы, а нет, так брюхо подтянем. В полдень замечем невод…
И вот в полдень повел дедко Савелий свою артель в море. Выметали невод, поплыли назад. На берегу уже концы тянуть начали. Ходко пошло дело! А что рыбы вытащила на этот раз артель дедка Савелия, так не скажешь словами: видеть надо!
Повеселели рыбаки, ожили. Легко стало на сердце и у дедка Савелия. Повернулся он к Гараньке, усмехнулся:
— Ну, будешь еще попрекать меня волшебной бочкой?
Весело улыбнулся Гаранька и ничего не сказал.
ЖЕНА ХОРДЕЯ
Жил когда-то вблизи Саянских гор бедняк Хордей. Он пас у одного богача скот. Хозяин был очень скуп. Когда минул год, он заплатил Хордею за его верную службу всего три монетки. Хордей обиделся и решил искать счастья в другом месте.
Долго скитался он среди дремучей тайги, диких гор и обширных степей, пока, наконец, не попал на берег Байкала. Здесь Хордей сел в лодку и переправился на остров Ольхон. Остров ему понравился, но прежде чем остаться на нем, он решил испытать свое счастье.
Хордей знал, что батюшка Байкал не ко всякому человеку расположен бывает, потому и не от всякого подношения принимает. Вот Хордей и загадал: «Брошу-ка я ему свои три монетки, если по нраву придусь — он примет мой подарок и, значит, я останусь здесь, а если назад выбросит — пойду дальше».
Загадал так и далеко забросил монетки в воды Байкала.
Заиграло море, зарокотало весело, как горный ручей, и приветливо плеснуло у берега волной. Поглядел на прибрежную гальку Хордей, а на ней только пенная россыпь сверкнула — и ничего больше. Обрадовался бедняк такому хорошему предзнаменованию и остался жить на острове у Малого моря.
Три года прошло с тех пор. Хордею здесь хорошо — Малое море кормило его вдоволь, тайга одевала. Да наскучило Хордею быть одному, захотелось ему жениться. И он затосковал.
Однажды, занятый печальными мыслями о своей невеселой и одинокой жизни, Хордей сидел на берегу моря и наблюдал за чайками и бакланами, которые с веселыми криками летали над морем. «Вот птицы и те счастливее меня, у них есть семьи», — завистливо думал он и тяжело вздыхал. И тут внезапно в шелесте байкальских волн ему послышался тихой голос:
— Не горюй, Хордей. Твои последние трудовые монетки, что не пожалел ты мне, не пропали даром — я тебя приютил когда-то, а теперь помогу найти и жену. Перед рассветом укройся здесь меж камней и жди. На утренней заре прилетит сюда стая лебедей. Лебеди сбросят с себя оперение и превратятся в стройных и красивых девушек. Тут и выбирай себе любимую. А когда девушки начнут купаться, спрячь ее лебединое платье. Вот она-то и станет твоей женой. Будет она крепко уговаривать тебя вернуть ей одежду, ты не поддавайся. И потом, когда ты будешь жить с ней, поступай так же. Забудешь, что я сказал, — потеряешь жену…
И голос умолк. Долго сидел на берегу Хордей удивленный: то ли померещился ему голос Байкала, то ли пригрезился во сне. Однако решил все делать, как запомнил.
И вот на рассвете он услышал в небе свистящий шум могучих крыльев, и на берег опустилась стая белоснежных лебедей. Сбросили они свой лебединый наряд и превратились в прекрасных девушек. Они с веселыми криками, резвяся, кинулись в море.
Глаз не мог оторвать Хордей от красавиц, и особенно очаровала его одна девушка-лебедь, самая красивая и молодая. Опомнившись, Хордей выбежал из-за скалы, схватил лебединое платье красавицы и быстро спрятал в пещере, а вход завалил каменьями.
На восходе солнца, вдоволь накупавшись, девушки-лебеди вышли на берег и стали одеваться. Только одна из них не нашла своей одежды на месте.
Испугалась она, жалобно запричитала:
— Ой, где вы мои нежные, легкие перышки, где мои быстролетные крылышки? Кто их похитил? О, какая я, Хонг, несчастная!
И тут она увидела Хордея. Поняла, что это его рук дело. Подбежала девушка-лебедь к нему, упала на колени и со слезами на глазах стала просить:
— Будь добр, славный молодец, возврати мне мою одежду, за это я буду тебе век благодарна. Проси чего хочешь — богатства, могущества, я дам тебе все.
Но Хордей твердо сказал ей:
— Нет, прекрасная Хонг! Мне ничего и никого не надо, кроме тебя самой. Я хочу, чтобы ты стала моей женой.
Заплакала девушка-лебедь, пуще прежнего стала умолять Хордея, чтобы он отпустил ее. Но Хордей стоял на своем.
А все подруги ее между тем уже оделись и превратились в лебедей. Хонг они не стали ждать, поднялись в воздух и с прощальными жалобными криками полетели прочь. Помахала им рукой лишенная одежды девушка-лебедь, залилась горючими слезами и села на камень. Хордей стал утешать ее:
— Не плачь, прекрасная Хонг, мы будем с тобой хорошо жить, дружно. Я буду любить тебя и заботиться о тебе.
Делать нечего — успокоилась девушка-лебедь, вытерла слезы с глаз, встала и сказала Хордею:
— Что ж, видно, судьба моя такая, я согласна быть твоей женой. Веди меня к себе.
Счастливый Хордей взял ее за руку, и они пошли.
С того дня Хордей зажил на Ольхоне со своей супругой Хонг дружно и счастливо. У них родилось одиннадцать сыновей, которые выросли и стали родителям хорошими помощниками. А потом у сыновей появились семьи, жить Хордею стало еще веселее, внуки и внучки не давали ему скучать. Радовалась, глядя на свое потомство, и красавица Хонг, которую не старили и годы. Она тоже любила нянчиться с внучатами, рассказывала им всякие сказки, задавала мудреные загадки, учила всему хорошему и доброму, наставляла:
— Будьте в жизни всегда такими, как лебеди, верными друг другу. Запомните это, и когда подрастете, сами поймете, что означает верность.
А однажды, собрав всех внучат к себе в юрту, Хонг обратилась к ним с такими словами:
— Хорошие, славные мои ребятушки! Я всю жизнь отдала только вам и теперь могу умереть спокойно. А я скоро умру, я чувствую это, хотя и не старею телом — стареть я буду в другом обличье, чему я должна сохранить верность и от чего я когда-то была оторвана. И я верю, что вы не осудите меня…
О чем говорила бабушка и что у нее было на уме, внучата мало поняли. Но вот стал примечать старик Хордей, что его прекрасная супруга начала все чаще и чаще тосковать, задумываться о чем-то и даже украдкой плакать. Зачастила она ходить и на то место, где когда-то Хордей похитил ее одежду. Сидя на камне, она подолгу глядела в море, слушала, как неугомонно гремел у ее ног холодный прибой. Мимо по небу проплывали угрюмые тучи, и она тоскующими глазами провожала их.
Не раз пытался Хордей узнать от жены причину ее грусти, но она всегда отмалчивалась, пока, наконец, сама не решилась на откровенный разговор. Супруги сидели в юрте около огня и вспоминали всю свою совместную жизнь. И тут Хонг сказала:
