Фантастический боевик «Случайный вектор». Серия «Майор Голицын». Книга первая - Антон Чеховский

– Вахмурка, ты тоже это видишь?

– Да-а, бардак. А тетя Галя – молодец. Героическая старушка.

– …??

– Ну, тетя Галя, – Стражинский указал на продавщицу пирожков. – Уборщица из буфета. Подкармливает. Хорошая тетка.

– Ясно, – ответил Голицын. По крайней мере, относительно старушки ситуация прояснилась.

Подошел Смирнов с целым пакетом бутербродов в одной руке и какой то спортивной сумкой с надписью «Бокс» – в другой.

– Пирожки только с повидлом оставались. Я вот бутербродов взял. Сытнее, – сумку он сунул Голицыну. – На, пакет спрячь.

– Коль, а ты откуда тетю Галю знаешь? – Голицын убрал ценный груз в сумку и теперь старательно подгонял ремешок «под себя».

– Какую «тетю Галю»? – не понял Смирнов.

– Ну, эту..уборщицу из буфета, у которой ты бутербродов набрал. Дай мне, кстати, а то все сожрешь…

– Я ее не знаю. А она из буфета?

– Так говорят… Ладно не существенно. Все, подкрепились? Лейтенант Озерецковский и сержант Стражинский! Направляетесь на поиски полковника Маркова. Предполагается, что именно он осуществляет общее руководство по обороне объекта, – вслух сказал Голицын, а про себя подумал: «Хотя, у меня есть сомнения по поводу того, есть ли вообще здесь руководство. Идиотизм сплошной» – и продолжил. – Обнаружив полковника – докладываете о прибытии и поступаете в его распоряжение. Приказ ясен? Выполняйте.

– Есть.

– Есть.

Когда Крыжемилик и Вахмурка скрылись из вида, Голицын повернулся к Смирнову, пару секунд посмотрел на друга как-то оценивающе-задумчиво, потом спросил:

– Ну, что, мой друг Горацио, готов?

Смирнов как то неопределенно мотнул головой.

– Я тоже, но… «Делай что должен, а случится, чему суждено», как сказал кто-то древний кому-то такому же древнему. Между прочим умные, наверное, были люди. А? Горацио, не находишь?

Майор слегка хлопнул товарища по плечу и пошел первый в сторону лестницы в левом крыле. Смирнов пошел следом, на ходу дожевывая последний бутерброд.

– Слушай, Саня, а почему ты все время меня оскорбляешь? – обиженным тоном спросил друга Смирнов.

– Вообще то Горацио был…

– Вообще то не надо умничать! Я читал это произведение, когда ты еще свою первую девку не попробовал! – перебил на полуслове Смирнов, и закрепляя интеллектуальную «победу», ввернул: – А ты, знаешь кто такой Рыжий Гори Гленский? А, умник?

– Былинный шотландский персонаж из клана Кэмпбелов, скорее всего не существовавший в действительности.

Это был нокаут. Глубокий. Смирнов насупился и некоторое время шел молча.

Майор скосил на товарища насмешливый взгляд и примирительно сказал:

– Да, ладно, Коль! Не бери в голову. «Наше детство прошло на одних букварях.»

И, задержав на несколько секунд взгляд на лице товарища, добавил:

– Только, вот, мне, порой, кажется, что ты свой букварь скурил за углом школы, даже не прочитав.

Смирнов шутку, видимо, оценил. По крайней мере, дуться он перестал и, усмехнувшись, сказал:

– Ладно, умник, пойдем, решим нашу проблему и, уже, пообедаем нормально.

На цокольном этаже обстановка была боевая. В фойе рассредоточились бойцы из Приднестровья и плотным огнем простреливали площадку со стороны м. Краснопресненская. Это были настоящие «псы войны», закаленные в боях по всему миру. Но, наступающие тоже не были солдатами – срочниками. На штурм мятежники бросили таких же профессионалов, только с тяжелой техникой и гораздо более хорошо вооруженных. Слева, скорее всего от «шайбы», это круглая пристройка, стоящая примерно в ста метрах от здания Белого дома, по обороняющимся били из РГД. Голицын, пригнувшись, метнулся от лестницы за импровизированный бруствер, а Смирнов отступил назад на лестницу, когда в фойе разорвалась граната, выпущенная с позиции «от «шайбы».

«Тандемкой бахнули», – сразу на слух определил Голицын.

Обороняющиеся несли потери, но никакой паники и суеты не наблюдалось. Это были профессионалы. Голицын расслышал обрывки фраз:

– У нас два двухсотых и один трехсотый, легкий…

– Вова, накрой урода…

Пригнувшись, страхуя друг друга и обходя дверные проемы, Голицын и Смирнов добежали до оружейной комнаты. Воронов был в соседнем помещении. Он вел огонь короткими очередями из ПКМ по наступающим. Заметив друзей, он оставил пулемет на позиции и переметнулся под подоконником на правую сторону окна, хлопнул по спине бойца, занимавшего позицию справа от него, указал ему на пулемет и прокричал: «Смени. Я скоро… Там на „два часа“…аккуратнее.»

Воронов выскочил в коридор, где его ждали товарищи. Присел рядом с ними, облокотившись на правое колено, и прокричал:

– Что так долго?

Голицын проигнорировал вопрос, отнеся его к разряду риторических.

Смирнов развернулся и направил ствол автомата в сторону фойе. Судя по звукам, бой шел уже в здании.

Воронов и Голицын обменялись быстрыми жестами:

«Все забрал?»

«Да.»

«Садист в курсе?»

«Нет.»

– Ты Маркова видел? – вслух спросил Голицын.

Воронов посмотрел на часы.

– Полтора часа назад.

– Прогнозы какие?

– Здесь все закончится ночью…, ну или завтра утром. Мы уходим прямо сейчас, втроем. Вопросы?

Голицын и Смирнов посмотрели друг на друга. Воронов расценил эти взгляды по – своему.

– Как уходить будем? – Голицын перевел взгляд на Воронова. – Вводи в курс сразу, чтоб не тыкаться на марше, как придуркам. Воронов на секунду задумался, видимо собирался с мыслями, потом сказал: «Сейчас спускаемся в подвал, дальше следуете за мной, объяснять долго, там есть проход в Метро2. Спускаемся, если есть посты – пробиваемся, проходим влево по тоннелю пятьсот метров; слева стальная дверь, она там одна. Вскрываем с дистанции, веревкой; мало ли, что…, дальше переход и выход в обычное метро у станции Кропоткинская. Все.»

– Коля знает хороший путь, через «шайбу», он туда солярку доставлял для генераторов. Может там пройдем? Там точно никаких постов. – Голицын задал вопрос спокойным, будничным тоном, но все семь, или даже восемь чувств майора, сейчас были направлены на анализ того, КАК ответит Воронов. Но вместо ответа… Воронов, как то устало и сочувствующе, и в тоже время как на ребенка, желающего обмануть родителей, посмотрел на Голицына и произнес:

– Александр. Ваши потуги в лицедействе оставляют желать много лучшего. Там пройти нельзя… Прочитал бумаги, да, Саша? …Ладно, времени нет! Объяснимся когда выберемся. Я не враг, слово офицера, других доказательств нет. Валим.

Воронов перехватил автомат и первым рванул в сторону фойе. Там шел бой – и был проход в подвальное помещение.

Работая, в основном, маневром и прикрывая друг друга, группа из трех человек, как нож сквозь масло, прошла через мешанину из наступающих и обороняющихся, стреляя во всех. Сейчас кругом одни враги. Своих нет. Вокруг визг пуль, они несутся к лестнице.

Садист кричит: «Замена!», и тогда Голицын разворачивается и, падая на колено, опустошает магазин, и вот уже он кричит, срываясь на хрип: «Замена» и несется к спасительной лестнице, смещаясь с линии огня по диагонали, одновременно доставая пистолет из кобуры. С лестницы их бег уже прикрывает Воронов. …Бросок занял тридцать секунд в реальном времени.

Для Голицына это были очень долгие тридцать секунд. Как всегда, когда приходится изображать из себя мишень. Он был ярым противником ведения боевых действий ТАКИМ образом. Весь его боевой опыт, все, чему его старательно обучали лучшие инструкторы и преподаватели, все говорило о том, что если в тебя стреляют – значит ты напортачил. Ну, а если в тебя попали… значит ты – лопух! Майор лопухом был только однажды. Было больно – ему не понравилось. И самое неприятное – никто из сослуживцев не выказывал сочувствия, наоборот, они вели себя так, как будто им стыдно за то, что они знакомы с таким недоразумением. С тех пор Голицын накрепко запомнил непреложную истину: «Лопухам – ни сочувствия, ни сострадания. Мертвым – СЛАВА, ибо мертвые сраму не имут.» Но майор Голицын тщеславным не был и к славе не стремился. СКРОМНОСТЬ украшает и продлевает жизнь.

Спуск по лестнице прикрывал Смирнов. Он бил короткими очередями по два – три выстрела, теоретически – отсекая желающих пуститься в погоню, фактически – принимая посильное участие в общем веселье. Первым по лестнице бежал вниз Воронов. Добежав до пролета, он развернулся, чтобы прикрыть спуск товарищей, и тут же автоматная очередь сломала его пополам. Стреляли снизу, из подвала. Кто – то выставил заслон на лестнице.

Вообще – то Воронов должен был остановиться на лестнице перед пролетом; очень аккуратно, находясь в готовности немедленно открыть огонь, осмотреть пространство за углом (а еще лучше, просто – швырнуть туда гранату) и контролировать именно его, предоставив следом идущему бойцу безопасное пространство для прикрытия отхода замыкающего. Но Воронов в спецназе не служил.