Последние каникулы - Лев Хахалин

нас командир опытный, говорят. Разберется.

— Ну, насчет опыта неверно, — сказал директор. — Советов не слушает. Самостоятельно решать любит, это есть…

— Я его плохо знаю. — Вадик оглянулся на хмурого директора.

— А такую ответственность на себя взяли! Ну, даешь!

— Ведь только на два месяца, — напомнил ему Вадик. — Только сорок восемь суток. И потом, у меня свои права и обязанности. И я их помню.

— Ну, если так, то конечно, — с какой–то иронией отозвался директор. И замолчал, хотя Вадик чувствовал: время от времени, пока они ехали, директор поглядывал на него. Он высадил Вадика на шоссе, напротив стройки, пожал руку и укатил прямо по дороге, спускающейся вниз к водохранилищу, а Вадик зашагал по тропинке через жаркое поле, которое трещало песнями кузнечиков.

Ребята ковырялись в земле, роя рвы непонятной конфигурации. Сейчас, когда их было мало, они казались муравьями на фоне гор стройматериалов.

— Привет, бойцы! — весело сказал им Вадик. — Раненые есть?

— Так, царапины, — из глубины рва буркнул Сережа–комиссар. — Случилось чего или просто навестил? Ну, погляди, погляди, что мы тут наворотили.

Ребята прислушивались к их разговору, молчали. Лица у них были уставшие, запыленные. У двух парней, работавших на дне рва, Вадик увидел запачканные бинты на пальцах. Он нашел аптечку и обнаружил, что пузырек с йодом наполовину пуст, а бинтов нет совсем.

— Вы зайдите ко мне оба, в медпункт, — велел он ребятам. — Сразу после обеда.

— А когда он будет? — спросил один из них. Вадик посмотрел на часы и ахнул.

— Комиссар, — сказал он, — в чем дело? Почему на обед опаздываете? — Комиссар молча перекидывал землю. — Сереж, объясни! — попросил Вадик.

— Норму не выполнили, — хмуро ответил комиссар. — Ладно, шабаш! — крикнул он. И ребята неуверенно стали бросать лопаты.

— А машина где? — Вадик огляделся кругом.

— В Василькове. Они там избы раскатывают. Им машина нужна. Потом за нами придет. Дай покурить.

— Ты ж не куришь! — удивился Вадик. — Много вам еще?

— Начать и кончить. — Комиссар неумело закурил. — Ну что, мужики, пошли обедать?

— А вот командир вернется, и будет нам… — сказал невысокий худенький Юра Возчиков. Ребята загалдели. Вадик спросил комиссара, пристально разглядывающего сигарету:

— Вам что, их норму тоже делать?

— Ну! Вода кончилась в бачке, — сказал комиссар. — Вот темп и упал.

— Идите обедать. Я машину подожду и в лагерь приведу.

— Ладно, пошли, ребята, — подумав, решил комиссар. — Сполоснемся по дороге. Лопаты не оставляй, — предупредил он Вадика. — Привези в лагерь.

Машина пришла через час.

— А где все? — высунулся шофер из кабины.

— А вы где были?

— Обедал, — облизнув губы, ответил шофер.

— А ребята, значит, пешком? Четыре километра. — Вадик сплюнул и принялся бросать лопаты в кузов машины.

— Меня ваш начальник отпустил, — независимо сказал шофер. Он даже не вышел, чтобы помочь Вадику. — Мне что начальник скажет, то я и делаю. Так что все по закону.

Когда Вадик приехал в лагерь, пекло уже спадало. Ребята слонялись по лагерю. Конечно, около медпункта никого не было, и Вадик рассердился: он там в бессмысленном ожидании машины мучился, думал, что его ждут, а тут и на перевязку никто не пришел!.. А фамилии тех двух парней он не запомнил. «Ладно, за ужином поймаю», — понадеялся он. Оставив около медпункта коробки с ампулами, Вадик направился на берег, ничего так не желая, как искупаться. От жары, донявшей его на стройке, даже есть не хотелось. «Тент, — твердил он про себя. — Там нужен тент. И еще один бачок с водой. А я — раззява! И как еще солнечных ударов не было?..»

Когда он проходил мимо кухни, из ее дверей выглянула Оля.

— Доктор!

— Что? — Вадик был сердит и не расположен к разговорам. Он посмотрел на ее незагорелое лицо, заметил встревоженные глаза. Руки Оля держала за спиной и, чувствовалось, сжимала там пальцы. Она подошла ближе и зашептала:

— Тихонько зайдите в медпункт. Там Валя, ну… командир.

Удивленный, Вадик вместе с ней пошел, к медпункту. По дороге она вдруг выставила напоказ порезанный палец. Едва он приоткрыл дверь, как с раскладушки для больных резко вскочил командир и, увидев их, сел, схватился за голову…

— Э-э! — протянул Вадик. — Так и не отпускало? Говорил тебе! Сам виноват. Ложись, ложись! — Командир, прикрыв глаза — рукой, только качнул отри–цательно головой.

— Что я тут, — сквозь зубы сказал он, — никто, кроме вас, не знает и не узнает. Ясно?

— Ясно, сохраним твою роковую тайну. Посиди здесь, — попросил Вадик Олю, а сам сбегал со стерилизатором на кухню. Поставил его на плиту и торопливо напился холодного компота. Как ни странно, на кухне сейчас было прохладно.

— Покушайте, доктор! — предложила Таня.

— Попозже, _ Танюша, — нетерпеливо ответил ей Вадик и пошел уже было обратно в медпункт, но вспомнил, обернулся: — Спасибо за заботу. — Таня улыбнулась. — Дай на стройку два бачка для воды, ладно? Жарища там!.. А то начнут некипяченую хлебать, — беда будет, верно?

То, что он увидел, когда открыл дверь. медпункта, неприятно поразило его: Оля гладила голову командира, который лежал, уткнувшись в подушку. При Вадике она отошла от раскладушки, встала у двери, накинула крючок. Вадик дернул плечом: «Ну–ну! Конспираторы!»

Давление у командира было очень высокое. Вадик дал ему две таблетки дибазола.

— Лежи здесь спокойно. Терпи, — сказал он. — Через час сделаю укол. А пока пойду выкупаюсь. Если что — я там.

На берегу комиссар мотал в воде свою драгоценную тельняшку, выжимал ее на себя, жмурился от удовольствия.

— Слушай, вода какая жесткая: мыло не мылится. — Он повеселел. — Полкуска извел, и хоть бы что, а? Хочешь, спину помылю? А водищи–то!.. Благодать! — Он развел руки, словно охватывал «море». — Будто на флот обратно вернулся.

Вадик искупался. Уже выходя из воды, на обрыве увидел Олю. На его вопросительный взгляд она кивнула, он понял, что все в порядке. И опять отметил, как она стройна — кажется высокой, а сама ему по плечо, наверно.

34

— Идите покушайте, — остановила его Оля, когда он поднялся на обрыв. — Мы вам оставили.

Ветер, крепкий, прохладный ветер обтягивал платье, обрисовывая длинные ноги, тонкую талию. Вадик отве-л глаза, заметил, что по ее рукам пробежали мурашки — конечно, после плиты здесь было прохладно, — снова посмотрел на ее незагорелое лицо. Она облизнула обрезанный палец, поморщилась.

— Спасибо, Оля. Шприц кипит? Бот, после укола и вашей перевязки… А что, у вас на кухне аптечка кончилась?

— Так причина в медпункт ходить! — как неразумному, пояснила ему Оля. — Для конспирации. Зря улыбаетесь. — Она сердито отвернулась. — Болезнь не украшение, чего же хвастаться! Вот он и таится. А вы… идем, что ли?

Командир открыл глаза, когда они вошли в темноватый медпункт.

— Лежи! — приказал ему Вадик шепотом. — Не тошнит?

— Полегче стало, — тихо ответил командир. — Что это ты мне дал? Здорово действует. Анальгин никогда так не помогал.

— Сейчас укол сделаю — совсем хорошо будет.

— Не пойдет! — отрезал командир. — Я боюсь. — И тихо рассмеялся.

— Ну, ладно. — Оля потрепала командиру волосы. — Оживел. Я ушла. Принести коробочку?

— Да, пожалуйста, — откликнулся Вадик. — Руки не обожги.

— В задницу колоться не дам, — предупредил командир. — Коли в руку!

— Больно будет? — засмеялся Вадик. — А еще хорохоришься! — Инъекцию он сделал по всем правилам. — Лежи здесь еще час, — распорядился он. — Завтра утром еще один укол. И вот что — ни пить, ни работать физически тебе месяц совсем нельзя. Иначе…

— Не пугай, — глухо отозвался командир. — Не страшно. Хреново, что отряд подвожу. Ребята должны видеть, что я работаю… Высокое давление–то?

— Высокое, — заполняя карточку командира, сказал Вадик. — Поэтому и объясняю. Видишь, что бывает, когда врачей не слушаются?

— А вас слушать — так и жить нельзя. Все противопоказано, — выговорил командир. — А жить — это вкалывать до пота, петь — до хрипоты, — пить — допьяна, любить — до боли. А то!.,

На кухне Вадик сразу же почувствовал, что пахнет какой–то сыростью. Заглянув за печку, в тазу увидел рыбу. Длинная узкая щука еще шевелила жабрами, открывала тонкогубый рот.

— Гонорарчик-с? — отчего–то повеселев, спросил Вадик.

— Тетя Надя вам принесла, — с готовностью подтвердила Таня. — Она говорит, вы дядю Сашу от смерти спасли. От смерти? — В глазах у нее были любопытство и ужас.

— Тань, — ухмыльнулся Вадик. — Я добытчик?

Она от неожиданности сморгнула, и что–то стрельнуло у нее в глазах.

— Ну! — согласилась Таня.

— Как думаешь, даст мне дядя Саша моторку вечером покататься? — Таня кивнула головой и покосилась на Олю, независимо чистившую рыбину.