Необыкновенные приключения Геннадия Диогенова - Яков Вилькин

Подточив нож на плоском камне, он вырезал увесистую дубинку, опробовал ее на соседних кустах и тронулся в путь.

Куда идти, Генка не раздумывал. Где-то он вычитал, что жизнь — это движение. А значит,- вперед и только вперед! Укрываясь за кустами, Генка осторожно поднялся на холм, но динотериев там уже не было. Только вытоптанная трава да смятый кустарник напоминали о том, что здесь недавно паслись слонообразные гиганты.

Генка огляделся. Над бескрайним ковром лесов опрокинулась голубая чаша неба. Восточный край чаши заметно посинел. День близился к вечеру. Это немножко охладило Генкин наступательный порыв, и он подумал, что пора подыскать защищенное место для ночлега. Из повестей о жизни первобытных людей Генка помнил, что лучше всего для этой цели подходит пещера. Он еще раз посмотрел вокруг и заметил в полукилометре от холма скальную гряду.

«Где скалы, там и пещеры!» — рассудил Генка и, не теряя времени, направился к гряде.

По упавшему стволу, возле которого он ловил рыбу., Генка переправился через ручей и углубился в лесную чащу.

Лес встретил его настороженной тишиной синего сумрака. Из влажной земли, пробив толстый ковер слежавшихся листьев, поднимались мохнатые папоротники. Цепкие лианы, усеянные длинными колючками, свешивались с мертвых нижних ветвей, поросших бородатым мхом.

Генка долго петлял, пробираясь сквозь заросли, и неожиданно попал в болото. Очевидно, здесь раньше протекал ручей. Рухнувшие деревья перегородили его. Ручей разлился и ушел под землю. Из мертвых стволов выросли бледные, стелющиеся побеги. Корка перегнивших корней и листьев оседала под ногами. Ямки от Генкиных следов тут же наполнялись водой.

В ботинках захлюпало. Опираясь на свою дубинку, Генка прыгал с кочки на кочку и с ужасом замечал, что с каждым шагом трясина становится все податливей. В одном месте, выбирая кочку для очередного прыжка, он на секунду остановился и вдруг почувствовал, что погружается в холодную воду. В отчаянии он прыгнул назад, по колено провалился в болото, не удержав равновесия, упал и судорожно вцепился в жесткую траву.

Несколько секунд Генка лежал без движения, всем телом чувствуя, как сквозь одежду просачивается вода, потом подтянулся за какие-то корни, высвободил из трясины ноги и осторожно пополз. Добравшись до поваленного дерева, он взобрался на шероховатый ствол и перевел дыхание. Темнело. Над болотам пополз серый туман. Неизвестная птица зловеще заверещала в синей чаще и тут же смолкла. Кто-то невидимый грузно прочавкал по болоту и, ломая кустарник, скрылся в лесу.

Наступила тревожная тишина. Мокрая рубашка неприятно холодила тело. Генка вытянулся на теплом, нагретом за день стволе и тихо лежал, прислушиваясь к лесным шорохам.

Высоко над лесом, в черном небе, зажглись звезды. Генка попробовал отыскать ковш Большой Медведицы, но тут странный шорох привлек его внимание. Казалось, кто-то тащит по траве длинную тяжелую веревку. Генка до боли напряг зрение, но ничего не увидел. А шорох все приближался, медленно и неотвратимо, затем в темноте сверкнули два светящихся глаза — и Генку охватил ужас. Он хотел броситься бежать, но не мог пошевелить ни одним мускулом.

Неожиданно по болоту опять зачавкали шаги — часто и неровно. Невидимый зверь, провалившись в трясину, шумно метался в липкой грязи.

Два глаза в темноте погасли. Опять зашуршала трава, но теперь шорох уже удалялся.

Какое-то время до Генки доносилось неровное дыхание завязнувшего животного, и вдруг жуткий, раздирающий уши рев потряс воздух. Послышался шум борьбы, приглушенное шипение, хриплый вой. Что-то затрещало — и вой смолк. Только болото звучно чавкало от судорожных движений.

Трясясь всем телом и ничего не соображая от страха, Генка скатился со своего ствола и бросился бежать. Ноги скользили по мокрым корням. Несколько раз он проваливался в трясину, отчаянными усилиями выбирался на сушу и, спотыкаясь о кочки, бежал дальше. Из-под ног бесшумно выскакивали какие-то зверьки.

Один раз он услышал перед собой грозное змеиное шипение и с быстротой молнии метнулся в сторону. Потом запутался в кустах и, подвывая от страха, с трудом продрался сквозь них. Неожиданно лес расступился. При свете звезд Генка различил скалистую гряду, замеченную днем с холма. Одним махом он вскарабкался по острым камням на самую высокую скалу и, вконец обессиленный, повалился на влажный от росы мох. Пот заливал лицо, бешено стучало сердце. Генка поминутно всхлипывал, и горячие слезы катились по его щекам.

Темная птица с длинной шеей и словно обрубленным хвостом пронеслась над его головой и тут же взмыла вверх. Словно ужаленный, Генка закричал и закрыл голову руками.

Бесшумно махая длинными крыльями, птица поднялась выше. На фоне звездного неба отчетливо вырисовывался ее силуэт. Генку вдруг охватила лютая ненависть. Нащупав осколок камня, он вскочил и что было силы запустил им в черную птицу. Птица сделала над скалой круг и улетела, а Генка снова упал на землю.

Что-то больно врезалось ему в бок. Генка пошарил под собой ладонью и нащупал в кармане круглый предмет. «Диогеновы часы!» — со злобой догадался он. Проклятая машина времени, из-за которой он попал в этот ужасный миоцен, на миллионы лет отдаливший его, Генку, от родного дома, от школы, от всего знакомого, привычного и доброго, что до этого дня заполняло немудреную жизнь ученика шестого «В» класса Геннадия Диогенова. С горькой улыбкой Генка смотрел на металлический циферблат и заново переживал все события того злополучного дня, когда он получил по арифметике двойку и познакомился с философом Диогеном. Как он умудрился так опрометчиво назвать старого философа обманщиком, а его машину времени — сломанными часами, у которых даже не переводятся стрелки?!

Генка потрогал рубчатые головки на корпусе машины времени, и вдруг гнетущая тяжесть свалилась словно гора с плеч. Генка впервые за этот день радостно засмеялся.

Какой же он беспамятный! Ведь Диоген говорил, что стрелку машины времени можно переводить в обе стороны — ив прошедшее, и в будущее. Он может хоть сейчас перевести время вперед и снова очутиться в родном городе.

Генка ласково потер холодную крышку «Диогеновых часов». Все в порядке, сейчас он будет дома!

Новая мысль остудила Генкину радость: головок-то четыре, а попробуй определи, какую из них подкручивать. Кроме того, в ночной темноте не видно делений на циферблате, а ведь нужно еще рассчитать, на сколько делений передвинуть стрелку.

Обдумав все это и придя к мысли, что утро вечера мудренее, Генка спрятал часы в карман, влез в неглубокую расселину под мшистым валуном и свернулся калачиком.

Засыпая, он думал о том, как будут удивлены родители, когда, вернувшись домой, застанут вместо Генки бородатого Диогена. Потом в голове все смешалось и он уснул, словно провалился в омут.

К утру похолодало. Мокрая рубаха не грела. Лязгая зубами и растирая застывшую спину, Генка поднялся и стал ждать восхода солнца.

Сизый туман над лесом слабо заалел, ярким румянцем налились нижние края редких облаков. Легкий ветерок погнал по лесному морю волны, и вот над синим горизонтом поднялось еще холодное багряное солнце.

Густые тени побежали по скалам и легли у Генкиных ног. Размахивая руками, «первый человек на земле» запрыгал по неровному карнизу на краю гряды. Неуклюжий зверек ростом с крупную кошку, с рыжеватой шерстью и длинным поросячьим рылом выскочил из-под валуна и, прежде чем Генка успел испугаться, скатился по каменной осыпи и исчез в кустах.

— Го-го-го! — закричал ему вслед Генка, но кусты больше не шелохнулись. Только несколько птиц с голубой каемкой на коричневых крыльях испуганно сорвались с ближайшего дерева и улетели в сторону восходящего солнца.

Долгое время никто не показывался. Генка согрелся, достал из кармана печеных рыбок и неторопливо позавтракал. Затем уселся на камень на вершине гряды, вынул машину времени и принялся ее внимательно разглядывать.

Насколько он помнил, тогда, в комнате, он крутнул одну из головок не сильно. Стрелка передвинулась, очевидно, на десять, самое большее пятнадцать делений. Вся беда была в том, что Генка забыл, какая именно из четырех головок тогда ему подвернулась.

После долгих размышлений он решил покрутить по очереди все головки и таким образом полностью выяснить систему управления этой чудесной машины.

Генка взялся было уже за первую головку, но тут тяжелый топот привлек его внимание. Легко раздвигая зеленую стену кустарника, прямо к гряде неторопливо шагал динотерий. Вначале Генка испугался, но, бросив взгляд на крутые склоны своего убежища, успокоился и стал с интересом разглядывать огромное животное.

Лобастая голова динотерия была опущена. Толстый хобот покачивался в такт шагам. Бурая шерсть лохматилась на рассеченной неровными складками, вислой шкуре.