Ванесса - Эммануэль Арсан

Ни слова не говоря, Гвидо сам раздел Вану и только после этого, любуясь ее наготой, спросил:

— Ты когда-нибудь носила нижнее белье? Она покачала головой.

— Неужели никогда? — Гвидо обнял Ванессу, и она поцеловала его в губы.

— Никогда. Вообще никогда.

— Я сразу это заметил, как только ты вошла в бар, — соврал Гвидо.

Она улыбнулась и, продолжая касаться губами губ Гвидо, спросила:

— И поэтому ты меня захотел?

— Я не люблю женщин, которые носят панталоны.

— Нужно было сразу мне это сказать, а не ходить вокруг да около.

Она так сильно прижалась низом живота к его возбужденному естеству, что Гвидо пришлось несколько сдержать ее активность, дабы избежать слишком быстрой и бесполезной развязки.

— Я люблю, когда люди не стыдятся делать то, что им «нравится, — сказала Ванесса.

— А как тебе нравится?

— Всегда по-разному и никогда так, как другие.

— И ты не отдаешь чему-либо предпочтение?

— Не хочу себя ограничивать.

— А есть ли что-нибудь, что тебе не нравится?

— Да. Мне не нравятся люди, которые стыдятся собственного тела. Или своих желаний.

— И твоя мораль допускает все?

— Все, что делает человека счастливым, не делая при этом несчастными других.

— Но как я узнаю заранее, доставит ли тебе удовольствие то, что приятно мне?

— Ни ты, ни я не можем знать заранее. Нужно пробовать.

Эрекция Гвидо всё усиливалась, и разговор их вовсе не способствовал успокоению. Он подвел Вану к краю кровати и заставил опуститься на колени, прижимаясь лицом к шелковому покрывалу. Руки Гвидо обхватили талию женщины, заставляя ее еще больше выпрямить спину. От этого ягодицы Ваны обрисовались со скульптурной четкостью. Гвидо так вдавился в них, что его колени коснулись бедер Ваны.

Наклонившись, он начал облизывать влажную ложбинку ее поясницы, уделяя особое внимание двум глубоким ямочкам прямо над ягодицами. Потом переключился на лоно. Скоро он снова вернулся к ягодицам и целовал щель между ними, пока она не увлажнилась. Вана стонала от наслаждения. Наконец он проник в нее — настолько легко, что подумал: «Наверное, это для нее обычная практика».

Он хотел похвастать перед Ваной, что переспал с женами всех своих друзей.

— Всех друзей, — пробормотал он в экстазе. — Всех до единого!

Но Гвидо не был уверен, достаточно ли они с Ваной уже близки для таких откровений. Лучше он сейчас использует этот восхитительный зад и получит от него максимум удовольствия. А может быть, после этого они перейдут и к другим, наслаждениям…

Интересно, она действительно еще не замужем? Так было, когда здесь был Ренато, но с тех пор Вана вполне могла вступить в брак. Ну конечно, она должна была так поступить! Иначе петух Гвидо не чувствовал бы себя в ней так легко…

«Вот если бы на нас посмотрел ее муж! — фантазировал Гвидо. — Интересно, как бы ему понравилось, что я только что познакомился с его женой и вот уже скачу на ней верхом?! Хотел бы я, чтобы он увидел, как я вхожу в его собственность!»

Эта фантазия возбудила Гвидо до такой степени, что он не мог больше сдерживаться. Но кончать ему еще не хотелось. Он не двигался, пока не появились первые спазмы. Именно в этот момент, поражая его своей догадливостью, Вана, до сих пор остававшаяся неподвижной, начала мягко сокращать мышцы и двигать тазом влево-вправо, вверх-вниз…

— Хорошо, — задыхаясь пробормотал он, — продолжай!

Гвидо тоже вращал бедрами, не прекращая при этом движения.

— А как ты? — спросил он. — Тебе нравится? Вана не ответила. Тогда Гвидо положил руку ей на клитор и начал поглаживать его. Ванесса застонала.

— Сейчас, вот сейчас! — пробормотала она, потом громко вскрикнула и, достигнув кульминации, потеряла сознание.

Она пришла в себя, почувствовав, что Гвидо из нее выходит. Неужели они спали соединенные, сами того не сознавая?

Ванесса повернулась, поцеловала своего партнера в щеку и взяла в рот только что пронзавшее ее копье…

На следующее утро Гвидо захотел использовать уже ее лоно. Это было бы в первый раз, но Вана не позволила.

— Нет! — сказала она. — Сделай по-другому.

Гвидо был послушен.

Глава вторая

ЧЕРНАЯ ТУМАННОСТЬ

На камышовые циновки, способ изготовления и форма которых, наверное, ни разу не менялись за те пятьдесят веков, что их плетут на этом клочке земли, сжатом со всех сторон семью пальцами могучего Нила, Ванесса и Мидж поставили красные полированные чаши с плавающими в них цветами белого и красного жасмина. Легкий ветерок донес в комнату аромат жареного мяса и печеного хлеба.

Вана задернула шторы и зажгла свет. Эта большая комната в виде трапеции с вогнутым основанием вместе с ванной, декорированной мозаикой и медью, составляла всю ее квартиру. Погруженная в призрачный полумрак, из которого мерцание свечей временами выхватывало фрагменты резного рельефа, комната, казалось, покачивается вокруг тихо сидящих женщин.

Рядом с безруким и безголовым торсом из песчаника, по изъеденной временем груди которого уже невозможно было определить, принадлежал он мужчине или женщине, взлетал, словно окаменевший зеленый фонтан, к самому потолку папирус с зубчатым стволом и блестящими листьями. Его прислали Ванессе из Тринакрии, потому что в долине Нила это растение уже полностью исчезло.

Хозяйка квартиры переставила на другое место терракотовую статуэтку с крошечной головой, плоской грудью и огромным фаллосом, изготовленную на одном и давно исчезнувших греческих островов. Ванесса любила переставлять предметы в квартире так же, как и менять свою внешность.

Библиотека занимала две из четырех стен. Одни полки были заполнены книгами, на других, почти пустых, размещались потемневшее от времени бронзовое изображение женского полового органа, ветвь белого коралла, какие-то морские ископаемые и большой, как персидская роза, гипсовый цветок, боги Древнего Египта — пес Анубис, Хорус в священном головном уборе, конечно, Маат и еще одно изваяние лона — на этот раз моделью служила сама Ванесса.

Другие стены были украшены фотографиями песчаных дюн, открытого моря, зеленых и золотых надкрыльев насекомых и обнаженных девиц. Фотоаппараты Ваны — красивые и дорогие черные инструменты со сверкающими, как топазы, линзами — тоже лежали на полке из толстого стекла, как произведения искусства. Впрочем, они действительно таковыми являлись. Одну стену полностью занимали три огромных сцепленных ромба — один черно-белый, второй красно-белый, а третий, расположенный в центре, черно-красно-белый. Ванесса отрицала какое бы то ни было мистическое значение этого современного триптиха, созданного ее другом из Венеции. Она бы, конечно, могла объяснить его как эротический символ, но стоит ли приписывать работе художника какой-то смысл, кроме желания нести в мир красоту, желания, без которого художник просто не может существовать!