Кристофер Нолан. Фильмы, загадки и чудеса культового режиссера - Том Шон

с Ридли Скоттом, и кто-то спросил, как он выбирает свой следующий фильм. Скотт ответил, что после двадцати лет в кино он оглянулся на свою карьеру и понял, что успел снять всего десять фильмов. Это, конечно, хороший темп, но он все равно решил: “Зачем тянуть?” Впрочем, Скотт работает по чужим сценариям – и в этом большая разница. Я не хочу, чтобы мне просто бросили на стол готовый текст. Такого со мной не было ни на одном моем проекте. И я не хочу отказываться от этой части работы. Вот Стивен [Содерберг] для себя решил: он больше не будет писать, и работа пойдет быстрее. Так он сможет снимать более легковесное, небольшое кино. А мои фильмы всегда отнимают много времени. Даже если они станут меньше, процесс не пойдет быстрее. Съемки закончатся раньше, да, но сценарий, обдумывание замысла, всегда требует от меня времени».

Нолан сказал, что как раз обдумывает идею для сюжета, но он не уверен, вырастет ли из нее что-то стоящее. «Такое со мной уже пару раз случалось, и это ужасная трата времени, – заявил он. – Несколько лет потратил впустую». Так что, пока затихает наградной сезон, а Нолан изучает материал, который, возможно, станет основой его следующего сценария, режиссер согласился на серию личных интервью, которые должны были занять у нас примерно год. Мне показалось, он был рад возможности отвлечься.

«В своем вступлении к печатной версии сценария «Дюнкерка» я опрометчиво упомянул о том, как пришел к Эмме [Томас] и сказал: “Думаю, этот фильм я смогу снять без сценария”, – вспоминает Нолан. – А она меня тут же оборвала: “Не будь идиотом”. И правильно сделала. Но, конечно, с тех пор меня постоянно спрашивают: “Как же вы собирались снимать без сценария?” Идея была безумная, но она выросла из ощущения, что текст на бумаге и отснятое кино отнюдь не равноценны друг другу. Сценарий едва ли способен показать, каким станет законченный фильм. Режиссеру сложно изложить свои визуальные идеи письменным языком, не заплутав в стилистике. Мне нравится писать потому, что мои сценарии – это функциональные, простые документы. И чем проще, тем лучше. Чем меньше в них литературности, тем точнее они передают ощущение просмотра фильма. Я всегда стараюсь как-то это обойти и дать себе более полное представление о повествовании. Когда курсор начинает свой путь по экрану, когда ты погружаешься в мир слов и шаг за шагом последовательно продвигаешься вперед, ты попадаешь в самую настоящую западню. Пока не найдешь выход, останешься в лабиринте».

Логотип-лабиринт Syncopy, производственной студии Нолана.

Похоже, единственный способ понять Кристофера Нолана и его фильмы – пройти этот лабиринт вместе с ним.

* * *

Эта книга – не биография, хотя она и начинается с рассказа о молодости Нолана, а затем проходит по всем его фильмам в хронологическом порядке. Режиссер с удовольствием впервые рассказал о своем детстве по обе стороны Атлантики, о жизни в интернате и обо всем, что влияло, обучало и вдохновляло его до того момента, как он взял в руки кинокамеру. Однако он испытывает почти физическое отвращение к биографической трактовке своих работ. «Не хочу сравнивать себя с Хичкоком, но я боюсь, что, как и его, меня начнут превратно толковать. Мои фильмы многое связывает – это очевидно, и я это признаю, – но эта связь обусловлена скорее техническим мастерством, нежели внутренними порывами. То же я думаю и про Хичкока. Он – великий мастер своего дела, но фрейдистского подтекста в его фильмах нет. Да, в анализ его кино всегда можно углубиться, но тогда вы рискуете потерять из виду их более наглядную суть.

Я полагаю, в основе моих фильмов лежат технические уловки, абстракции и условности. Я искренне считаю себя скорее ремесленником, чем художником. И это не ложная скромность. Среди режиссеров есть настоящие художники: таковым я, например, считаю Терренса Малика. Возможно, вся разница в том, что для кого-то кино – способ выразить нечто очень личное, что рвется из твоего сердца наружу; а для других – способ общения и коммуникации с людьми, возможность отразить их ожидания и переживания. Во многом мои фильмы определяет сам кинематограф».

Удивительно, что мнение Нолана о самом себе перекликается со словами его наиболее суровых критиков, для которых он – всего лишь педантичный трюкач, который мастерит головоломки-стереограммы в мире кино. Умелые, но пустые безделушки, холодные за неимением реального творческого самовыражения и запертые в клетке своих идеально отшлифованных граней. Вопрос лишь в том, насколько ценны эти ограненные конструкции сами по себе. Критики упрекают режиссера за безликость, сам же Нолан гордится умением исчезать в своих фильмах, будто фокусник.

Я взялся за эту книгу, потому что уверен: Нолан и его критики неправы. Возможно, эти фильмы не настолько автобиографичны, как, например, «Злые улицы» или «Инопланетянин», но все равно это очень личное кино. На съемках Нолан часто использует для своих проектов кодовые имена, отсылающие к его детям: «Темный рыцарь» был «Первым поцелуем Рори», «Начало» – «Стрелой Оливера», «Возрождение легенды» – «Магнусом-Рекс», а «Интерстеллар» – «Письмом Флоры». Жизнь Нолана отражена в локациях и мифологии его фильмов ничуть не меньше, чем жизнь Скорсезе – в грязных кабаках, а Спилберга – в уединенных пригородах.

Города и страны, в которых Нолан жил, задают место действия. Места, где он взрослел и учился, отражены в архитектуре его картин. Книги и фильмы, которые сформировали его личность, теперь вдохновляют его истории. В сюжетах Нолана переплетаются темы из его собственного пути к взрослой жизни: изгнание, память, время, самоопределение, отцовство. Его кино – глубоко личные фантазии, остросюжетные и убедительные как раз потому, что режиссер не относится к фантазиям как к второсортной кальке с реальности. Наоборот, они равноценны друг другу; для Нолана фантазии важны, как воздух. Он грезит с открытыми глазами и приглашает нас с собой.

В то же время эта книга – не сборник интервью, хотя в ее основе лежат многочасовые беседы, которые мы вели с Ноланом в его голливудском доме. Процесс растянулся на три года: за это время режиссер написал сценарий, провел препродакшен, отснял и смонтировал свой новый фильм «Довод».

Есть ли у него правила? Как отличить крутой сюжетный поворот от просто хорошего? Насколько личное у него кино? Что его мотивирует? Чего он боится? Сколько недель, дней и часов в идеале должна охватывать история? Каковы его политические убеждения? Бессмысленно задавать Нолану прямые вопросы о происхождении его любимых тем и маний – это я понял с самого начала. Спроси его о том, как он