Однокла$$ники играли в убийство - Сергей Дышев

– Ох, умора, Азизка! Папочка! Теперь я буду называть тебя «папочка»! – заливалась девица.

Она, дурачась, сунула свою ладошку оторопевшему Мигульскому:

– А я – Анюта!.. Я его сначала называла Азизка– сосиска. Все никак не хочет похудеть. Представляешь? Мы сюда приехали, так это я его вытащила. Он все не хотел ехать. Дела, дела… Мужики, вы все такие ленивые!

– Анна, ты так кричишь… Вот молодой человек, кажется, растерялся.

– Это не молодой человек, это мой одноклассник. Азизка, я буду называть тебя папочкой. Фу, как здорово!.. Азизка, тут такие классные озера! Ух! Я хочу плавать на яхте!

Она тараторила без умолку, руки ее так и летали перед носами Эда и бедного Азиза, позванивали браслетами. Она ежеминутно поправляла свою взбитую разноцветную копну, подхватывала сползающую с плеча сумочку, пританцовывала, изгибая бедро, и успевала бросать по сторонам хитрющие взгляды… Злые языки утверждали, что в период, когда в стране девочки по вызову стали так же привычны, как сантехники из ЖЭКа, Анюта сразу же освоила эту древнейшую профессию. Как бы то ни было, но с аксакалом Азизом вызов явно затянется надолго, – оценил Мигульский.

– Извините, – наконец пробормотал Азиз Алиевич и почти насильно уволок свою девицу. – Куда, куда… Покупать яхту…

Мигульский посмотрел им вслед. Они зашли в тот самый, «королевский» номер.

– Всех тварей – по паре, – пробормотал он и вздохнул. Предстояло коротать время до ужина, на котором, по его прикидкам, могли побаловать и коньячком. Эд побрел в свой номер, который оказался уютным и чистым, и это приятно изумило его. Он улегся на диван и незаметно для себя задремал.

Проснулся он от грохота. На пороге с самым мрачным видом стоял Шевчук. На нем были потертые, хорошо – не рваные, джинсы и не менее старые кроссовки. Из-под рубашки хулигански выглядывала десантная майка.

– Ты пьян? – спросил Эд.

– Пошел к черту, – ответил Игорь и вошел в покои. – Ты что, спать сюда приехал? Теперь я понимаю, почему ты решил стать журналистом. Приезжаешь в командировку – и заваливаешься на ближайший диван. Лучшего и не придумаешь…

– У тебя хреновое настроение?

– Вот – у себя перед дверью нашел. Уже выезжать собирался – смотрю – на полу лежит конверт. Подсунули.

Мигульский взял письмо. Оно тоже было отпечатано на машинке.

«Шевчук! Мой брат писал мне, что ты брал на шмоне караванов два или три раза героин и никогда не сдавал его полностью. Ты не знал, что брат курил анашу. Мать его умерла от удара. Об твоих делах мы знаем. Надо поговорить. Жду в „Завалинке“. Брат – Евгений».

– Ну, что ты скажешь?

– По-моему, твоего друга здесь нет. – Мигульский заметно помрачнел, кашлянул и добавил: – Может, он объявится позже?

– А что тут за народ?

– А ты не знаешь?

– С какого бодуна – я только приехал.

– Тут прорва наших одноклассников. Только не говори, что это не ты всех нас сюда заманил.

– Не понял, каких, к черту, одноклассников?

У Шевчука так правдоподобно вытянулось от изумления лицо, что Мигульский не стал развивать тему.

– Сейчас пойдем на ужин – всех увидишь… Распорядитель обещал сделать нам игру.

– Мне своей хватает.

– Ты бы оделся поприличней.

– У меня, кроме формы, больше ничего нет.

– Зарабатывай на военных мемуарах…

Публика собралась в гостиной. Ждали Распорядителя.

– Вот, встречайте очередного кандидата на тот свет.

– Игорь, привет, сколько лет, сколько зим! – помахала ладошкой Мария.

Шевчук подошел к ней, глянул мельком на Крига, прищурился.

– Ты такая же красивая, времени не подвластна.

– А ты стал настоящим мужчиной. Я слышала, ты воевал в Чечне.

– Было дело, – глянув на ее мужа, пожелал: – Приятного вечера.

– И тебе тоже.

– О, Шевчук… Собственной персоной нон гратой.

Виталик уже взбодрился едва разбавленным джином. Он встал, протянул руку Шевчуку. Игорь с достоинством пожал.

– Ты где сейчас? – спросил Виталя.

– Здесь.

– Не, ты кем работаешь, капитаном?

– Грузчиком.

– Да-а? – протянул Виталя удивленно.

– Что – не очень нравится? – любезно осведомился Шевчук.

– Мне не обязательно должно нравиться то, что нравится тебе.

– Это личное дело каждого, не так ли, девушка? – Шевчук вдруг вперился в Карасеву отчаянно-веселым взглядом. – Такое чувство, будто мы где-то встречались… Нет, показалось. Простите.

Карасева смешалась, не зная, что ответить. Глянула на нахмурившегося мужа, пожала плечами.

А капитан уже отвернулся и тряс руки другим любителям детективного жанра. «Ерничает», – подумал Мигульский, ревниво наблюдая за товарищем.

Когда пригласили на ужин, Шевчук, улучив момент, прошептал:

– Бывает же такое, не поверишь! Кроме одноклассников, еще двух знакомцев встретил. Но они меня, бедолагу, кажется, не признали.

На ужине и в самом деле выставили коньяк. Мигульский поймал себя на том, что наличие спиртного порадовало его, но вот сам факт этой радости – слегка огорчил. Тем не менее он выпил несколько рюмок, по телу разлилось волшебное тепло, внутри стало уютно, и угрызения совести исчезли сами собой.

В конце трапезы появился Распорядитель. Он был в черном фраке и ослепительно белой рубашке.

– Для разминки сыграем в «мафию», – объявил он и обвел взглядом присутствующих. – Как я понимаю, эту старинную русскую игру никто не знает.

Все промолчали. Распорядитель извлек из кармана колоду карт и протянул бизнесмену.

– Виталий, попрошу вас, потасуйте и раздайте. Прошу не беспокоиться, игра не на деньги.

– А мы могем и на деньги, – радостно сообщил тот.

– У нас был гость, которому почти два часа втолковывали, что «мафия» – это вовсе не картежная игра. Карты же – просто подручное средство… Он не соглашался играть, и нам пришлось с ним расстаться… Кстати, его супруга с ним не поехала, осталась, и, между прочим, прекрасно провела время…

– У вас такие строгие правила, – заметила Маша.

– Увы, правила диктую не я, а необходимость криминальной ситуации, в которую все мы уже вовлечены… Спасибо, Виталий. Прошу внимания.

Распорядитель поднял вверх руку. На запястье блеснул фиолетовый огонек дорогой запонки.

– Итак, у каждого из вас одна карта. Значение имеет только масть: красная или черная. Двое из сидящих здесь получили красные карты. Они – члены мафии. Остальные шестеро, так сказать, обыкновенные, честные люди. По моей команде все вы сейчас должны закрыть глаза и, естественно, не подсматривать. Все строится на полном доверии друг к другу. По следующей моей команде обладатели красных карт открывают глаза, видят друг друга и, общаясь мимикой, жестами, выбирают свою жертву. Я кладу перед приговоренным карту «пиковая дама», я не сомневаюсь, вы понимаете, что это просто традиционная символика. Затем прошу всех открыть глаза. И тут начинается самое интересное. Все, разумеется, и «мафия», начинают активно вычислять «преступников»… По обыкновению все высказываются по очереди, а потом путем обычного голосования определяется и приговаривается к «смерти» наиболее подозреваемый. Как вы догадываетесь, совершенно никакой законности. Почти как в нашем просвещенном государстве… Приговоренный выбывает из игры, но имеет право молча наблюдать за происходящим. В моей практике лишь одна почтенная дама никак не могла понять условий игры. С ней тоже пришлось расстаться… Итак, не будем терять времени. Наступает ночь – и все закрывают глаза!.. Так, попрошу склонить головы и ладошками, ладошками прикрыть для надежности. Я понимаю, мы все джентльмены, хотя, уверен, не каждый сидящий здесь правильно напишет это слово… Внимание, «мафия» открывает глаза!

Мигульский опустил руки, огляделся, щурясь из– под очков. Напротив, так же, как и он, сидела бизнес-вумен Ира с вопросительным выражением на лице. Распорядитель стоял, скрестив руки на груди, и откровенно скучал.

«Тут должна быть какая-то определенная хитрая политика, какая-то последовательность в выборе», – сразу попытался определить систему Эд и понял, что все сидящие здесь ему одинаково безразличны.

– Прошу господ «мафиози» определяться побыстрей. Все с нетерпением жаждут крови, – поторопил Распорядитель.

Эд ткнул пальцем в сторону Виталика, тот своими огромными лапами полностью закрывал свою маленькую головку. Распорядитель едва заметно кивнул и положил пиковую даму на стол рядом с жертвой. Ира пожала плечами: мол, почему именно он. Но Распорядитель жестом приказал прекращать переговоры и скомандовал:

– Наступил день. Все открывают глаза.

– Это мне? – изумился Виталик.

– Тебе, тебе! – радостно заверило общество.

Лицо у Виталика вытянулось, он обиженно хмыкнул и, как и супруга, пожал плечами.

– Итак, мафия совершила кошмарное убийство. И долг всех честных людей найти и изобличить преступников. Кто желает высказаться? Таковых нет. Ну, что ж, буквально через десять минут вы будете перебивать друг друга и слышать только себя. Начинаем с левого от меня угла стола. Прошу вас, Захар Наумович!