Счастье – это когда не надо думать! - Виктор Пикар

Я вздрагиваю.

«Геннадий – это я, что ли?»

Мурашки бегут по коже.

«Альберт Яковлевич! Милейший, вежливейший! Он лечил еще моего отца! Что происходит? Да этого просто не может быть! Это какая-то нелепая шутка!»

Я осторожно трогаю языком верхний зуб справа.

«Вашу мать!»

Я прихожу в себя только при виде вздымающихся грудей, стянутых белым платьем.

– Вот, заполните, пожалуйста.

Она улыбается мне! Она говорит так ласково…

– Конечно.

Я пытаюсь улыбнуться в ответ.

– Что с вами?

– Зубы. Где здесь рядом зубной?

Ее прекрасный лобик немного хмурится.

Можно подумать, что ее волнуют мои проблемы.

– В доме напротив.

Динь-динь. Динь-динь. Динь-динь.

Ко мне приходят следующие сообщения.

«Когда я лечил вам нижний зуб справа, не помню точно какой, я заложил вам под пломбу пятнадцать мкг на один кг яда корнеротой медузы и столько же – конотоксина конуса моллюски, что посильнее. Для верности я добавил вам пятнадцать сотых мкг на один кг яда коралловых рифов, палитоксина, что, в общем-то, является смертельной дозой. Будьте осторожней с этой пломбой! Я уверен, что вы немедленно побежите демонтировать ее к первому же стоматологу. Так вот, во время демонтажа вы и умрете. Сходите сначала к нотариусу, дорогуша!»

Я набираю номер стоматолога.

Занято.

– Вам совсем плохо?

Она – само сострадание.

– Это по работе.

Она тихо и нежно напоминает:

– Я принесла вам бумаги.

У нее звонит телефон, она прикрывает его ладошкой и отходит в сторону, что-то шепча в трубку.

«Ее парень?»

Я механически заполняю листы договора купли-продажи квартиры.

Динь-динь. Динь-динь. Динь-динь.

Новые сообщения.

«В левый верхний зуб, в который мы вставляли штифт месяц назад, я вложил ртуть. Токсичность паров ртути очень высока. Отравление может наступить при концентрации всего нескольких долей миллиграмма в кубометре воздуха. При хроническом отравлении наблюдается повышенная утомляемость, слабость, сонливость, безразличие к окружающему, головные боли, головокружение, эмоциональная возбудимость. Все это сопровождается дрожанием, охватывающим руки, веки и язык, в тяжелых случаях – ноги. Отравленный человек становится робким, пугливым, застенчивым, плаксивым, у него ослабевает память. Чувствуешь эти признаки?»

Это то, что я чувствую все последние три года.

Я снова набираю номер стоматолога.

Занято.

– Вы уже заполнили?

– Да.

– Я проставлю печати и верну вам ваш экземпляр. Кстати, если вы найдете время, чтобы уже завтра заложить в банк деньги, продавец готов отдать вам ключи от апартаментов.

– Да, конечно, очень хорошо.

Она уходит ставить печати.

Динь-динь. Динь-динь.

«Тварюга! Если я тебя встречу, а ты – еще жив, то я скручу тебя, свяжу руки и ноги, посажу в стоматологическое кресло. Без заморозки я вырву тебе все зубы, один за другим. Потом я удалю из твоего вонючего рта твой поганый язык. Если ты будешь в сознании, я высверлю тебе все ногти стоматологическими бурами, так что они отвалятся. На руках и на ногах. Потом просверлю ушные раковины. Ты видел когда-нибудь, как наматывается на высокочастотное игольчатое сверло живой глаз? Ты не увидишь это, но почувствуешь, потому что это будет твой глаз. Правый, потом левый. Бедняжка…»

Я перезваниваю.

Телефон стоматолога выключен.

Это уже слишком! Этого не может быть! Черт знает что!

Я подвигаю ноутбук ближе и набираю в поисковике слово «яды».

– Ваш договор подписан.

Я вздрагиваю.

«Какой у нее приятный, бархатный голос!»

– Спасибо. Скажите, вас часто разыгрывают друзья? Всякие глупые сообщения и тому подобное…

– Конечно! Чуть ли не каждый день.

Она улыбается.

Какие у нее хорошие, ровные, белоснежные зубы!

Я успокаиваюсь.

Точно! Это розыгрыш. Иначе и быть не может!

– Когда вы можете уйти с работы?

– Я договорилась прямо сейчас, меня подменит подруга.

Я думаю: «Может, ужин с VIP-клиентом входит в их рабочую инструкцию как фактор закрепления сделки?»

Я замечаю в ее руках сумочку и куртку.

У девушки выражение лица человека, принявшего решение прокатиться на американских горках.

Тревога постепенно уходит. Мое сердце тает.

Автомеханик

Мы сидим в мексиканском ресторане и пьем текилу, зализывая ее солью и закусывая лимоном, – в ожидании еды. В моей груди разливается бодрящее тепло, мне хочется петь и веселиться. Мы заказали множество особенных блюд, и глаза моей прекрасной спутницы блестят. Я хочу, чтобы этот день продолжался бесконечно.

– Кстати, меня зовут Марта, – говорит она.

– Надо же! А меня – Марк!

Она демонстративно морщит лоб и нос.

– Ты – Сергей Сергеев. Холост. Тридцать лет. Прописан в Питере. Я сверяла твой паспорт с текстом договора.

«Может, плюнуть на все – и начать новую жизнь?»

На самом деле мне недавно исполнилось тридцать пять.

– Если ты Марта, то я – Марк!

Я вспоминаю жену. По сердцу пробегает, как ветерок по пушистым головкам одуванчиков, легкий трепет.

– Ну хорошо. Чем ты занимаешься в жизни?

– Работаю на отечество. Информация, разведка.

– А как зарабатываешь деньги?

Она нагибается ближе, подставляя к моему лицу маленькое точеное ушко.

– Решаю вопросы между олигархами и властью.

Никогда не подозревал в себе способности к столь бурной фантазии. Я чувствую, что впервые в жизни доволен собой.

Динь-динь. Динь-динь.

«Сегодня утром у побережья Норвегии затонули десять баржей-лесовозов. Экипажи спасательных вертолетов, вылетевших по сигналу тревоги, были немало удивлены видом сверху, открывшимся в тот момент, когда они прибыли на место происшествия. Бревна образовали на воде надпись. Она была на русском языке. Всего лишь одно слово: «Проклятие»».

Я вздрагиваю.

«Снова эта хрень!»

Официанты подносят заказанные блюда, одно за другим. Весь стол уставлен яствами. Салаты, мясо, рыба, птица, приправы. Как красиво! Какие запахи!

«Определенно – сегодня я напьюсь. Нет, сначала я должен поцеловать эту девушку…»

Марта привстает и тянется за солонкой, стоящей на моем конце стола. Колеблющаяся грудь, стянутая белой тканью, оказывается совсем близко с моим лицом. Она проплывает мимо плавно и неторопливо.

«Или… Может быть… Почему бы и нет!»

Я в восторге от своей смелости.

– Марта, у тебя есть парень?

– Так себе, ерунда. Ни то, ни се. А ты почему не женат?

– Моя работа довольно опасна. Вот уйду на пенсию, и тогда…

– И когда у тебя пенсия?

– Прямо завтра, если захочу.

Динь-динь. Динь-динь.

«Сраный ублюдок! Тебе пишет автомеханик. Федя. Чего ты хочешь добиться? Жалкий неудачник! Ты скоро умрешь. Ты менял масло в двигателе и тормозные колодки. Я сделал все, что ты просил. Но при этом я ослабил крепление рулевых тяг. Насыпал в цилиндры железной стружки. Слил часть тормозной жидкости и антифриза. Ослабил крепление резиновой части стеклоочистителей к железному остову. Надрезал ножом резину всех четырех колес. Отключил подушки безопасности. Нассал в бензобак и в бардачок, прямо на лежащие в нем солнцезащитные очки и карту. Украл два компакт-диска. Челентано и Нелли Фуртадо. Ты их больше не найдешь! Запустил в салон тараканов. Под обивку сидений, которую я надрезал, насыпал вшей. В моторный отсек, на нижний защитный пластиковый кожух, я посадил маленькую, но очень голодную крысу, которая тут же принялась пробовать на вкус электрические провода. Ищи себе место на кладбище, мертвечина!»

«Ничего себе!»

Я вспоминаю, что не мог найти два этих диска.

«Нет, не может быть такого. Федя и мухи не обидит, если только не выпьет».

– Кто это тебе все время пишет?

– По работе.

– Надоела твоя работа. Давай, ты выйдешь на пенсию прямо завтра?

– Ну…

– Что для этого надо?

Марта откровенно строит мне глазки.

– Встретить девушку своей мечты.

– И какая она?

Я задумываюсь.

Динь-динь. Динь-динь.

«Если ты наедешь любым колесом на маленький бортик, – достаточно скорости в семьдесят километров в час, – тебе конец. Резина лопнет. А машина перевернется на крышу и в таком виде врежется в стоящее на обочине дерево. Подушки безопасности не сработают, потому что их нет. Осколки стекла изрежут тебе лицо и глаза, а рулевая колонка сломает грудную клетку. Когда бригада МЧС разрежет автогеном машину и вытащит тебя наружу, ты увидишь ботинки своих ног прямо перед носом, но не сможешь их потрогать, потому что твои руки будут в точности на том самом месте, где должны быть ноги. Последнее слово в твоей никчемной жизни, которое ты скажешь, мерзкое создание, будет: «Проклятие!»

Я думаю: «Да пошли вы все в задницу, придурки!»

Марта подливает мне и себе текилы. Она игриво заглядывает мне в глаза.

– Какая она, девушка твоей мечты?

Я снова задумываюсь. Я теряюсь. Я не знаю, какая она – девушка моей мечты, потому что давно уже ни о чем не мечтал, тем более, о девушке. Я говорю ей: