Волшебная дорога - Геннадий Гор

Я вырвал из книги те страницы, где описывался уход жены, и поднес к ним горящую спичку. Пепел я бросил в мусорную корзину и подбежал к окну.

Я подбежал к окну и увидел то, что я только что сжег. Страницы ожили. За окном я увидел Виктора и свою жену Клаву.

- Я ушла от тебя, - сказала Клава своим мелодичным голосом школьной учительницы.

- Когда? - спросил я.

- Это не так уж существенно, - сказала она. - Ведь я явилась к тебе из будущего вовсе не для того, чтобы напоминать тебе о прошлом.

- А для чего?

- Не знаю. Мне просто захотелось повидать тебя, поговорить с тобой.

- А почему ты ушла?

- Разочаровалась. И потом твое безобразное поведение в институте... Но не в этом дело. Я полюбила другого.

- Зачем же ты пришла? Зачем? Ведь это произойдет нескоро. Ты не имела права нарушать хронологию, изменять законам природы.

- Это все твой дядя. Он, тебе это известно, волшебник. Творит чудеса, утвержденные в какой-то комиссии. Забыла ее название. Он вызвал меня из будущего. И вот я пришла. Не думай, что это очень приятно - попадать в прошлое. А главное, не легко. У меня до сих пор болит голова и шумит в ушах. Я передвигалась со скоростью, превышающей скорость света.

- Такой скорости не существует, - сказал я. - Это доказал еще Эйнштейн.

- Твой дядя принципиально не согласен с Эйнштейном. Он волшебник. Я никогда не верила ни в чудеса, ни в волшебство, считая все это мраком. Но я стала жертвой какого-то ужасного эксперимента. Познакомься, это мой муж Виктор.

- Мы уже знакомы, - сказал я. - Хотя этого еще не произошло.

- Чего?

- Ты знаешь, о чем я говорю.

- Но это произойдет.

- Я не хочу. Не желаю. Пойми меня.

Клава усмехнулась.

- Судьба, - сказала она. - Она сильнее наших желаний.

- А что ты теперь делаешь? По-прежнему преподаешь в школе?

- Не в той. Из той я ушла по причине плохого характера директора. Теперь я работаю в английской.

- А ты не вернешься ко мне?

- Нет. Мне нравится моя новая жизнь. Виктор очень любит меня. Он не мешает мне проверять детские тетрадки. Мы ходим не в кино, а в театр. А летом уезжаем загорать в Коктебель.

- Отлично, - сказал я. - Вы превосходно проводите время. Но для чего ты явилась сюда? И почему твой Виктор молчит, словно набрал полный рот воды?

- Виктору вставили искусственную челюсть. Потому он и молчит. Привыкает. Когда он освоится с протезом, он тоже тебе скажет несколько слов. Он работает в том же институте, где работал ты, пока тебя не отчислили.

- Разве меня отчислили?

- Пока еще нет, но со временем отчислят.

- Откуда ты это знаешь?

- Откуда? Я же из будущего. А твое отчисление из института для меня уже стало далеким прошлым, как и твоя защита докторской диссертации.

- Кстати, - перебил я Клаву, - как она прошла?

- Не спрашивай об этом. Я не хочу тебя огорчать. Тебе набросали черных шаров.

- За что?

- Сам знаешь. Твое поведение в институте. И потом все хорошо знали, что ты бездарность.

Виктор, молча привыкавший к вставной челюсти, кивнул. Я отвернулся, закрыл окно занавеской и ушел в глубь комнаты, к столу, где лежала книга с вырванными страницами.

Послышались чьи-то шаги, потом стук в дверь. В комнату вошел своей быстрой легкой походкой волшебник, мой дядя.

Он взглянул на стол, где лежала раскрытая книга, и лицо его стало огорченным.

- Это ты вырвал страницы? - спросил он строго.

- Я.

- Зачем? Это же варварство - портить не принадлежащую тебе книгу. И кроме того, это библиографическая редкость, уникум. Ее нет даже в Публичной библиотеке. Куда ты дел вырванные листы?

- Сжег. А пепел бросил в мусорную корзину. Я не хотел читать о том, как уходит от меня моя жена.

- Тебе не понравился стиль? - спросил дядя. - Он показался тебе слишком старомодным?

- Нет, стиль мне понравился. Все выглядит довольно правдиво и убедительно.

- Так почему же тебя разочаровали эти страницы?

- Я не хочу, чтобы от меня ушла моя жена. Я ее люблю. И мне хочется, чтобы она жила со мной, а не с каким-то Виктором, пришедшим неизвестно когда и откуда.

- Все равно тебе не следовало портить книгу и вырывать листы. Книга написана не для тебя одного и другим могла очень понравиться, особенно то место, где описан уход твоей жены. Ты поступил неэтично и поставил меня в неловкое положение. Книга принадлежит не мне. И я даже не знаю, что сказать ее владельцу.

- А кто ее владелец?

Дядя смутился и вытер лоб носовым платком.

- Кто владелец этой странной книги? - спросил я.

- Я не отвечу на этот вопрос, - сказал дядя тихо и сел на диван.

- Почему? Разве это государственная тайна?

- Нет. Но я дал слово этому человеку хранить молчание.

- А кто написал эту книгу? Имя автора почему-то не указано.

- Эту книгу, - сказал дядя, - написал Марк Твен, великий американский писатель.

- Марк Твен? - удивился я. - Он умер задолго до моего рождения, и откуда он мог знать мое прошлое и даже будущее?

- Угадал, - сказал дядя. - Обладал даром предвидения. Он был великий реалист.

- Но почему эта книга не вошла в собрание его сочинений?

- Не знаю, - ответил дядя. - Марк Твен был большой оригинал и, возможно, указал ее в своем завещании, запретив помещать ее в собрания своих сочинений и высказав пожелание, чтобы она была сначала издана на русском языке весьма ограниченным тиражом.

- Слишком все это невероятно, - сказал я.

- А то, что ты видел здесь, гостя у меня, разве вероятно?

- Это были чудеса, которые ты творил. Надеюсь, утвержденные чудеса, одобренные общественностью?

- Не было никаких чудес. Тебе все это показалось, настолько сильное впечатление произвела на тебя книга.

- А окно? - спросил я.

- За окном ничего не было и нет. Сад. Забор. Небо. Прачечная. Все необыкновенное было только в книге, которую ты читал. Если не веришь, посмотри в окно. Сам убедишься.

Я подошел к окну и посмотрел. За окном была будничная картина: серое небо, крыши домов, прачечная, из дверей которой выбивались клубы пара.

- Неужели такое сильное впечатление могла произвести книга?

- Да, - сказал дядя. - Это довольно сильная вещь. Ее написал Марк Твен, великий американский писатель. А он, как тебе известно, был реалист.