Дом Скорпиона - Нэнси Фармер

— Ох! Ах! — закудахтали женские голоса. Чьи-то руки забрали Матта у Стивена и Эмилии, подняли и понесли.

— Кто это? — наперебой спрашивали служанки — все как одна в черных платьях с белыми фартуками и накрахмаленных наколках. Сурового вида женщина с глубокими складками вокруг рта подхватила Матта на руки.

— Мы нашли его в домике среди маковых полей, — объяснил Стивен.

— Там живет Селия, — сообразила одна из служанок. — Она слишком заносчива, чтобы жить вместе со всеми.

— И неудивительно, раз она прячет там ребенка. Малыш, кто твой отец? — спросила женщина, что несла Матта. От ее фартука пахло солнцем — точь-в-точь как от фартука Селии, когда та снимала его с бельевой веревки. Матт посмотрел на брошку, пристегнутую к ее воротнику, — серебристый скорпион с загнутым кверху хвостом. Под скорпионом была приколота пластиковая карточка, на ней значилось имя — Роза. Матт был слишком слаб, чтобы говорить; впрочем, какая разница: ответа он всё равно не знал…

— Он не очень разговорчив, — сказала Эмилия.

— Где врач? — спросил Стивен.

— Придется подождать. Он у твоего дедушки. А пока что надо его вымыть, — сказала Роза.

Служанки распахнули тяжелые двустворчатые двери; за ними оказалась такая красивая комната, каких Матт в жизни не видывал. Под высоким потолком тянулись резные балки, стены были оклеены шелковыми обоями с тысячами птиц. У Матта перед глазами всё кружилось, и ему почудилось, что птицы живые. А еще он увидел диван, расшитый цветами: их оттенок переливался от лавандового до нежно-розового, как перья на голубином крыле. На этот диван Роза и собиралась его положить.

— Я слишком грязный, — протестующе залепетал Матт. Селия всегда ругалась на него, если он залезал на кровать с грязными ногами.

— Еще какой! — сварливо согласилась Роза. Служанки расстелили поверх чудесного дивана белоснежную простыню и опустили на нее Матта. Он с ужасом подумал, что, если испачкает кровью эту простыню, ему влетит еще сильнее.

Роза достала пинцет и принялась вытаскивать из его ладоней и ног осколки стекла.

— Ну-ка, ну-ка! — шептала она, бросая стекляшки в стакан. — А ты смелый, не плачешь…

Но Матт не чувствовал в себе никакой смелости. Он вообще ничего не чувствовал. Его тело словно уплыло куда-то далеко-далеко, и он смотрел на склонившуюся над ним Розу как на картинку по телевизору.

— А раньше он кричал, и очень даже громко, — сообщила Мария. Малышка приплясывала вокруг, чуть ли не подпрыгивала, стараясь не пропустить самого интересного.

— Не задирай нос! — осадила сестру Эмилия. — Сама-то вопишь во всё горло от крохотной занозы в пальце.

— А вот и нет!

— А вот и да!

— Ненавижу тебя!

— Да на здоровье! — хмыкнула Эмилия. Девочка с замиранием сердца смотрела, как из порезов Матта снова потекла кровь. — Когда вырасту, стану врачом, — заявила она.

Горничные тем временем принесли ведро воды и полотенца.

— Осторожнее, — сказала Роза. — Правая нога сильно поранена.

У Матта звенело в ушах. Он почувствовал прикосновение теплой воды, и внезапно боль вернулась. Она пронзила всё тело от правой ступни до самой макушки. Он раскрыл рот, чтобы закричать, но не смог выдавить ни звука. От боли перехватило дыхание.

— Боже мой! Наверно, внутри стекло осталось, — вскричала Роза, подхватывая Матта под плечи. Что-то — едва ли не злость, — прозвучавшее в ее голосе, заставило мальчика сжаться как от удара.

Туман, окутывавший Матта, понемногу рассеялся. Ладони, ступни, колени полыхали такой яростной болью, о возможности существования какой он даже не подозревал.

— Говорила же я вам, раньше он плакал, — торжествующе заявила Мария.

— Заткнись! — прикрикнула на нее Эмилия.

— Смотрите! У него на ноге что-то написано! — Мария попыталась подойти поближе. Эмилия отпихнула сестру.

— Кто здесь собирается учиться на врача, ты или я?! Черт! Ничего не могу разобрать… Всё в крови. — Она взяла салфетку и обтерла ногу Матта.

На этот раз боль была не такой сильной, но Матт всё равно не удержался и застонал.

— Ты ему больно делаешь, дуреха! — взвизгнула Мария.

— Погоди! Ага, вот… «Собственность»… Какие мелкие буквы! «Собственность семейства Алакран».

— «Собственность семейства Алакран»?! Так это же мы! Ничего не понимаю, — пробормотал Стивен.

— Что тут происходит? — раздался голос, которого Матт до сих пор не слышал. В комнату ворвался рослый мужчина ужасно свирепого вида. Стивен тотчас же вытянулся в струнку. Эмилия и Мария встревоженно переглянулись.

— Папа, мы нашли его в маковых полях, — сказал Стивен. — Он поранился, и я подумал, что врач…

— Кретин! Этому зверю нужен не врач, а ветеринар! — взревел великан. — Как ты посмел притащить его в дом?!

— Но у него шла кровь… — начал было Стивен.

— Да, и он изгадил всю простыню! Теперь ее придется сжечь. Немедленно выкиньте эту тварь на улицу!

Ничего не понимающая Роза озадаченно переминалась с ноги на ногу.

Мужчина склонился и что-то прошептал ей на ухо.

Лицо служанки исказилось от ужаса. Она поспешно схватила Матта в охапку и потащила из комнаты. Стивен, бледный как полотно, метнулся открыть ей дверь.

— Как он посмел так со мной разговаривать, — прошипел он спешащей за ним Эмилии.

— Он не хотел тебя обидеть, — попыталась успокоить его девочка.

— Еще как хотел! Он меня ненавидит, — возразил Стивен.

Роза сбежала с крыльца и грубо, словно тюк мокрого белья, швырнула Матта на траву. Потом, не произнеся ни слова, повернулась и исчезла в доме.

4

Мария

Матт лежал и глядел вверх. В черном бархатном небе яркой россыпью жемчужин сверкали мириады звезд. Это Млечный Путь — Селия говорила, что он получился из молока, которое брызнуло из груди Святой Девы, когда Она впервые кормила Младенца Иисуса. Спина Матта прижималась к траве. Та была совсем не такой мягкой, как ему хотелось бы, но всё-таки пахла прохладной свежестью, и это было ужасно приятно.

Матта трясла лихорадка. Чудовищная боль в ноге понемногу утихла, сменившись тупым нытьем. Матт был рад снова оказаться на улице. Небо было знакомым, уютным. Те же самые звезды сияли и над домиком в маковых полях. Селия никогда не выпускала его на улицу днем, но вечерами они частенько сидели на крыльце. Селия рассказывала ему сказки, показывала на падающие звезды.

— Это Бог ответил на чью-то молитву, — говорила она, — и один из Его ангелов летит выполнять Божье повеление.

Матт лежал и молился, чтобы Селия пришла и спасла его. Она огорчится из-за разбитого окна, но это еще можно пережить. Пусть кричит, сколько хочет, всё равно он знает, что в глубине души она его любит. Он долго смотрел на небо, но оттуда не упало ни звездочки.

— Гляньте только — лежит тут, как зверек, — послышался голос Эмилии. Матт вздрогнул. Он совсем забыл про детей.

— А он и есть зверек, — после недолгого молчания сказал Стивен. Матт повернул голову: ребята сидели на нижней ступеньке крыльца. Мария срывала с ветки апельсины и катила их вниз по лестнице.

— Не понимаю, — призналась Эмилия.

— Я был дурак. Надо было сразу сообразить, кто он такой… что это за существо. Никому из слуг не разрешается заводить детей или жить отдельно от других. Бенито рассказывал мне как-то эту историю, но я думал, что он… оно живет где-то в другом месте. В зоопарке, может быть… там, где держат таких, как оно.

— О чём это ты?!

— Он — клон, — сказал Стивен.

Эмилия тихонько ахнула.

— Не может быть! Он… я видела клонов. Они чудовища! Пускают слюни, пачкают штаны. Мычат и хрюкают, как животные.

— А этот не такой, как все. Мне Бенито рассказывал. Техники сразу после рождения должны уничтожать клонам разум — так велит закон. Но Эль Патрон захотел, чтобы его клон вырос как настоящий мальчик. Он так богат, что ему никакие законы не помеха.

— Это отвратительно. Клоны не люди! — воскликнула Эмилия.

— Конечно же, не люди…

Эмилия обхватила руками колени.

— Прямо мурашки по спине бегут. Я же до него дотрагивалась! И испачкалась в его крови… Мария, немедленно перестань катать на нас апельсины!

— Попробуй заставь, — ухмыльнулась Мария.

— Это ты еще раз попробуй, и я тебя мигом с лестницы спущу!

Девочка высунула язык и бросила апельсин с такой силой, что тот отскочил от нижней ступеньки и плюхнулся в траву.

— Матт, хочешь, я тебе апельсин почищу? — крикнула она.

— Не смей, — сказала Эмилия. Голос ее был таким строгим, что малышка мигом угомонилась. — Матт — клон. К нему нельзя подходить.

— А что такое клон?

— Гадкое животное.