Бессонная война - Сэм Альфсен

захлопнул дверь за его спиной. Однако лекарь вновь оказался нос к носу с мальчишкой, который тут же отвёл взгляд.

И что не так с этими двумя? Почему в городе, где все только и делают, что лобызают лица друг друга, эти двое боятся даже подходить к кому-то ближе, чем на расстояние вытянутой руки?

– Проходи. Мне бы не хотелось, чтобы Жамин что-то узнал, – шёпотом сказал Нуска и улыбнулся.

– А… да, – кивнул юноша и тут же скользнул за спину лекаря, направляясь к матрацу и аккуратно присаживаясь на краешек.

Нуска лишь ненадолго задержал взгляд на госте, а затем уставился в стену. Если Син обладал лицом, от которого глаз было невозможно оторвать, то этот молодой арцент был наделён обликом столь необыкновенным, что рассматривать его можно было часами. Так как это не считалось нормальным даже в свободной в выражении чувств Арценте, Нуске приходилось каждый раз смотреть куда-то вдаль или же под ноги.

Мальчишка был юн, лёгок, как стебель вереска, но зажат и жёсток в своих словах и жестах, как кремень. И он не был чистокровным арцентом. Тайна его рождения до сих пор была покрыта для Нуски мраком, но… Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что этот ребёнок стал результатом любви между арценткой и фасидцем.

Глаза его были пегими, как и кожа. Радужки цвета ореховой скорлупы были покрыты синими пятнами; словно испачканные, они блестели и часто искрились от влаги. Мальчишка прятал под одеждой руки и шею, но, несколько раз побывав с Оанном в бане, Нуска узнал, что тело его подобно глазам: смуглая кожа была покрыта белыми островками на конечностях и спине. И волосы, блестящие и золотистые, как у сифов, мягкими прядями спускались на плечи и завивались на концах.

В сравнении с ним даже Нуска уже не выглядел шуткой природы.

– Оанн, выпьешь? – не задумываясь, предложил лекарь, усаживаясь рядом и наполняя для себя чашу. – Я бы хотел отблагодарить тебя за помощь.

– О, нет-нет, ни в коем случае! Мне нельзя ничего крепкого ещё четыре года! – с ужасом в глазах запротестовал юнец и смял тонкую ткань шаровар. Оанн уже долгое время сидел, сложив ноги под собой и цепляясь пальцами за собственные бёдра.

– Хах, как скажешь… Хотя не думаю, что ты смог бы что-то натворить. Разве твоё оружие дэ – не музыкальный инструмент?.. – с улыбкой начал разглагольствовать Нуска, не желая сразу переходить к животрепещущей теме. Было бы как-то некрасиво расспросить юношу, а затем сразу выпроводить его вон.

– Это не важно. Помутнение рассудка от этого приятной вещью не становится, – отчаянно замотал головой Оанн и даже отсел подальше, словно боясь, что хулиганистый лекарь сейчас начнёт вливать в него отраву силком.

Нуска только вздохнул. Да разве он даже в те же шестнадцать был таким размазнёй?

– Хорошо, как скажешь, – спокойно согласился лекарь и пожал плечами. Ему же больше достанется.

– Молодой господин… – шёпотом затараторил Оанн, видимо, желая поскорее покинуть покои Нуски. – В западной части города есть потайной ход. Он никем не охраняется, а потому пробраться туда будет несложно. Под землёй вы сможете пройти за пределы первых ворот. Там расположен большой особняк из кирпича, огромное здание в форме пирамиды – это и есть дом Герье. Но… говорят, они не принимают гостей. И вообще не желают общаться с кем-либо, кроме ближайших знакомых, так что…

– Да-да, конечно, все аристократы высокомерны и держат других за скот. Это не новость для меня, Оанн, – хмыкнул Нуска, вглядываясь в полупустую чашу и тут же осушая её. Затем он продолжил: – Я всё равно пойду туда. Мне нужна поддержка. И… я должен покинуть Арценту во что бы то ни стало.

– Но разве вам так плохо здесь, господин Нуска? Почему бы и не остаться? Брат, конечно, иногда бывает вспыльчив, но…

– О, нет-нет! Ха-ха! – Нуска даже не сдержался и рассмеялся. – Твой брат – просто прелесть. Да и… торговцы, и все, кто зарабатывает золото трудом и умом, намного лучше любого vevih`al[4] аристократишки. Те получают золото из казны только за свой статус да прожигают оставшееся от родителей наследство. Я бы предпочёл вашу компанию любой другой.

Нуска ухмыльнулся и скосил взгляд на Оанна, но в который раз пожалел об этом. В глазах юнца поблёскивали слёзы, а на устах играла невинная улыбка. Кажется, он был расстроен и растроган одновременно. Лекарь кашлянул и вновь отвернулся – не умел он разговаривать с такими людьми. Как и с женщинами, детьми, да и всеми, кто так бурно выражал свои эмоции…

– Тогда останьтесь с нами. Вы ведь уже даже начали неплохо зарабатывать, подлечивая местных, – продолжил уговаривать мальчишка, смяв ткань своих свободных штанов так, что та сложилась гармошкой. – Зачем вам… отправляться на войну? Раниться, подвергать себя опасности и… и у-убивать…

– Ты прекрасно знаешь, что ваш климат мне не подходит. И что я не могу находиться здесь, не надеясь на чью-либо милость, – усмехнулся вдруг Нуска и поднялся на ноги, потянувшись. – И да, я должен перед сном заглянуть к твоему брату, так что давай закругляться…

– Господин Нуска! – вдруг прервал Оанн и вцепился пальцами в штанину лекаря, вскинув голову и уставившись глазами-блюдцами на Нуску. – Вы… Вы можете воспользоваться моей кровью!

Лицо юнца горело так сильно, что Нуска мог разглядеть этот яркий румянец на смуглых щеках даже в спустившейся на город темноте. Лекарь почувствовал в душе холодок и резко шагнул вперёд, не позволяя мальчишке и дальше на себе виснуть.

– Я не могу этого сделать, – холодно отрезал он, – и ты сам прекрасно знаешь, по какой причине.

Оанн разом побледнел. А затем вскочил на ноги и выбежал из комнаты. Нуска только проводил его взглядом, подождал немного и вышел следом.

Верно. Только кровь чистокровного арцента могла спасти лекаря от всепоглощающего жара этого города. Но… была и иная причина для отказа. Оанн слишком сильно привязался к Нуске, преследуя его хвостиком. Этот мальчишка был глуп и придавал слишком большое значение эмоциям. И Нуска больше всего боялся этой невинной глупости.

Лекарь, недолго думая, направился прямиком в комнату Жамина. Даже если они часто цапались, отношения их были довольно хорошими. Во всяком случае, с точки зрения Нуски…

– Жа-амин! – с широкой слащавой улыбкой выкрикнул лекарь, врываясь к арценту в комнату.

Тот сидел на полу в привычной для арцентов позе со скрещёнными ногами и с серьёзным лицом вчитывался в книгу. Но, увидев баламута, тут же выронил том и сразу же поднялся на ноги.

На его лице отразилась паника: было понятно,