Упал. Очнулся. Папа! (СИ) - Логвин Янина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ей кажется… До чего же вы… навязчивая! — вдруг ни с того ни с сего вспылил Воронов, раздраженно отодвигая от себя гаджет. — И так к черту ничего не сходится, так еще она! Вам что, мужского внимания не хватает? Так со мной вы его не найдете, не надейтесь! Принесли документы и всё, дверь — там. До свидания! Лично меня вы ни капли не интересуете, бросьте ваши уловки с нежностями!
Я так и обмерла. Нет, ну какой же пингвин обмороженный. Это же каким надо быть павианом, чтобы до такого додуматься?
— Да как вам не стыдно! — возмутилась справедливо. — Какие еще уловки? Я только хотела проверить, как вы себя чувствуете!
— В следующий раз, Петухова, занимайтесь не мной, а бумагами! Нормально я себя чувствовал. Во всяком случае, до встречи с вами!
— Я — Петушок!
— То-то я думаю, почему у меня от вашего кукареканья голова разболелась!
Стало так обидно, просто жуть. Я тут для него старюсь, остаюсь после работы, а он… А Он!
Глава 6
— Хам! Вот вы кто!
Ой, неужели это я сказала?
А, впрочем, он еще и не такое оскорбление заслуживает! Да за кого он меня принимает? Кем себя возомнил?
— Что?!
— Что слышали! Хватит с меня ваших насмешек. Я увольняюсь! Сейчас же напишу заявление и… и крутитесь вы тут сами, как знаете! Можно подумать, вы меня интересуете! Да я лучше буду одна, чем… чем…
— Чем что, Петухова?
Однако, смерив сердитым взглядом красивого мужчину перед собой, я не сразу нашлась, что ответить. Спасибо сверкающим холодом голубым глазам — подсказали.
— Чем с ледяным айсбергом! До вас же дотронься и сразу весь сосульками покроешься, если и вовсе не окоченеешь! Б-р-р-р!
Вот выпалила гневно в лицо, и сразу же легче стало. А пусть знает, что я о нем думаю! Надо будет, и прокукарекаю звонко!
Воронов посмотрел, посмотрел… пыхнул гневно аристократичными ноздрями… и, как ни в чем ни бывало, вновь вернулся к работе. Застучал подушечками пальцев по клавиатуре, разворачивая программу учета данных и параллельно закрывая просмотренные ранее акты.
— Эй, Андрей Игоревич, вы слышите, что я сказала?
Воронов прекрасно слышал, только вот отвечать не собирался. Сомкнув твердые губы, ввел к закрытой базе личный пароль доступа, открыл несколько виртуальных окон и сделал вид, что меня не существует.
Клац, клац, клац…
А ну и ладно! Всё равно слова уже брошены. Конечно, работу потерять будет безумно жалко — тем более любимую! Но лучше уж так, чем и дальше терпеть насмешки этого грубияна. Я хоть и послушный помощник, но у меня тоже гордость, какая-никакая, а есть! Не хватало еще, чтобы Воронов возомнил тут, будто я его соблазнить хочу.
Надо же, глупость какая!
— Молчите? Ну и хорошо, — взяла себя в руки. — Это даже к лучшему, что вы на работе. Сейчас напишу заявление и принесу. Сразу и подпишете, чтобы я вам больше глаза не мозолила.
Произнесла гордо, развернулась, и только уже собралась уйти в приемную, как за спиной раздалось:
— Я вас, Дарья, не отпускал!
Если честно, остановиться и оглянуться заставило удивление. По имени меня шеф назвал впервые.
— Простите…
Но мужчина продолжал сверять документы и копировать данные из базы учёта в новый файл.
— И заявление от вас не приму. Мой рабочий день уже окончен.
— Но я завтра не приду!
— Тогда мне придется привезти вас на работу лично! А я очень занят. Разве вы не видите? — Воронов все же оторвал взгляд от монитора и пригвоздил меня им к месту. — Завтра в одиннадцать я встречаюсь с группой инвесторов. Часом ранее у меня важное совещание с директором по развитию. В шестнадцать ноль-ноль я жду у себя в кабинете всех наших менеджеров с надеждой узнать, какого черта они все здесь делают! Я ужасно устал, а мне еще предстоит рассортировать по датам стопку договоров, которую вы принесли. Раз уж вы сами об этом не догадались!
Видела. Я очень даже видела, как он старается. Поэтому и помогала. Только вот мысли читать не умею! Неужели нельзя было сказать, если очень надо?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})— Так попросили бы! — решила хоть раз не уступить шефу в упрямстве, раз уж все равно увольняюсь. — Откуда мне знать, чего вы хотите? Я привыкла исполнять поручения, а не желания. Я не могу угадать, что за мысли сидят в вашей голове и воплотить их в жизнь!
— И очень жаль! Потому что, если бы могли, тогда мы с вами сэкономили бы кучу времени… и сил! И точно оба были бы довольны!
— Ой ли? Что-то я сомневаюсь! Особенно насчет вас и себя!
Произнесла так, и сама поняла, что прозвучало как-то… двусмысленно, что ли. О чем это мы?
Пришлось срочно подойти к стопке договоров, лежащих на столе, и начать их пересматривать, пряча от пристального взгляд шефа бросившийся на щеки жар.
Так и быть! Сейчас выполню для родной компании это последнее поручение, а потом все равно заявление напишу! Не сработаемся мы с Вороновым, ну не нравлюсь я ему.
Вот и пусть ищет себе кого-нибудь другого, или другую, кто станет с ним тут куковать до полуночи и в кого можно втыкать шпильки! А у меня дети есть и семья!
Но правда жизни не дала мысли гордо расправить крылья.
Ох, а еще у меня есть кредиты и ипотека. Риточке бы надо пальтишко пуховое купить к празднику — выросла Олина дочка, скоро с меня ростом будет. Стёпка ждет под ёлку световые доспехи и модульный бластер. А Сонечка… а Сонечка продолжает мечтать о собаке.
Господи, вот только собаки мне для полного счастья в жизни и не хватает!
Я подняла плечи и грустно выдохнула, а у ледяного шефа от моей вопиющей наглости — стоять тут перед ним и вздыхать — даже кадык дернулся, пока я, расчувствовавшись, представила завтрашний день в качестве безработной мамы.
— П-петухова! — с рыком развернул он ко мне кресло, собираясь встать, но тут же повернул голову в сторону приёмной, расслышав за дверью чьи-то шаги — стук каблуков по паркету, размеренный и тонкой.
Видимо, мы оба догадались, кому он принадлежит, потому что вместе застыли и переглянулись, словно нас поймали на горячем.
— Че-ерт! — вдруг резко выдохнул Воронов, и быстро с досадой взглянул на часы. — Вы еще здесь!
— Да уж! А что, собственно…
Но не успела я спросить, впускать к нему Людоедочку или нет…. А это несомненно была она — коварная любовница, а заодно и сообщница Куприянова. Как Воронов, потянувшись к ноутбуку с намерением его закрыть, случайно смахнул на пол часть документов из большой стопки договоров, которую я начала пересматривать. А когда они рассыпались у его кресла и залетели под стол, невозмутимо скомандовал:
— Соберите, сейчас же. Они мне очень нужны!
Приказал мне как раз в тот момент, когда в кабинете раздался стук в дверь, и из приемной донесся мелодичный голос:
— Андрей Игоревич, вы один? К вам можно войти? Это Нелли Пригожева, я по личному делу!
Ах, по личному? Вот обманщица! Знаю я ее личное!
Сердце бешено заколотилось, и я стремительно обернулась к Воронову:
— Нет! Андрей Игоревич, не впускайте ее! А вдруг у нее пистолет? Здесь на этаже ни единого человечка кроме нас, вся охрана внизу. Оставайтесь на месте, я запру дверь!
Я уже почти отлетела от стола, намереваясь, если понадобится, грудью встать на защиту шефа (тьфу на него!), но цепкие пальцы мужчины поймали меня за локоть и вернули на место. А гневный шепот раздался у самого уха:
— Стоять, Петухова! Опять вы за свое? Собирайте бумаги и прекратите меня спасать, кому сказал! Молча!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})Вот так запросто схватил меня за плечи и сунул под стол. Сильный, зараза! А чтобы я не высунулась, пока красотка Нелечка, ослепительно скалясь и виляя бедрами, шла по персидскому ковру к нему навстречу, эта голубоглазая сво… простите, нехороший человек, наступил на мою юбку (припечатав ее к полу своей туфлей сорок пятого размера), да еще и руку на мою шею сверху водрузил.
